Вскоре экспедиция узнала кое-что полезное, что могло бы порядком облегчить жизнь всем. В Уссурийске, по словам сталкера, в первые годы после Катастрофы находился большой анклав. Анклав вымер много лет назад, выкошенный эпидемией, но после себя оставил богатые запасы — так называемый Генеральский схрон. Все походило на сказку, если бы сам Брусов не знал, что Уссурийск был главным оплотом сухопутных вооруженных сил до Катастрофы в районе. Так что информация совпадала. И запасы в схроне наверняка должны были быть не меньше, чем в крепости Владивосток. Так что слова деда не были такими уж невероятными, как бы ни присвистывал рядом майор. Сталкер выдал и другую ценную информацию: вся рельсополоса в Уссурийске была цела! Экспедиция могла не только проскочить город без особого вреда для себя, но и сделать небольшую остановку за городом для высаживания десанта и вскрытия схрона. Одно другому не мешало. И, возможно, решение продовольственного кризиса было гораздо ближе, чем казалось. Какая разница, откуда привезти провиант? До Хабаровска можно было и в следующий раз более подготовленными добраться. Настроение у группы поднялось. По словам деда, генеральский тайник остался почти нетронутым в связи с угрозой заражения. Излазивший город по всему периметру с радиометром Таранов говорил, что с северной стороны города было гораздо меньше радиации, чем с прочих. Особо удачливые сталкеры, наткнувшись на тайник, уходили с такой добычей, которую могли только унести. Таранов рассказал все, что знал, и ушел в лес, забрав с собой вознаграждение. Майор проводил его взглядом, повернулся к адмиралу и покачал головой. Губы стянулись в плотную линию, затем майора прорвало. Не стал терпеть. — Брусов, вот ты большой вроде, а в сказки веришь. Так я тебе много сказок могу рассказать. Человек, что знает, где лежит много еды, просит еду? Да ты, в натуре, вчера родился?! Зема, вернувшись с ящиком тушенки несколько минут назад, даже предположил, что Сергеев прав. Никак не вязались слова сталкера с действиями. Оправданием, что дед не ходил каждый раз в схрон за едой, могла быть только старость, так как ноги уже не те. Или дело было действительно в костюме. Соваться без него под радиацию не стоило. — Понимаю твою иронию, майор, но мы должны проверить. Если в схроне есть жратва в достаточном количестве, возможно, мы сможем отложить бартер и… лучше подготовиться к экспедиции. Людям не придется голодать. Кому плохо-то сделаем? — О людях думаешь? — Сергеев явно закипал, не в силах достучаться до логики. — Этот старый хрыч у НАС еду клянчил, а ты в два счета готов поверить, что он — сама добродетель и из того схрона себе ничего не взял, чтобы перестать попрошайничать. — Оставь старика в покое. Ты во всех видишь врагов. Вон ребятам по морде настучал ни за что. Зема кивнул. — Потом не говори, что я не предупреждал, — подчеркнул майор. — Это я уже слышал. — Дождь упорно хлестал по плащам. Разговор не нравился обоим, но споры предстояло решить здесь и сейчас. — Наша основная задача — добыть провианта. Разница в тысячу километров играет существенную роль. От Уссурийска до Владивостока на порядок меньше, чем от Владивостока до Хабаровска и обратно. С этим ты хотя бы согласен? — Да, но риск не оправдан. Из всей информации только байки этого деда. И ты видел, как они с твоим гостем переглядывались? Надо быть настороже. Спор двух титанов мог длиться долго, но зубы уже стучали от холода. — Теоретически его слова не такая и байка. В Уссурийске незадолго перед Войной действительно закрома Родины запасали не меньше, чем во Владивостоке. Так что либо говори свое четкое «нет», либо мы будем спорить до воспаления легких. Мы оба из тех баранов, что хрен кому уступят дорогу. Так ведь? — Черт с тобой, Брусов. Адмирал на корабле один… Группа, по вагонам. Трогаем! * * * Весь состав был наглухо задраен. Все закрыто, кроме задней двери, где отныне беспрерывно включена система обеззараживания. Теперь — надолго — вход-выход только через нее. Весь личный состав облачен в костюмы персональной химзащиты. У всех под рукой противогазы. Вроде бы система очистки воздуха функционировала с максимальной нагрузкой, прогоняя воздух с улицы через надежные, проверенные фильтры, но чем черт не шутит? Вдруг радиационный фон будет такой, что ни одна система не спасет? Завхоз Зема без раздумий лил драгоценное топливо в генераторы, заставляя те работать на полную, чтобы давать необходимую энергию обеззараживающей камере, системе воздухоочистки и фонарям на вышках и лбу «Варяга». Сами пулеметные турели были опущены и щели на потолке — временно замазаны. Чем ближе был Уссурийск, тем чаще глаза каждого члена группы смотрели на счетчики Гейгера, где стрелка неуклонно ползла к красной черте. И каждый почти физически ощущал, как невидимые излучения проникают через железо вагона, пропитывают вещи, еду, пусть и наглухо запрятанную в ящики, по-наивному укрытые, накрытые, завернутые. Вроде бы состояние герметичности сохранялось: гудели воздухоотводы, надежно была прошита каждая щель любого из вагонов и закрыты все двери. Но любой член экспедиции знал, что броня между вагонами шла внахлест, и никакой монтажной пены не хватит, чтобы залатать все щели. Да и какова должна быть толщина броневого листа, чтобы выдержать на себе весь радиационный гнев? И все же надежда на лучшее теплилась. Экспедиция должна проскочить. Пий без устали кидал поредевший уголь в топку, а Кузьмич впервые разогнал паровоз до предела. Локомотив мчался по рельсам без раздумий — в дождь, без страховки. Скорость была такая, что вряд ли спасет стоп-кран, если сталкер обманул и рельсы повреждены. Стоило на путях оказаться чему-нибудь покрупнее кирпича — и дорога всем прямиком в небо. Вынужденный риск. Поезд мчался на пределе, преодолевая опасную территорию. Наружные радиометры хрустели, прыгая по красной полоске, а внутренние подошли к опасной близости и дергались в сторону повышения. Брусов отгонял от себя тяжелые мысли. «Нет, дед прошел. Сам прошел, в одном костюме. Значит, и мы должны. Не поезд защитит, так старый добрый АРК-1[14] и противогазы». Но все меры предосторожности казались несущественными. Боязнь радиации, воспитанная за годы подземного обитания, впиталась в кровь. — Всем надеть противогазы. — Адмирал отдал приказ по рации как можно более спокойным тоном. Нервное напряжение выдавало. Голос был как не свой. — Группе добытчиков приготовиться к выходу. Команда распределилась по вагонам. Люди шустро натянули на головы противогазы. Колеса стучали по рельсам, все сидели как на иголках. Костюмы радиационной защиты труднее всего надевались на гостей. О четырех наростах-модулях на руках пришлось забыть и снять их. Без них четверо ощущали себя совсем беззащитными, и речь даже зашла о том, чтобы снять костюмы, но на это не решились. Потому к схрону отправились только парни: Зема и Демон. Противорадиационные средства налезли поверх «саламандр», как майки на толстяков. Брусов выдал каждому из парней по автомату, чтобы не чувствовали себя безоружными. К удивлению адмирала, мальцы за пару минут разобрали-собрали автоматы, сказав загадочную фразу: «Да мы в такое играли уже». Сергеев тут же назвал их обученными диверсантами и посоветовал держать поближе. Впрочем, вполголоса, по инерции. Ольха с Вики припрятали модули парней поближе, готовые в случае чего снять АРК и надеть модули. Береженого бог бережет. К тому же дополнительная атака-защита личному составу никак не могла помешать. Брусов ощутил беспощадное желание почесать нос. В противогазе хуже ощущения нет. Но не решился снять его, только молча скривился. Понимал, что главное — не говорить об этом вслух, иначе носы зачешутся у всей группы. По инерции. Потянулись минуты. Дождь стучал по крыше. Кого молить, чтобы он смывал хотя бы часть радиации? Или он сам ее порождение? Адмирал хотел обсудить это с Земой, но парень и без того трясся перед походом, нервно отвечая на вопросы рыжего друга. Доктор и ученый, напросившись добровольцами в группу риска, были необходимы в походе, и он взял бы их без всяких просьб. Хотя физик смотрелся бы в походе лучше, чем ботаник, но Вики могла задержать группу. Не выглядела выносливой. Громко стучали колеса. Руки непроизвольно сжимали оружие. Оно — как оберег от злых духов. Половина молодежи анклава верила в злых духов радиации. Невидимые, но по-настоящему злые, они забрали больше жизней на их глазах, чем голод, разбой, насилие и прочие беды. Время ползло… Казалось, вагоны стали шататься чуть меньше. Нервы натянулись. Кузьмич явно замедлял скорость, получив установку остановить состав для высадки группы в городской черте. Сам состав, по плану, помчится дальше и будет ждать добытчиков в относительно безопасной зоне, где радиация перестанет «жрать» железо, — за городом. Там безопасная зона. По словам сталкера-деда. Но наступит она не ранее, чем через пять — семь километров от центра города. В районе развилки, где железнодорожная трасса делает ответвление в сторону бывшей китайской границы. В том районе все равно надо делать остановку, чтобы по ошибке не уехать в Поднебесное царство, где правит ее величество Радиация, — в Китай. Брусов поднялся, выходя из купе. Ленка Смирнова с несколькими девушками, входящими в походную группу, вышла следом. В костюмах полной химической защиты различие между полами стиралось. Забывали, кто перед тобой — мужчина или женщина. Разве что мужик больше полезного груза мог утащить — плечи крепче. Но всем одинаково тащить на себе 11,75 килограмма веса. Именно столько весил АРК-1, обеспечивая безопасные сорок часов в зоне повышенной радиации. Сталкер не обманул: счетчики еще хрустели, но показания наружных радиометров поползли влево от красной черты. Внутренние же датчики стойко задержались на допустимом показателе, успокаивая нервы и сердце. Скорее всего, фон над городом — «подарок» со стороны Китая. Сколько помнил Брусов, никогда в плане экологии ничего хорошего из Китая не приносило. Словно радиоактивная свалка по ту сторону речки была у соседа всегда. Большинство людей вызвалось идти к схрону добровольно. В салоне оставили Кузьмича, почти всех девушек (включая гостей) и раненого Артема для охраны «Варяга». Помимо военспецов, сталкеров-рейдеров, рабочих, технарей и ученых, в поход напросился Пий. Пацану, решил Брусов, пройтись полезно. Хоть и в бронике с каской под костюмом радиационной защиты, что еще добавляло пару килограммов груза. Вместе с оружием все и так несли на себе уже по пятнадцать килограммов. Сколько при этом можно было унести полезной нагрузки обратно? Сколько сил и смекалки хватит. Брусов и сам надел легкий бронежилет. Прохудившийся за годы, частью с отсутствием кевларовых пластин, он весил едва ли полтора килограмма. Но, вдобавок к имеющемуся весу снаряжения, и этого хватало, чтобы пойти испариной еще в вагоне, и адмирал подумывал, как бы не измаяться одышкой еще до схрона. Народ не оценит. Группа растянулась вдоль рельсов и шпал в розовом вагоне. Первая пятерка зашла в обеззараживающую камеру. Ресурс той не позволял принимать большее количество человек одновременно. За стеной хлопнула дверь, выпустив людей. Тут же камера заработала, принимаясь с гудением откачивать зараженный воздух. Зеленая лампочка вспыхнула почти минуту спустя. Брусов вошел со второй группой. Спрыгнув на шпалы вместе с Земой, Демоном, Богданом и Ленкой, адмирал закрыл за собой дверь и тут же услышал возобновившееся гудение камеры, которая подготавливала себя для принятия еще пяти человек. Гостям достались АК-74 в заводской смазке и по пять рожков на брата. Рожки закрепили изолентой на запястьях. Под костюмы их не спрятать и не достать в зараженной зоне. Взгляды под противогазами посуровели. В анклаве с малых лет знали, как обращаться с оружием. Раньше, чем учились читать и писать, изучали автомат. Но при взгляде на лица подземных парней без оглядки на костюмы, что спрятались под радзащитой, можно было подумать, что те тоже готовы убивать по первому приказу. «В какие игры вы там под куполом играете?» — подумал Брусов. Дождавшись группы, отправились в дождь на поиски приключений. Каждый знал, что поход опасен, но эта игра определенно стоила свеч. Хотя бы по рассказам деда Таранова. Растянувшись в линию, люди торопливо побрели вдоль рельсов. Серый, мрачный полдень навевал унылый настрой. Поднялся ветер, подгоняя в спины. Нужно было вернуться по шпалам немного в город и пройти порядка пяти километров в самом городе, прежде чем подобраться к необходимому месту. По расчетам, затемно должны успеть туда и обратно, если судить по старым картам города. Но те давно не соответствовали действительности. Кузьмич, получив команду по рации, погнал состав дальше. Туда, где был приемлемый радиационный фон. Вскоре группу и состав будет разделять более десяти километров. Рация перестанет брать, и начнутся несколько часов томительного радиомолчания. Брусов брел третьим, периодически поправляя лямки почти пустого рюкзака. Автомат в руках, изолентой к прикладу примотан запасной рожок. В сумме с собой — девять полных рожков. На рейд должно хватить. На дне рюкзака лежали несколько сменных комплектов к противогазу и пара рожков с бронебойными. Все остальное было прилажено к внешней стороне рюкзака за отсутствием карманов на костюме химзащиты: основные рожки на автомат, нож, гранаты, счетчик, прыгающий стрелкой на красной линии, персональный медпакет. Все это можно было условно считать одноразовым. Земе помимо прочего досталась и аптечка. Он не роптал, «саламандра» тонизировала мышцы, давая ему небольшой бонус к подвижности. Первым шел майор Сергеев, вторым сержант Ряжин. В их руках не было оружия (автоматы покоились за спиной), но они держали плотные мешки с чем-то непонятным для адмирала. Когда же майор остановился и аккуратно извлек из мешка мину, все встало на свои места — подарки несли. — Значит, так, народ. Мы вдоль линии возможного отступления будем мины и фугасы ставить. Если назад будем драпать, кто наступит — я не виноват. Ставлю между обоими рельсополосами, так что бежать обратно лучше внутри попутки или встречки, но никак не в центре между ними. С первого раза все запомнили? Дебилов в группе не наблюдается? — как по полочкам разложил майор, докричавшись до каждого. — Повторяю — отступать только по встречке и попутке! Если не хотите потом искать свою половинку. — Майор, ты ставь только так, чтобы рельсы не повредить, — напомнил Брусов. — Ставь даже так, что вообще заберем мины на обратном пути, если не придется использовать. Мины всегда пригодятся. — Батя, но фон же, — напомнил старлей Богдан. Сергеев перехватил взгляд адмирала. Серых глаз за противогазом почти не было видно. — Само собой, командир, заберем. И урон путям минимальный, и самим еще пригодятся в случае чего. Мы с минером Ряжиным задержимся немного, догоним вас на перроне. Идите. — Добро. Люди вновь растянулись в две линии вдоль рельсов. Теперь группу вел адмирал, бодро вышагивая во главе отряда до самого железнодорожного вокзала Уссурийска. Еще на перроне глазам предстала унылая картина. Наскучивший меланхоличный дождь только добавлял ей печали: от здания железнодорожного вокзала остались только руины. Оттаявшие кучи строительного мусора с торчащими шпалами, плитами, кусками ржавых арматур напоминали заброшенную стройку. Сам перрон был весь в воронках, местами обугленный. Знал он и взрывы, и пожары. Кто же здесь вел боевые действия? С кем? Искатели добивали выживших людей в первые годы? Об этом думали все, но молчали. Говорить в противогазах было неудобно, и дождь глушил слова. Оставалось только орать, срывая горло, отдавая приказы. Ответы могли дать лохмотья одежды на перроне, там же лежали части костей. Фрагмент скелета, по беглому взгляду Земы, говорил ему, что его обладатель был уничтожен либо очень крупным тигром, либо осколками гранат. На костях были характерные царапины от когтей или осколков. — Бедняга. Шалости зверья, — нарушил молчание старший лейтенант Богдан Бессмертных. — Сталкер? Ленка подошла поближе, пошуршала ногой в лохмотьях одежды, ответила: