В Вермело все носили маски. Джоэл, к примеру, для самого себя изображал усталого философа. Но для философии у него не хватало образования и мозгов. В академии гарнизона охотников учили управляться с оружием и плести Ловцы Снов, а не рассуждать о высоком. Зато усталость никто не разыгрывал, она пропитала покрытые трещинами стены, всосалась в скудную почву под мостовой, вгрызлась пыточным винтом в головы. С усталостью они просыпались и засыпали. Как и в этот день. Свет Желтого Глаза — не время охотников, поэтому они уходили в привычную тьму. Они отдали вещественные доказательства и написали краткий отчет. В помещениях для вещдоков теплился дневной свет, втекавший редкими лучами сквозь оконце-бойницу. Но вскоре охотников ждал только сумрак. Они спускались по гулким лестницам в подземелья, где мерцали старинные электрические лампочки. Джоэл морщился от кислой зелени облупленных коридоров, где по обе стороны чернели стальные двери карантинных комнат. В этом месте навечно поселился запах плесени, а теперь к нему примешивался запах смерти — крови и других жидкостей вышедшего из строя организма. Звучало официально, как для отчета. Но Джоэл знал, что за этими обтекаемыми формулировками скрывается чье-то искореженное тело, лежащее в одной из камер. Кто-то обратился. Кто-то из своих. Ли испуганно поежился и отшатнулся к стене, когда мимо них бодрой рысцой прошла команда санитаров с многоразовым мешком для очередного трупа. Они с противным скрипом отворили дверь одной из камер и выволокли наружу обезглавленное тело существа, покрытого лиловым свалявшимся мхом. Голову выкатили чуть погодя. Вместо лица торчала крупная морда с пятачком, застывшие глаза колыхались на подобии рожек. Существо ничем не напоминало человека. А ведь Красный Глаз не взошел, а ведь снаружи светил Желтый! Но для охотников менялись местами день и ночь. Сон — главное общее зло. — Это был напарник Батлера, — прошептал Ли. Мимо них с равнодушным покоем пронесли закрытый мешок. Когда один из дюжих увальней отпустил неуместную шуточку на тему рока и гибели, Джоэлу захотелось покрепче вмазать по квадратной роже. Но потом он вспомнил, что в этом месте работают по большей части невменяемые, под стать пациентам. А раньше, говорят, по-настоящему кого-то лечили. Теперь же только таскали останки тех, кто верно служил городу. — Да. Еще один напарник Батлера. Уже седьмой, — мрачно заключил Джоэл, инстинктивно стискивая запястье друга. Обоих сковал холод. — Джо… — прошептал Ли возле отворенной двери, из-за которой лилась холодная темнота. — Что? В померкших непроницаемых глазах читался немой ответ: «Не покидай меня. Не оставляй в темноте». — Все будет хорошо. Не думай о том, что увидел! Не думай! — воскликнул с жаром Джоэл. Ли на мгновение еще крепче вцепился в запястье. Но их разделила стена. — Ничего, скоро нас отпустят. Мы будем дома. Еще двое суток, — уговаривал себя шепотом Джоэл, когда санитар поворачивал ржавый ключ в несмазанном замке. — Дома! Домом они называли запыленную хибарку в Квартале Охотников. Века расцвета той части города давно минули, со стен давно облезла штукатурка, вездесущие жуки и мыши прогрызли туннели в скрипучих перекрытиях. И все же Джоэл предпочитал находиться в своей мансарде, больше напоминавшей заброшенный чердак — оттуда открывался просторный вид на город, там не давили влажным мраком стены. А еще там иногда оставался Ли. И чердак превращался в королевский дворец. Но на ближайшие два дня их ждало только заточение между дежурствами. Только кожаные ремни неудобных кресел со спинкой под девяносто градусов. Когда Джоэл привычными движениями привязывал себя, раскинув Ловец Снов, он всерьез задумался над крамольными речами Ли: «Не создают ли они и вправду некую армию сомнов? В такой неудобной позе спать без снов нереально. Кто им подсказывал эти правила? Армия сомнов…» Нет, невозможно: в каждой камере скрывался хитрый механизм, который отсекал голову, если кто-то пытался резко сорвать Ловец Снов, опрокинуть кресло или вырвать ремни — действия, якобы характерные только для монстров. Или для сошедших с ума. Джоэл медленно погружался в тревожную дрему. И вновь отчетливо видел краем отворенного сознания горящий город и сражения Змея с Вороном. Огонь он еще понимал, но не канитель бесконечных теней, не каменные копья перьев незнакомого создания. — Царь чудовищ! Вечный царь! — пел жуткий хор неживых голосов. — Когда придет Страж Мира, Змей будет низвергнут! — возвещал горящий каменный ворон. — Ты сам асур! — шипел ему Змей. — Великий Асур в каждом! Когда будет низвергнут один Великий Асур, на смену ему тотчас встанет иной. — Когда будет убит один Страж Мира, на смену ему тотчас встанет иной! — упрямо отвечал ворон. Смысл диалога терялся. Слова вились клинками и стрелами, прорывали ходы в сознании, как мыши сквозь ветхую древесину. Пророчества, предсказания, незнакомые голоса — во все это не верилось наяву, но Джоэлу не хватало концентрации, чтобы нырнуть на спасительный глубокий уровень забытья без видений. Проснуться тоже не удавалось. И он балансировал, подобно канатоходцам из сказок, которые в древние времена таким странным фокусом с риском для жизни развлекали народ. Когда толпа еще умела не только плакать и рычать, но и смеяться. Когда-то, во времена до Змея. Возможно, поэтому Джоэл слушал ворона и его посулы об избавлении. Да что-то непонятное он обещал, без четких инструкций и стратегии. Так тянулись пять часов, по истечение которых Джоэл пробудился разбитым и встревоженным, а в Ловце Снов не обнаружилось ничего, кроме сажи… Да и к Хаосу ее. Первым делом он кинулся к камере Ли. Безотчетный страх и яркое воспоминание о превращении напарника Батлера подхлестывали нараставшую тревогу. Ключ санитара неохотно поворачивался в замке, словно нарочно медленно. Потом дверь отворилась и на Джоэла хлынула тьма, сырая и стылая. Но не пропитанная густым запахом смерти. Ли сидел, запрокинув голову. Он рассматривал химер в ловушке, нервно закусывая губы, и, кажется, не замечал вошедших. — Ты как? — Джоэл бросился к нему и обнял, осторожно развязывая кожаные ремни. Украдкой он посмотрел наверх, на сеть ловушки для кошмаров. И поразился сходству тварей из снов Ли с образами на Королевской улице в Квартале Ткачей — похожие нагромождения рук и ног, клубок слюнявых пастей и частей тела вовсе без названия. Одно отличие: в кошмарах возле дома Джолин не возникали седые головы с козлиными бородками. Ли они мерещились постоянно в самых невыразимых формах. Одну из таких тварей он молча рассматривал. Но Джоэл отвлек, вовремя вернул в мир живых. Жуткий, тяжелый, тревожный, но все-таки контролируемый. — Не обратился, как видишь, — тут же привычно улыбнулся Ли и ловко вскочил, схватив изогнутый меч. Одним легким движением он разрубил химер, которые повисли мясными ошметками. При этом на тонких губах застыл оскал неведомого наслаждения. — За это я люблю нашу работу, — с удовлетворением выдохнул Ли. — Можно уничтожить собственноручно всех тварей, до которых не добрался в реальности. — А… до каких тварей? — осторожно задал давний вопрос Джоэл. Уже пять лет они делили одну жизнь на двоих, но у обоих оставался нерассказанный секрет родом из дней до вступления в гарнизон. — Потом как-нибудь расскажу, — привычно отмахнулся Ли и снова надел маску лихорадочной веселости, шутливо посетовав: — Эх, сколько мяса-то пропадает. Вдруг оно вкуснее крысятины? — Зараженное аурой Хаоса? Вряд ли, — мрачно заключил Джоэл. В неурожайные годы его тоже посещало желание утащить из чьего-нибудь Ловца Снов материализовавшийся кусок мяса. Но все останки кошмаров строго предписывалось передавать специальным мусорщикам, которые отвозили все в пристанище изгоев у северо-западного края города. Там жили прокаженные. И именно они выносили все отходы за стену. В тот крошечный район охотники не совались. При этом из больных никто не обращался, хотя они, возможно, видели самые худшие кошмары во всем Вермело. Логического объяснения связи Хаоса, Змея и проказы до сих пор не находилось, но зараженных беззастенчиво использовали во благо города. Они выходили за стену! И Джоэл до сих пор содрогался, когда представлял, что там можно увидеть. И все же иногда, особенно когда свежий ветер доносил сладкий запах цветов вишни, посещала невероятная мысль однажды тайком выбраться за пределы охранных башен магического купола да посмотреть, что существует в Хаосе. Вряд ли пустота. Ведь в Вермело откуда-то бралась вода, куда-то улетали и насекомые. Но птицы и животные еще ни разу не вернулись с противоположной стороны. Только прокаженные ходили в Хаос и не менялись. Только несущие печать смерти не боялись смотреть одновременно в оба глаза Змея. — О чем опять задумался? — встрепенулся Ли, когда они поднимались снова на свет после душевой. От вечных сквозняков капли неприятно остывали на влажных волосах. Ли всегда до красных полос растирал себя полотенцем, чтобы согреться. — О прокаженных, — признался Джоэл. — Делать тебе нечего. — Ли многозначительно присвистнул. — Лучше заглянем насчет вещдоков и потренируемся на мечах пару часов. А потом и на дежурство пора. — Да, неплохой план. В отделе вещественных доказательств этажом выше относительно расследования не сказали ничего нового. Накануне приняли бутылки, передали в работу химикам — и хватит информации с рядовых охотников. Джоэл только поморщился и пожал плечами. В целом, его не интересовало сокрушительное разоблачение преступной сети, но он волновался за состояние патрулируемых кварталов. Появление в них лишних сомнов напрямую угрожало жизни Ли, которому и так приходилось нелегко. Джоэла мучила тревога насчет того, что он предпримет, если отменят деньги и санитары перестанут принимать щедрые взятки. За них в отчеты не попадали сведения о вечных кошмарах Ли. В противном случае напарника держали бы в карантине на пять-семь дней дольше обычного, а то и вовсе заперли бы для изучения как интересный образец. Этого Джоэл не мог допустить. Он лучше знал, как помочь Ли. Плевать, что не по уставу и все такое. Они и так жили по расписанию, по приказу. Спали, ели, патрулировали улицы — все четко по часам. Тренировка тоже проходила в строго отведенное время на пыльном дворе академии гарнизона Охотников. В иное время там гоняли до седьмого пота подрастающее поколение. Теперь же Ли и Джоэл схватились друг с другом на настоящих клинках, и их тренировочный поединок показывали молодняку, который завороженно застыл на узких лавках вокруг присыпанной песком квадратной арены. Они отрабатывали ловкие финты, обманные приемы, сложные связки ударов, но Джоэл понимал, что такие красоты подходят только в том случае, если противник вооружен мечом или саблей, или хотя бы палкой. Для сражения с сомнами требовалось скорее обучиться всем видам уклонений и перекатов с нанесением точных колющих ударов — в сердце или в основание шеи, если таковая вообще находилась у чудовища. Но молодняк в некрашеных серых робах еще не подозревал об этом, еще не проливал кровь, еще не видел, как монстр скукоживается до утлых размеров человека. «Да, молодежь, вам таким манером придется усмирять скорее народные массы при очередных волнениях. И все идет к тому, что на ваш век их придется больше, чем на мой», — думал Джоэл, когда Ли стремительным выпадом едва не выбил у него из рук верный меч. По части эффектных приемов напарник обошел Джоэла, который в такие моменты чувствовал, сколько следов оставили на нем прожитые годы. Как на бродячем псе, да-да, именно на том, который лакал кровь в темном закоулке. Или на покрытом лишаями коте, предположительно съевшем канарейку Джолин. Вот отозвалось привычной болью неудачно выбитое три года назад левое запястье, вот подвела прокушенная еще в юности правая икра, хрустнуло перепаханное когтями колено — травма времен работы со Стеллой. В пылу погони и настоящего сражения Джоэл точно отделялся от своего тела, не мешали ему ни годы тяжелой жизни, ни полученные раны. На тренировках все возвращалось. «А ты хорош! Хорош!» — ухмылялся Джоэл, с трудом отражая блестяще проведенную Ли комбинацию из обманного приема с ловким поворотом клинка и диагонального удара снизу. Напарник лучезарно улыбнулся юной публике и даже успел подмигнуть кучерявой девчонке в первом ряду. Она восторженно зарделась, за что тут же получила подзатыльник от Энн — суровой наставницы новобранцев-девушек: — На мечи смотри! А не на этого вертопраха. Вообще женщина любила своих подопечных и желала им только добра, о чем без устали напоминала когда-то Стелла, которая училась и начинала службу вместе с Энн. Возможно, и так. Но к сорока пяти годам Энн покрыла сеть шрамов поверх легкого узора морщин на обветренной коже. Еще больше рубцов засохло на огрубевшей душе. Она не нашла себе спутника жизни и девчонкам-новобранцам без устали повторяла, что раз уж они выбрали жизненный путь охотника, то не годится миленько улыбаться всяким типам, особенно старшим охотникам. Особенно наглецу Ли. Но на арену их с Джоэлом постоянно приглашали вне зависимости от взглядов сварливой Энн. Все знали, как виртуозно Ли владеет мечом. Прямой клинок в его руке извивался неуловимой змеей, Джоэл отразил еще несколько атак, в конце концов, уйдя в глухую оборону. Ли распалялся, атаковал стремительно, перебирая тонкими пружинистыми ногами в неуловимых шажках. Джоэл же несколько раз едва не оступился, зацепил рукой песок, выругался сквозь зубы, сбил дыхание. Но продолжал, нанося сокрушительные простые удары сверху и снизу. Они разошлись на несколько шагов. Джоэл застыл в привычной стойке с клинком на уровне лица — лучшая позиция, чтобы нанести один точный удар сомну в голову, в глаз. Глаза-то у них у всех оставались. Левая ладонь готовилась направить рукоять и движение клинка. Но Джоэл знал, что опять проиграет, потому что боялся ранить Ли. Только и всего. Он понял это недавно, возможно, в тот миг, когда заносил клинок. Не возраст и не раны заставляли сражаться вполсилы, а сам противник, который не был врагом. Лучше уж отрабатывать удары на чучеле, но Ли слишком нравились такие показательные поединки с рукоплесканиями восторженной толпы. Вот уж точно в театре ему играть! Джоэл обрадовался, когда часы на городской башне пробили шесть вечера. Пора. Еще не совсем, но через час-полтора уже пора развешивать Ловцы Снов. В отблесках Желтого Глаза проявились неуловимые алые прожилки. Змей поворачивался. — Все, расходимся! — возвестила Энн, а потом, когда шеренга девушек строем покинула арену, добавила: — А ты, Ли, не строй глазки моим дурехам! — Кто? Я? — с деланным непониманием обиделся он. — Пошли, — схватил его за плечо Джоэл, зная, что Ли с Энн друг друга не переносят. — Спасибо за арену. — Обращайся, Джоэл, — отсалютовала ему Энн, небрежно поправляя лацкан короткого форменного плаща. По старой дружбе с почившей Стеллой она звала Джоэла для показных сражений. Начальство академии тоже не протестовало. Вот только истинной звездой для будущих охотников оказывался Ли. Но Джоэл не завидовал, он никогда не стремился к славе, не добивался всеобщего признания или любви. Пожалуй, за угрюмый нрав многим бы надлежало не терпеть его, но почему-то в гарнизоне ему доверяли едва ли не больше, чем Верховному Охотнику. Впрочем, как доверять тому, кто уже лет пять не патрулирует улицы, а в кабинете хранит все тайны психушки? Но Джоэл на этот счет не находил в себе никакого протеста. Такой порядок вещей сложился и устоялся. Он ему следовал, надеясь, что и Ли достанет благоразумия не вступать ни в какие кружки революционеров. А то не хватило бы никаких денег на взятки для судей военного трибунала. К счастью, окрыленный вниманием новобранцев и успехом на арене, Ли беззаботно принялся за ежедневную работу. На складе они взяли сети, обернули их вокруг себя, потом охотники разошлись по своим кварталам. Все повторилось в точности, как накануне и как два дня назад. И еще раньше. Джоэл надеялся, что эта ночь окажется спокойной. Всего лишь надеялся, а внутреннее чутье уже натягивало струны нервов. И незримый гадкий музыкант водил по ним неверной рукой, извлекая не музыку, а скрип. Неприятный неуловимый звук усилился, когда сгустились сумерки. Скрип превратился в надсадный скрежет, когда посреди засыпающей улицы нарисовалась нетвердо шагающая фигура… Глава 4. Вечная ночь — Спокойной ночи всем, кто еще жив. Вечной ночи тем, кого уже убили! — голосил каркающим хриплым голосом прохожий. Джоэл закончил развешивать последний Ловец Снов и спустился с крыши на мостовую. Присмотрелся и, конечно, узнал кликушу. — Что это тут? — спросил подошедший с соседней улицы Ли. — Биф, как обычно, — с неудовольствием выдохнул Джоэл. Пьяница в свете Красного Глаза следовал с видом короля Вермело. Вскидывал руки и обводил ими улицу с рядами лачуг, будто весь город принадлежал ему. На шее у него висел непонятный инструмент, напоминавший шарманку или колесную лиру. Иногда он крутил ручку и продолговатая коробка издавала жалобные дребезжащие звуки. — Может, все-таки отправим его в психушку? — предложил Ли. — За что? — пожал плечами Джоэл. — Еще даже не комендантский час. Вот попадется он в комендантский…