Судорожно сглотнула и задержала дыхание, отгоняя крамольные мысли. Не станет же он при свидетелях… Разумеется, не стал: магистр нажал пальцами на мои виски, убрав раздражение, а затем спокойно, не обращая внимания на мои подколки и возражения, намазал тем самым составом, что дал Липнер. Проделал всё быстро, ловко и даже приятно, насколько это возможно с посторонним человеком. И нормы приличия магистр Лазавей не перешёл: под подол не лез, вырез рубашки тоже не трогал, зато смазал стопы. – Остальное сами. Держите, – он всучил мне в руку баночку, а затем и одежду, максимально закрывавшую тело. Магистр отошёл, походя укрыв меня колышущейся непрозрачной воздушной стеной от глаз наблюдателей. Я мигом воспользовалась обстоятельствами и переоделась. Надо же, Осунта моё бельё прихватила! А вот такого платья у меня не было, как и платка. Цвет не понравился, но тут уж не до выбора – в ночной рубашке не походишь! Последнюю я тщательно свернула и теперь маялась, не зная, куда девать. В руках нести? А ноги до сих пор босые: обувью магистр не озаботилась. Пелена дрогнула и рухнула. Маги придирчиво оглядели меня и велели Юлианне забрать у меня рубашку и одолженную кофту и поделиться запасными туфлями. – В ближайшем городе оденем всех по оморонской моде, – пообещала Осунта. – А пока терпите. Туфли оказались велики, так что я существенно задерживала спутников, опасаясь споткнуться или вовсе потерять обувь. Чувствовала себя погано. Во-первых, разлучили с родными. Во-вторых, я никуда не желаю идти. В-третьих, в гроб краше кладут. Такое воронье гнездо на голове! Только платком и прикрывать. А солнце тут горяченное, без мази точно бы в рака превратилась. И так кожа шелушится и чешется: обгорела всё-таки… Не выдержав темпа моего передвижения и страдальческого выражения лица, магистр Лазавей подхватил меня в охапку. Между нами завязалась интеллектуальная беседа о правах преподавателей и законности их методов. Признаться, пару раз казалось, что он не выдержит, бросит меня на камни. – Так было нужно, – в который раз ответил магистр на моё праведное негодование. – Вы подали идею, вы неглупы и идеально подойдёте. Хватит, Агния, не действуйте мне на нервы! Ладно, я помолчу, но к этой теме мы вернёмся. Когда выберемся отсюда. И говорить будем в кабинете ректора. Не желая, чтобы коллега надрывался, таская моё бренное тело, Осунта соорудила что-то вроде магического гамака из переплетения синих прозрачных нитей и велела сесть в него. Магистр облегчённо вздохнул: устал. И нести, и слушать меня. Я, конечно, хороша: он виноват, но перемещение измотало его, выжила до нитки. Гамак со мной плыл за спинами магов, подпитываемый тоненькой ниточкой от левой руки магистра Тшольке. Сильная ведьма, раз выкидывает такие фокусы! Я ведь парю над землёй в коконе магии. Но если они решили, что своей заботой задобрили меня, заставили забыть, каким образом я здесь оказалась, магистры просчитались. На ближайшем привале я устрою им весёлую жизнь. У меня Марица осталась одна. Не с мужем, не с бабушкой – со Светаной, которая спокойно может уйти, решив, что я вышла на минуточку. А дочка будет надрываться от плача, голодная, мокрая… Нет, уроды! Одно дело, если бы я всё подготовила: бутылочку с молоком, расписала, как кормить, где пелёнки и прочее, – другое, а вот так. Да, собиралась отдохнуть без ребёнка, но не в другом же мире! И у бабушки Марице точно было бы хорошо: воздух, травка, коровки… И писала бы я, справлялась, как и что, вернулась через месяц. А тут хоть с бубном пляши – никакой связи со Златорией. Положим, я не суматошная мамочка, не дёргаюсь каждую минуту, как ребёнок, спокойно отдаю его друзьям, а сама по магазинам или работать, но тут-то другой случай. Хотела – не хотела дочку, а ей всего полгода, о ней заботиться нужно. Нет, я желаю знать, что с ней всё в порядке, что она ни в чём не нуждается, тогда и поговорим. Словом, у меня было много свободного времени для паники, размышлений и издевательств над сердцем, которое сжималось от тревоги и тоски. По дочери? Да. По Златории? Тоже. Но всхлипывать не всхлипывала, не желая доставлять им такого удовольствия. А Липнер и Юлианна наверняка решили бы, что я просто боюсь, как маленькая… Чтобы хоть как-то отвлечься, рассматривала окрестности. Много красноватого камня, попадается слепящий белый – тот самый, который бликует на солнце. Растительности мало, в основном эти странные мягкие ёлки, какой-то кустарник, наподобие боярышника. Трава – змеистая, с узкими острыми листочками. Внизу, разумеется, интереснее, но до долины нужно добраться… Спуститься туда – ой, как тяжело! Так что мне повезло, что не ножками в чужих туфлях. Когда пульсирующий рогатый шар над головой превратил камни в сковородку, магистры объявили привал. Я едва успела среагировать, когда магический гамак исчез. Осунта, в прочем, рассчитывала на то, что моя пятая точка впечатается во что-то твердое. Спорю, это её идея притащить меня сюда. Мы устроились в тени отвесной скалы – огромного камня, окружённого зарослями кустарника. За ним оказался клочок земли, который мы и облюбовали. Липнер занялся разведением огня без применения волшебства, а я – скандалом. Нет. До поры, до времени мирно сидела в сторонке, а потом якобы отправилась в кустике. На самом деле искала что-то, что сойдёт за оружие. В итоге нашла и с глумливой улыбкой обломала облюбованную ветку. Остриё обточила о камни. Получилось нечто вроде самопальной стрелы, но я планировала использовать её для других целей. Хорошо, что ветка с шипами – так лучше. На всякий случай прихватила и острый камушек. Магистр Лазавей сидел в стороне от всех и что-то чертил на земле. Я знала, что он устал и выжит досуха перемещениями между мирами. Погружённый в себя, он не обратил внимания на мои тихие передвижения. То ли не слышал, то ли знал, что свои. Усмехнувшись, нащупала в кармане заготовленное оружие и резко зафиксировала голову магистра в захвате, слегка вспоров кожу шипами ветки. Надо будет – вспорю остриём. Лазавей дёрнулся – и тут же осознал, что шутить я не думала. Спасибо работе в библиотеке и магистру Аластасу, прекрасно знаю, где нужные артерии. И моя веточка упёрлась в кожу над одной из них. Чуть-чуть надавить – и… – С ума сошла? – пробормотал магистр, перестав дёргаться, зато планируя выжать из себя остатки магии. Но не выходило – не восстановился ещё. – Это вы с ума сошли, – поправила я, слегка сжав горло свободной рукой чуть пониже ветки. Пальцы окрасила кровь. Да, серьёзно оцарапала… – Я не давала согласия на перемещение, а вы чуть ли не из постели перетащили к кикиморе в болото, разлучив с маленькой дочерью. Сказать, что мне хочется с вами сделать? – Глупо. Осунта рядом, да и я физически сильнее тебя. И, к слову, Агния, как обратно собираешься? Не уверен, что в Омороне есть некроманты. – А зачем мне некроманты? – хмыкнула я. – Вы просто вернёте меня обратно. В противном случае обещаю массу проблем. Горячие камушки в штанах, к примеру, действуют не хуже огненных шаров. – Большое спасибо! – обиженно фыркнул магистр. – И это благодарность? Знал бы – кровавые мозоли набила и выла от боли от ожогов. И одежды бы тоже не было – Осунта такой мелочью не озаботилась. – Девочка, – его голос стал серьёзным, – убери руки и выброси эту дрянь. Прошу один единственный раз. Я не вняла его предупреждению и, сама не заметив, оказалась на земле. Вывернутое запястье болело. Тут меня прорвало, грязные ругательства нескончаемым потоком лились из моих уст. Выхватила заготовленный камень и со всей дури саданула по магистру. Его ругательства тут же присоединились к моим, а я наблюдала редкий танец на одной ноге. Штанина медленно набухала кровью – камушек оказался острым. – Вот с-с-с… дрянь! – в последний момент меня передумали называть невестой кобеля. – Я не дрянь, а разлучённая с младенцем мать, – поправила я, растирая болевшее запястье. – Радуйтесь, что рядом ножа нет… – Радуюсь! – буркнул магистр, наконец присев на землю и остановив кровь. – Ты соображаешь, что убить могла? – Более чем. Именно этого я и добивалась. Лазавей уставился на меня, как на умалишенную. Я заметила, как слегка заискрился воздух вокруг его пальцев. Вторя глазам, заколола иголками ладони. Но почему-то я не испугалась, наоборот, с вызовом смотрела на магистра. На нашу ругань явилась Осунта, но вопреки логике, Лазавей спровадил её, заявив, что лучше поговорит со мной сам. – Это она? – ведьма покосилась на его окровавленную шею и перевязанную ногу. – Могу и вас осчастливить, – буркнула я. – Немедленно верните меня назад! – Ты нужна Златории, – отрезала магистр Тшольке и ехидно добавила: – Сама предложила, сама напросилась. Всегда знала, что язык нужно держать за зубами, а инициатива наказуема, но никогда не могла удержаться. Эх, промахнулась, опять этот мыльный пузырь! А ведь метила стерве в лицо… – Так, мне это надоело, я её свяжу. Осунта вскинула руки, но магистр Лазавей остановил её: – Иди к остальным, Осунта, я разберусь. Его коллега придерживалась иного мнения. Скривила губы и процедила, что ошиблась во мне. – Угу, а я в вас, – в долгу не осталась, щедро полила ядом в голосе. – Никогда не думала, что в Академии преподают мерзавцы. Непередаваемые, всё же, ощущения, когда вас чуть-чуть не убили. Вот и я осеклась, с уважительным страхом взирая на обуглившуюся траву рядом. А у стервы характер… – Уйди, Осунта, обедом займись, на разведку сходи – словом, выплесни энергию в мирное русло на полчасика, – магистр Лазавей встал, подошёл к коллеге и положил ей руку на плечо. Мне показалось, или он не просто так смотрел ей в глаза? Хм, а вот что точно было – это его движения. Такие же неуловимые, сливавшиеся с воздухом. И стена, отделившая нас от магистра Тшольке. Тяжело вздохнув, Лазавей снова сел и положил ладонь на раненую ногу. Скривился и мотнул головой: «Не могу: сил нет». Потом обернулся ко мне: – Поговорим? Без крика, ругани и членовредительства. Я кивнула, тоже выравнивая дыхание. – Начнём с того, что ты пообещаешь больше не нападать ни на кого из нас. Надеюсь, не обиделись, что на «ты»? Да нет, понимаю, что, когда волнуешься, «тыкать» удобнее. Обещание дала: всё равно пар выпустила. – Чудесно. Пункт второй: за перенесение из коридора в чём были, – он успокоился и вернулся к преподавательскому тону, – благодарите магистра Тшольке. У неё зуб на вас. Обставили её, указали на брешь в рассуждения… Да и на вступительных экзаменах она к вам не благоволила, – хмыкнул Лазавей. – Словом, вы ей не нравитесь. Вот и всё объяснение, почему вы попали в Оморон без вещей и подготовки. А вот почему вы сюда попали… Магистр почесал переносицу и вздохнул. Я видела, что он тянет время, но не торопила. – Если бы вы пришли к магистру Тревеусу, то вам бы всё объяснили, – наконец продолжил Лазавей. – Нам нужна конкретная женщина, то есть вы, по причине… По причине отсутствия у вас дара, умения очаровывать и подходящей внешности, – на одном дыхании выпалил он. Я удивлённо уставилась на магистра, а потом нахмурилась. Кого это там я должна обольщать? И какая такая внешность? – Мы полагаем, что вы сумеете втереться в доверие к Первосвященнику, – соизволил пояснить магистр. – Служители Бархуса всегда ценили зеленоглазых блондинок, полагая их воплощением чистоты. Если вас проверят на магические способности, то ничего не обнаружат. Но, – он поднял палец, призывая к тишине, – вы ещё умны и смелы, находчивы, что доказали за время обучения. Я молчала, переваривая услышанное, догадываясь, что часть от меня всё-таки утаили.