Глава 87 Кровь колотила в ушах кипящей лавой. Сердце ходило ходуном, пытаясь выскочить из груди. Каждая мышца тряслась от напряжения. В организм бурным потоком хлынул кортизол. В комнате было темно, если не считать красных светящихся цифр на будильнике: два семнадцать. То самое время, когда дыхание и пульс падают. Когда человек засыпает крепким сном. И по статистике чаще всего умирает. Дверная ручка опять дернулась. Кто там? И что ему от меня нужно? Секунды растянулись на часы. Время исказило свой ход. Все словно происходило в замедленной съемке — только пульс зашкалил до предельных частот. Я открыла рот, чтобы закричать, но, как в самом жутком кошмаре, не сумела выдавить ни звука. Кожа взмокла от ледяного пота, во рту пересохло хуже, чем в пустыне. — Зиба. Мак. Пусти меня. Зиба Мак. Значит, это он. Протыкатель… Услышал мое ответное заявление. Я хотела его спровоцировать — и перестаралась. Он не будет оставлять новые подсказки. Он просто меня убьет. Перед глазами снова возникло тело Гранта Таплоу, распластанное по столу: с рваными дырами на лице, изрезанной шеей и капающей на пол кровью. А еще вчерашняя утренняя жертва, валявшаяся на земле, точно мешок отбросов. Я потянулась за боевым ножом — стилетом, как его порой называли из-за заостренной формы лезвия. Обоюдоострым кинжалом со стальной рукоятью. Оружием, которое особенно ценили спецназовцы и прочие бойцы за эффективность в ближнем бою. Стараясь не издавать звуков, выбралась из кровати и встала возле двери. Медленно, бесшумно, повернула в замке ключ. Спросите любого солдата, он скажет одно: лучше нападать, чем обороняться. Придерживая левой рукой дверь, правой я занесла нож и вдохнула. На счет «три». Это легко. Один. Два. Твою мать! Я только сейчас вспомнила, что в соседней комнате на диване спит Джек! Вулфи, в отличие от меня, не боец, он не умеет драться. Ему не выстоять против убийцы-психопата, вдобавок вооруженного ножом. Черт! И почему он не остался дома?! Я же говорила, что сама о себе позабочусь. Зачем надо было изображать героя? Горло перехватило. Глаза заволокло знакомой пеленой. Сперва Дункан. Теперь Джек… Я прижалась спиной к двери. На мгновение захотелось выйти — пусть эта тварь и меня прикончит. Избавит наконец от страданий. Ручка снова дернулась. — Зиба. Мак. Организм взял свое, заглушив голос разума. Сработал инстинкт самосохранения. Умирать уже не хотелось. Хотелось искалечить к чертям эту тварь, которая только что убила моего друга. Встав поудобнее, я занесла стилет и распахнула дверь. Глава 88 Рагуил стоял в углу комнаты. Голоса вопили все громче. Голова, казалось, вот-вот лопнет. — Зиба Мак, — твердил он. — Зиба Мак. Глава 89 Я рывком распахнула дверь. Зубы стиснуты, глаза вытаращены, кровь клокочет в венах. — Эй! — Джек невольно отскочил, вскидывая перед собой руки. — Я это, я! Ты что творишь? Нож опусти! — Джек? — опешила я, не веря глазам. — Какого черта? — Это я должен спрашивать. Что там у тебя происходит? И сделай милость, убери, пожалуйста, нож. С пересохшим ртом, со вставшими дыбом волосами я оглядела комнату — не прячется ли кто в тени, не разбиты ли окна, нет ли признаков взлома. Принюхалась, не пахнет ли уксусом и гнилыми фруктами — то есть Протыкателем и бедой. Прислушалась, не скрипят ли половицы и не дышит ли где в углу человек. Ничего. Всё в полном порядке. И все-таки… — Зиба. Мак. Глянь на меня. Голос у Джека звучал напряженно. Он что-то хочет мне сказать? Намекнуть, что Протыкатель все-таки прячется в темном углу? Я присмотрелась к нему. Джек был в белой футболке и боксерах. Волосы взъерошены, кожа светлая — только что проснулся. Не вспотел. Не дрожит. Дышит ровно. Значит, не напуган. Опасности нет. А еще он живой! — Слава богу, — выдохнула я. — Я думал, ты атеистка. Я шутливо шлепнула его по руке — сильнее, чем стоило бы. — Ай! И нож все-таки убери, ты меня пугаешь. — Я тебя пугаю? Вот это поворот! Ты какого черта ломился ко мне посреди ночи? — И вовсе я не ломился, — обиженно буркнул Джек. — Я думал, там он. Кто «он», уточнять не требовалось. — Ты кричала. Причем громко. — Кричала? Я?.. Наверное, приснился кошмар. Такое иногда бывало. Да и как иначе? Когда целыми днями разглядываешь изуродованные трупы и пытаешься залезть в душу самым мерзким представителям нашего общества, о здоровом сне можно забыть. Подробности кошмара вылетели из головы. Теперь, когда сердце немного унялось, сон вспомнился урывками. Связанные руки. Грудь, истыканная битым стеклом. Что-то острое в кишках, раздирающее изнутри. Сорванные один за другим ногти. Каждый убийца, которого мне удалось посадить, возвращался потом ночами, чтобы поизмываться надо мной всласть и доказать, что я вовсе не так умна, как воображаю. Я знала их привычки. Знала, что каждая пытка продумана до мельчайших деталей, чтобы сделать мне как можно больнее. А еще я знала: чем сильнее буду кричать, тем больше раззадорю убийцу. И все равно я кричала. Так громко, что, наверное, разбудила Джека — как раньше будила Дункана. Обычно муж обнимал меня и прижимал к себе, не пытаясь ничего говорить, потому что слова нам были не нужны. Он понимал, что теплом своего тела изгонит всех демонов. А вот с Джеком нас разделяла дверь. Он не мог спасти меня от кошмара, не перепугав при этом до полусмерти.