Все трое непроизвольно обернулись через плечо на углу, но увидели лишь сиреневую дымку, застлавшую улицу. Ещё слышались крики. Слов я не разбирала, потому как языком не владела, но таким тоном обычно звали на помощь. Промелькнула нехорошая мысль: мы навсегда застряли в Омороне. Если с магистром Лазавеем что-то случится, то обратно никто не вернётся. Защемило сердце от тоски по дому, от желания увидеть Марицу… Похоже, остальные подумали о том же. – Пойдёмте, – тихо прошептала Юлианна. – Они сильные, а мы только студенты… Если что, – в её голосе появилась сталь, – мы найдём этого Первосвященника сами и спасём Златорию. Не сговариваясь, протянули друг другу руки и пожали их. Дурные мысли притягивают беду, и, быстро шагая по улицам Номарэ, я старалась не думать о смерти. Даже мстить Осунте расхотелось. Гостиница располагалась в четырёхэтажном доме в одном из переулков. По нему не сновали самодвижущиеся повозки, да и прохожих было немного. Цветастая вывеска состояла из пяти букв. Интересно, как читались эти завитки? Сложна ли шойдская грамота? Решила, что достану букварь и выучусь читать по-местному: если я не маг, то всё равно должна приносить пользу. А без языка в чужой стране делать нечего. Притихшие, подавленные и испуганные, мы вошли внутрь. Юлианна молча показала ключи, и мужчина в зелёной рубашке без разговоров провёл нас к лестнице. Комнаты находились на третьем этаже, о чём свидетельствовали первые цифры их номеров. Отмахнувшись от сопровождавшего нас человека – неважно, что он говорит, хотелось просто побыть одним, – Юлианна отперла первую дверь. А я сделала вывод: система счёта у Оморона и нашего мира общая. Начертание схожее, только грубее. Нужно перерисовать, показать потом библиотекарю. Если, разумеется, выберусь. В номере стояли две кровати. На одной из них валялись вещи магистра Лазавея. – Комната мальчиков, – резюмировал Липнер. – Но вам заходить тоже можно. Мы проигнорировали его шутливое замечание, напомнив об изготовлении денег. Без магистров, не приведи все боги подлунных миров, нам они позарез нужны. Алхимик заверил, что к утру всё сделает и попросил не беспокоить: «А то несчастный случай может произойти». – Тебе что-нибудь нужно? – поинтересовалась Юлианна. – Реагенты какие, ассистент? – Да нет. Лучше с Агнией посиди. Лаборатории здесь всё равно нет… Но прорвёмся! Его бы устами… Но слова Липнера внушили надежду. Вторая комната, как и предполагали, предназначалась для девочек, то есть делить её приходилось на троих. Мы с Юлианной предпочли бы обойтись без магистра Тшольке. Догадывались, что она съедет, как только наш алхимик добудет местные деньги. Не сговариваясь, сели рядом на одну кровать. Даже вещи не распаковали. Сидели и ждали, глядя в окно. Солнце медленно ползло вниз, время тянулось бесконечно… Не выдержав, всё-таки задремали. Проснулись от того, что кто-то ругался в коридоре. На родном златорском языке. Голос принадлежал не Липнеру – значит… Мы по команде подскочили и бросились к двери. Распахнули и увидели помятую Осунту с растрёпанными волосами. Пара ожогов и царапин свидетельствовали о том, что магистр попала в переплёт. Впрочем, это мы и так знали. Лазавей выглядел не лучше. И, судя по всему, был на взводе: синева плескалась между пальцев, пульсируя чуть заметными всполохами. Даже не знаю, что такое совершила магистр Тшольке. – Осунта, – голос у магистра Лазавея казался ровным и спокойным, но вот выражение лица таковым не являлось, – скажите мне, сколько лет вы преподаёте? – Достаточно. Не меньше вас, – подбоченилась магистр и тоже занялась плетением магии. – Намекаете, что я дура? – Не намекаю. Мне стоило такого труда вытащить вас из лап властей… Штраф, между прочим, был внушительным, на него пошли все мои деньги. И то вас выпустили только потому, что я назвал вас сумасшедшей. С них другой спрос. Осунта вспыхнула и мотнула всклокоченной головой. Прищурившись, поинтересовалась: – Так вот что вы там болтали! Вам не сойдёт это с рук. – Ловить надо было искуснее, – огрызнулся магистр. – Но нет же, мы иначе не умеем! Сразу свой характер наружу! Не спорю, вы отличный боевой маг, Осунта, один из лучших, но по-женски импульсивны. – Так что же вы во главе с ректором за моей спиной прячетесь? Баба, значит? Вот уйду – будете знать! Магистр Тшольке развернулась на каблуках, оттолкнула меня с Юлианной, сгрудившихся на пороге, и хлопнула дверью. – Осунта, не психуй! – полетели вслед слова Лазавея. Он устало втянул в себя магию и провёл рукой по лбу. Глянул на нас, но промолчал. Потом всё-таки поинтересовался: – Липнер где? – Деньги делает. А вы как? – решилась спросить Юлианна. Магистр махнул рукой и опустился на пол. Просидел так, не двигаясь, минут пять, затем направился к двери «мальчишечьего номера». Стучаться и не подумал – открыл дверь без прикосновения рук. Разумеется, мы поспешили заглянуть внутрь: когда ещё алхимика за работой видишь? Липнер задвинул шторы и сидел посреди пентаграммы. Рядом варилось на магическом огне нечто, источавшее неприятный запах. Лазавей мельком глянул на изыскания подопечного и завалился на постель, уставившись в потолок. Чувствуя, что мы смотрим на него, попросил крепкого чаю. – Дай им немного денег, – эта фраза адресовалась Липнеру. Алхимик недовольно забурчал, но бросил нам мелочь. Поймала её я, заодно рассмотрела. Тяжёлые монетки, смесь меди и чего-то ещё: они светлее наших. – Агния, сходи, я ауру посмотрю, – прошептала Юлианна. – Мне кажется, она истощена. – Спасибо, справлюсь, – не открывая глаз, пробормотал Лазавей. – Всё обошлось, мы не вне закона. Священник мёртв. Мы предпочли ни о чём не расспрашивать. Но и так было ясно: сначала магистр вытащил коллегу из-за решётки, а потом выследил и убил клирика. – Но вам ещё одного человека переносить… – робко возразила Юлианна. Она приблизилась к магистру, взяла его за руку и начала водить свободной ладонью над телом Лазавея. Тот тяжело вздохнул и слегка подвинулся, чтобы Юлианна могла сесть. – Осунта разболтала? – устало спросил он. – Не сегодня. И не завтра. Спасибо, Юлианна. Я скажу магистру Аластасу, что вы преуспели в целительстве. Вздрогнув, я испуганно уставилась на магистра. Он ранен? Вроде, нет, но цвет лица землянистый, дышит тяжело… Наверное, это и есть тот самый нулевой магический резерв, когда маг начитает брать силы в ущерб себе. Стало стыдно за то, что я с утра его камнем. – Простите, – пробормотала я. – Чаю, Агния, будьте добры. Крепкого и сладкого, – стало мне ответом. Страшно было спускаться одной, разговаривать с людьми, ни слова которых не понимаешь, но я пошла. И даже добыла чай с тремя ложками сахара. То, что нужен чай, объяснила на пальцах и при помощи картинок, а сахар положила сама. После питья и лечения Юлианны магистру Лазавею стало лучше. Он сел, поинтересовался, как у нас дела, и отправил к магистру Тшольке. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь