– Окна замка тоже казались тёмными, или зашторенными, как оказалось теперь, после допроса слуг, – добавил Павел к своему рассказу. – А когда ты уехала с Ингрид в Англию, а мы пока того не знали, в лесу с другой стороны гвардейцы словили одного из мужчин в чёрном плаще. Ворон тянул гвардейцев, звал именно туда. Если б не ворон, мы бы, может, и не уследили скорее... Пойманный оказался слугой Врангеля. Как раз в момент, когда Виллиама вывезли из туннеля в лес и хотели прирезать того, привязанного к дереву. Да, – кивал он ошарашенной Марии. – Мы спасли Виллиама. – А потом и мы подоспели, – сказал наконец-то отец. – Пойманный негодяй Врангеля, скажем мягко,... не замедлил сообщить о происходящем: о секте, о Виллиаме и позже – о бежавшей с Идой и Нильсом тебе, Мари... Мария слушала всё, с волнением представляя, как всё было. Вновь душа сжималась от страха за Виллиама и вновь плакала внутри, что любовь к нему не умрёт, будет жить, но... не сможет коснуться самого любимого... – Когда я напал на ваш след, – продолжал Павел рассказ. – С постоялого двора, где вы останавливались на границе, нам сообщили, что видели похожих по описаниям девушек и парня. Но... мы с Лидией опоздали. Вас схватили. Однако мы смогли вас вовремя спасти. – Что ж, – вздохнул с облегчением и отец Марии. – Среди наших гвардейцев были и важные люди. Теперь суд решит участь каждого виновного, но она неблаговидная... Пожизненная... Пётр не договорил. Вошедший слуга объявил, что по приглашению прибыл граф Виллиам Врангель и привёз графский венец. Поверженная в шок Мария сорвалась с места. Никто и слова не успел сказать. Она побежала покинуть столовую через другую дверь, мимолётно оглянувшись на вошедшего в зал за слугой самого Виллиама. Никто не бежал за нею. Мария несколько раз с тревогой оглядывалась. Но каждый раз убеждалась, что всё пока хорошо, её никто не настигнет. Она выбежала в сад и поспешным шагом уходила, чтобы скрыться как можно дальше, куда редко кто приходит. Закрыть Здесь, за зарослями роз, Мария и пряталась от глаз. Журчащая вода фонтана рядом действовала успокаивающе. Мария села на скамью... Розовые огромные цветы кустов вокруг создавали красивую картину. Серебристые капельки на лепестках переливались на солнце. Казалось, утренняя роса ещё не высохла, чтобы успеть о чём-то рассказать прибывшей сюда гостье... Мария невольно любовалась, но своя печаль побеждала всё: – Обелиск печали создать... И поздно отрекаться, – с усмешкой над собой тихо произнесла она и вспомнила вдруг стих: Память да надежду хвалит свет, Только в них обеих толку мало: Ведь того, на что надеюсь, нет, То, что вспоминаю, миновало. Наилучший совет Можно многим поступаться, Только сам спасай свою судьбу. Как постелешь, так тебе и спаться Будет даже и в гробу.* – Как дура верила в сказку, – усмехнулась себе Мария. – Она всё ещё может быть, – вдруг заставил её вскочить и уставиться испуганно в ответ появившийся Виллиам. Закрыть На его руках сидел ворон, который тут же улетел, будто специально оставлял наедине... – Нет, – мотала головой Мария. И выглядела напуганной, и расстроенной. Виллиам был не менее взволнован, но видно хотел что-то сказать, раз сюда пришёл. Глядя на него, Мария и хотела видеть его, и нет. Она терялась, а судьба заставляла жить по-своему и терпеть всё, что приготовила... * - из - «Память и надежда», Эсайас Тегнер. Глава 56 (Хочу...) Закрыть – Лучше уходите, – поспешила Мария сказать, тяжело выдохнув. – Я должен поговорить с вами. Мы должны, – искал Виллиам подходящие слова. – Всё может быть хорошо. – Я лучше стану как то ваше старое фортепиано, – усмехнулась она. – На нём не сыграешь, – понимал Виллиам. – Вот именно. – За это время я ближе познакомился с вашими близкими и... Я учу русский, – кратко, как мог, рассказывал Виллиам, и Мария удивилась: – Зачем он вам? – Я люблю вас, – тут же признался Виллиам. Воцарилось молчание. Даже природа будто затихла. Слышен был лишь фонтан... Мария смотрела в глаза любимого, но... было страшно вновь ошибиться, поверив в искренность чувств. Она боялась, что снова будет грезить, придумает всю романтику, а потом наступит разочарование, потому что была слепа к реальности. – Нет, – выдержав долгую паузу, всё же ответила она и отступила. – Это слишком быстро. – Понимаю, – кивнул Виллиам, видимо, ожидая подобного. – Мы должны присмотреться друг к другу лучше. Взгляд его, любимого, до боли желанного был печальным, словно наполнен отчаянием несбыточной мечты,... большой мечты...