ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ Джунгли или Идите в баню ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ Лотос ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ Тайное явное или Макьято, теперь с пенкой ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ Он-офф-самодостаточность ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ Кирпичный цвет ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ Без обещаний ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ Не быть козой ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ Сказки-будни ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ Краденое ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ Есть и другие праздники ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ Подарки фирмы ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ До понедельника ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ Кэйти ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ И всё ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ Каш-кёр в Авиации * * * Грань ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ Джунгли или Идите в баню И так только с тобой. Только с тобой. Только с тобой... Только с тобой?.. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ГРАНЬ И так только с тобой. Только с тобой. Только с тобой... Только с тобой?.. ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ Джунгли или Идите в баню Хорошо осенью в Милане. Правда, Интер Милан теперь играет перед полупустыми трибунами, а боязливый старенький Джорджио Армани, угодив в группу риска, решил на миланской фэшн-уик показывать свою «осень-зиму» совсем без зрителей. И все-таки в Милане осенью хорошо. Красиво. В Берлине осенью паскудно, ветрено и дождь. Ничего страшного, в общем-то, но в Милане, говорят, сейчас лучше. Каро говорит. Говорит, а сама приезжает в Берлин. Вернее, уже приехала. А встретились мы только сейчас, потому что с некоторых пор Каро стала странной. То есть, еще более странной, чем была всегда. Ей мало итальянского карантина – она и здесь в него засела. Поэтому мы только через пять дней после ее приезда встречаемся с ней в милом Бикини-центре. — Сто лет не ходила в Бикини, — потягивается Каро после трехчасового шопинг-тура. От шопингового переутомления ее большие темные глаза кажутся мечтательными. Каро похудела. Я пока еще не решила для себя, пошли ей на пользу еще сильнее обозначившиеся, заостренные черты лица или не пошли. Видео-звонки не все показывают достоверно. Не помню даже, была ли она когда-нибудь в школьные годы такой исхудавшей. Теперь она еще сильнее смахивает на американскую фолк-певицу Джоан Баэз. — Зато ты в других центрах была. Милан – один сплошной центр, — потягиваю я через трубочку фраппучино и после первой же втяжки припоминаю, почему терпеть его не могу. – И в Берлине нет кафе с официантами-роботами. — Там все равно не так, — покачивает головой Каро. Делюсь с ней своей фокаччей. Сидим в кафе-баре «Компаньон» на дизайнерских пенечках среди оливковых кустиков, средиземноморских растений, ярких подушек и других юморных интерьерных деталек. То разглядываем косматую игрушечную голову дикого кабана над барной стойкой, то смотрим в окна от пола до потолка. Через дорогу, чуть левее видно высоченную башню Уолдорф Астории, чуть правее – замызганно-отстойную кромку Зоо-вокзала. Хоть самый злачный из всех мест тут вообще-то Зоо-вокзал, полиция сейчас оцепила Асторию. Похоже, у них там тревога – под Асторией, выгнанные сиреной, кто – в чем, кучкуются постояльцы. Невдалеке бомбит-трезвонит Дырявый Зуб. – А тут тоже неплохая фокачча, — замечает между тем Каро. — Взяла бы себе целую. — Не жмоть. С подругой поделиться жалко? – спрашивает она серьезно. Пожимаю плечами вместо ответа. Жую, размышляя над тем, что ненавижу делиться едой. Никогда не любила ни с кем есть из общей тарелки и не выношу ресторанов, у которых вся концепция на этом построена. Но в случае Каро дело в другом, и я не упускаю возможности сказать ей об этом: — Ты скоро вообще растаешь, если так будешь стрелянными кусками питаться. — Сама тоже похудела, — парирует она, сузив на меня глаза. — Мне хавать некогда, — отбрехиваюсь я. — Хм-м-м... Она булькает фраппучино – напитки у нас с ней одинаковые. Затем мы синхронно смеемся и из окна больше уже не смотрим. — Так чего там Амазон? – спрашиваю. — Не знаю, — равнодушно говорит Каро. — Уволилась, что ли? — Пока нет. Оно и правда – какой дурак сейчас увольняться станет, если не «попросили». На Амазон Каро пролезла через связи – и в качестве начального взноса предоставила им свои, вернее, связи своих родителей. На этом самая яркая и интересная часть ее трудовой деятельности закончилась, потянулись серые трудовые будни. Мне вообще всегда казалось, что работа абсолютно не интересует Каро, и она параллельно занимается чем-то еще. Но она никогда не считала нужным или возможным меня в это посвящать и получала истинное удовольствие от своего шифрования. А если бы я еще лезла с расспросами, надоедала и докапывалась, она вообще была бы на седьмом небе от счастья. — Как тебе живется? – спрашивает вдруг Каро, как будто мы с ней только сейчас, в этот момент встретились. — Как обычно, — пожимаю плечами я. Заново обрела себя вот уже с месяц, как. Привыкать к себе, заново обретенной, долго не пришлось. Когда рассказала Каро про это мое «обретение себя», должно быть, громадное удовлетворение ей доставила. Она даже не слишком разорялась, что, мол, так она и знала, что этим кончится.