– Ступайте, ступайте, дорогой мой. Молодой человек удалился, и в ту же минуту подошел Данглар. – Ну что? – спросил он. – Он, по-видимому, объяснил вам, зачем он заходил в Порто-Феррайо? – Вполне, дорогой Данглар. – А! Тем лучше, – отвечал тот. – Тяжело видеть, когда товарищ не исполняет своего долга. – Дантес свой долг исполнил, и тут ничего не скажешь, – возразил арматор. – Это капитан Леклер приказал ему остановиться у Эльбы. – Кстати, о капитане Леклере; он отдал вам его письмо? – Кто? – Дантес. – Мне? Нет. Разве у него было письмо? – Мне казалось, что, кроме пакета, капитан дал ему еще и письмо. – О каком пакете вы говорите, Данглар? – О том, который Дантес отвез в Порто-Феррайо. – А откуда вы знаете, что Дантес отвозил пакет в Порто-Феррайо? Данглар покраснел. – Я проходил мимо каюты капитана и видел, как он отдавал Дантесу пакет и письмо. – Он мне ничего не говорил, но если у него есть письмо, то он мне его передаст. Данглар задумался. – Если так, господин Моррель, то прошу вас, не говорите об этом Дантесу. Я, верно, ошибся. В эту минуту молодой моряк возвратился. Данглар опять отошел. – Ну что, дорогой Дантес, вы свободны? – спросил арматор. – Да, господин Моррель. – Как вы скоро покончили! – Да, я вручил таможенникам списки наших товаров, а из порта прислали с лоцманом человека, которому я и передал наши бумаги. – Так вам здесь нечего больше делать? Дантес быстро осмотрелся. – Нечего, все в порядке, – сказал он. – Так поедем обедать к нам. – Прошу прощения, господин Моррель, но прежде всего я должен повидаться с отцом. Благодарю вас за честь… – Правильно, Дантес, правильно. Я знаю, что вы хороший сын. – А мой отец, – спросил Дантес нерешительно, – он здоров, вы не знаете? – Думаю, что здоров, дорогой Эдмон, хотя я его не видал. – Да, он все сидит в своей комнатушке. – Это доказывает по крайней мере, что он без вас не нуждался ни в чем. Дантес улыбнулся. – Отец мой горд, и если бы он даже нуждался во всем, то ни у кого на свете, кроме бога, не попросил бы помощи. – Итак, навестив отца, вы, надеюсь, придете к нам? – Еще раз извините, господин Моррель, но у меня есть другой долг, который для меня так же драгоценен. – Да! Я и забыл, что в Каталанах кто-то ждет вас с таким же нетерпением, как и ваш отец, – прекрасная Мерседес. Дантес улыбнулся. – Вот оно что! – продолжал арматор. – Теперь я понимаю, почему она три раза приходила справляться, скоро ли прибудет «Фараон». Черт возьми, Эдмон, вы счастливец, подружка хоть куда! – Она мне не подружка, – серьезно сказал моряк, – она моя невеста. – Иногда это одно и то же, – засмеялся арматор. – Не для нас, – отвечал Дантес. – Хорошо, Эдмон, я вас не удерживаю. Вы так хорошо устроили мои дела, что я должен дать вам время на устройство ваших. Не нужно ли вам денег? – Нет, не нужно. У меня осталось все жалованье, полученное за время плавания, то есть почти за три месяца. – Вы аккуратный человек, Эдмон. – Не забудьте, господин Моррель, что мой отец беден. – Да, да, я знаю, что вы хороший сын. Ступайте к отцу. У меня тоже есть сын, и я бы очень рассердился на того, кто после трехмесячной разлуки помешал бы ему повидаться со мной. – Так вы разрешите? – сказал молодой человек, кланяясь. – Идите, если вам больше нечего мне сказать. – Больше нечего. – Капитан Леклер, умирая, не давал вам письма ко мне? – Он не мог писать; но ваш вопрос напомнил мне, что я должен буду попроситься у вас в двухнедельный отпуск. – Для свадьбы? – И для свадьбы, и для поездки в Париж. – Пожалуйста. Мы будем разгружаться недель шесть и выйдем в море не раньше как месяца через три. Но через три месяца вы должны быть здесь, – продолжал арматор, хлопая молодого моряка по плечу. – «Фараон» не может идти в плавание без своего капитана. – Без своего капитана! – вскричал Дантес, и глаза его радостно заблестели. – Говорите осторожнее, господин Моррель, потому что вы сейчас ответили на самые тайные надежды моей души. Вы хотите назначить меня капитаном «Фараона»? – Будь я один, дорогой мой, я бы протянул вам руку и сказал: «Готово дело!» Но у меня есть компаньон, а вы знаете итальянскую пословицу: «Chi ha compagno ha padrone».[1] Но половина дела сделана, потому что из двух голосов один уже принадлежит вам. А добыть для вас второй – предоставьте мне. – О господин Моррель! – вскричал юноша со слезами на глазах, сжимая ему руки. – Благодарю вас от имени отца и Мерседес. – Ладно, ладно, Эдмон, есть же для честных людей бог на небе, черт возьми! Повидайтесь с отцом, повидайтесь с Мерседес, а потом приходите ко мне. – Вы не хотите, чтобы я отвез вас на берег? – Нет, благодарю. Я останусь здесь и просмотрю счета с Дангларом. Вы были довольны им во время плавания? – И доволен, и нет. Как товарищем – нет. Мне кажется, он меня невзлюбил с тех пор, как однажды, повздорив с ним, я имел глупость предложить ему остановиться минут на десять у острова Монте-Кристо, чтобы разрешить наш спор; конечно, мне не следовало этого говорить, и он очень умно сделал, что отказался. Как о бухгалтере о нем ничего нельзя сказать дурного, и вы, вероятно, будете довольны им. – Но скажите, Дантес, – спросил арматор, – если бы вы были капитаном «Фараона», вы бы по собственной воле оставили у себя Данглара? – Буду ли я капитаном или помощником, господин Моррель, я всегда буду относиться с полным уважением к тем лицам, которые пользуются доверием моих хозяев. – Правильно, Дантес. Вы во всех отношениях славный малый. А теперь ступайте; я вижу, вы как на иголках. – Так я в отпуску? – Ступайте, говорят вам. – Вы мне позволите взять вашу лодку?