Дом Аметиста не ждал такого исхода. Он не успел воспитать преемника. Тот, кого готовили, был ещё слишком молод. Да и с генетикой у парня было непросто. Наследник оказался частично клоном, а частично генетическим конструктом, игрой во власть нечистоплотного рода Имэ, мечтавшего продвинуть повыше парня из своей ветви. Эрцоги щедро заводили внебрачных детей и при проявлении способностей брали их в Дом. Теоретически, наследником мог стать каждый. Но кровь — это не только психические способности мальчишки, это, прежде всего, делегирование управления Домом определённой родственной линии. После смерти эрприора не нашлось наследника, чьи семейные связи устроили бы всех. И полилась уже не пробирочная кровь. К окончанию войны с Империей Аметист устал от кровавой вражды. Там хотели парня с нужными генами, но без рода и племени. Каким мог бы быть потомок Рика Эйбола, единственного известного воина из Дома Аметиста, неподкупного, резкого в суждениях, любившего справедливость больше самого себя. Но Рик Эйбол погиб в хаттскую, и кровь его затерялась. Не осталось даже отдалённой родни. Виной тому были деньги и власть. Рик пошёл против своей семьи. Он воевал с машинами, ставку на победу которых сделали многие из его рода. Сто лет назад в элите Содружества хватало тех, кто в войне людей и машин встал на сторону искусственного интеллекта. Власть машин сулила порядок, логику, грамотное распределение финансовых потоков, продуманную логистику и стратегическое развитие мира науки. Вот только не все люди пожелали жить в мире, полностью подчинённом холодному разуму. И эти, несогласные, победили. После войны было много репрессий — и санкционированных главами домов, и самопальных, когда вырезали всех подряд. Долгое время о наследниках крови Рика Эйбола не было ни слуху, ни духу, пока не всплыл Вальтер Дерен. Военный пилот совершенно имперской внешности, воспитанный в союзе Борге, про который только ленивый не знал, что это жуткая секта. Ну и на этом знания, собственно, заканчивались. Родители бабки Дерена были сосланы после хаттской войны в резервацию для предателей на Гране, но она бежала оттуда с имперцем. Поменяла имя, родила мальчика, которому удалось прожить недолгую, но счастливую жизнь. Отец Дерена бежал от власти, находя в ней род той страшной отравы, что рано или поздно угробит даже самую крепкую печень. Союз Борге растил идейных убийц и шпионов. Они воевали со злом, как сами его понимали. И отец Дерена погиб как воин. Этого же хотел теперь и его сын, Вальтер. Локьё пытался разговаривать с Вальтером Дереном. Но повертел в руках и отпустил, сообщив Линнервальду, регенту Дома Аметиста, что парень именно тот, за кого себя выдаёт. Он — не огранённый камень, не желающий, чтобы его сунули в шлифовальную машину. И сделать с этим пока нельзя ничего. Вальтеру Дерену повезло — забрать его с «Персефоны» против воли не решился даже эрцог Локьё, куда уж Линнервальду — не самому сильному истнику даже в собственном Доме. На имперском военном крейсере Дерен был под защитой своего капитана. А тот обладал редким по разрушительности типом психической силы. Лучше всего она определялась фразой: «Не лезьте ко мне, иначе я разнесу тут… всё». Линнервальд смирился. Он ждал, пока Дерен войдёт в истинное совершеннолетие, перейдя на другой уровень понимания мира. Наследником Дома Аметиста официально утвердили мальчишку, Эберхарда Имэ, которого не очень хотели видеть эрцогом, но что было делать? Линнервальд продолжал надеяться, но капитан Пайел судьбу Дерена считал решённой. И вот сейчас капитан смотрел в синие глаза Линнервальда, такие добрые и тёплые, и не понимал, что нужно от него регенту. По Дерену они уже разговаривали. И в этом вопросе была поставлена большая жирная точка. — Абэ, капитан, — сказал Эльген Реге Линнервальд, откидываясь на спинку кресла. Его комбинезон, белый, с тончайшим сиреневым отливом, казалось, создавал ореол света и бросал отблески на слегка загорелое лицо. — Абэ, Реге, я не видел тебя четыре года, но твои глаза всё такие же чистые, — капитан тоже откинулся в ложементе. — Что побудило тебя искать встречи? — Дом Оникса обратился ко мне, — начал регент без обиняков. Он всегда отличался прямолинейностью. — Ты помнишь, наверное, что наследника у Дома нет. Они взяли девочку, Сайко из рода Асмирике. Красавица, умница. Ей вот-вот будет восемнадцать. Капитан Пайел изобразил недоумение. Они говорили по-экзотиански, может, он не уловил какого-то тонкого смысла? Девочка? Дом Оникса? А Дерен-то тут при чём? Это же совсем другой Дом, там нужны иные качества психики. Или это такой подкат, а он чего-то не понимает в экзотианском политическом политесе? Линнервальд улыбнулся. Он легко читал мысли по выражению лица и тем неуловимым токам, которые умеют понимать истники в Домах Камня. — Регентом при Асмирике — леди из семьи Антарайн, женщина сильная и умеющая себя сдержать. После окончания войны она решилась слетать на Грану и поговорить с добровольными изгнанниками своего Дома. Брат эрцога, к несчастью рано покинувшего наш мир, Александр Пресоха, всё ещё жив. И он указал ей на твоего пилота. — Ну, хэдова Бездна, — выдохнул капитан. Вот как сумел Дерен вляпаться ещё и в дела Оникса? — Ну а тебе-то это зачем, Реге? Где интересы Аметиста, а где торговля Жёлтого Дома? — Асмиайтэ Антарайн не смеет и просить, капитан, чтобы я вмешался в дела её Дома. Я забыл, что ты плохо знаешь наши обычаи. Я расскажу. — Он развернул голограмму совсем юной девушки, белолицей, золотисто-рыжеволосой: — Асмиайтэ просила меня лишь о помощи в поиске наставника. Наследница входит в первый возраст совершеннолетия. Ей положено сейчас нанимать наставников в самых разных областях наук реальных и духовных... — И?.. — уточнил капитан, потому что регент дома Аметиста многозначительно замолчал. — Будут те, кто обучит её видеть нити причины. — Регент высыпал перед собой горсть драгоценных камней и стал перебирать их, перечисляя. — Займётся с ней политической историей, науками управления денежными потоками и людьми. Но… Капитан нахмурился. — Я не понимаю, чего ты тянешь, — сказал он прямо. — Регламента таких бесед я не знаю, а значит, и тебе нет смысла его соблюдать. Рассказывай уже, как есть. — Дело не в регламенте, — произнёс регент, продолжая перебирать камни. — Мне тяжело тебя просить, ведь тебе тяжело будет отказать мне. Но Александр Пресоха, добровольный изгнанник и до сих пор всё ещё самый сильный истник в доме Оникса, рассказал леди Антарайн, что твой Дерен способен видеть истинный цвет Дома Торговли. Капитан шумно выдохнул. — Ну, Дерен у меня много чего умеет, — сказал он осторожно. — Это не значит, что он должен иметь к этому какое-то отношение. Видит и видит, и Хэд с ним. Надеюсь, это не опасно? — Это редкий дар, — пояснил Линнервальд. — Леди Антарайн не даёт мне покоя попытками умолять меня о встрече с тобой. — А смысл? — Дерен мог бы научить девочку. Ну, или вынести вердикт о невозможности для неё этой науки. Много времени это не займёт. Ты бы мог отпустить его на пару месяцев? — Реге, это… — капитан выпрямился в ложементе и нахмурился. — Это какой-то бред. Женский навязчивый бред. — Ну, даже если и так, — согласился регент. — Но подумай о том, что и ты заинтересован в его поездке в один из Домов Содружества. — Я? — неискренне удивился капитан. — Ты, — кивнул Линнервальд. — И скоро ты стал бы меня об этом просить. Капитан задумался. У него не было сомнений в том, что истник способен предвидеть события. Тем более, истник уровня регента Дома Аметиста. Да и предположить такой исход было нетрудно. То, что Вальтер Дерен — тот ещё псих, знали и Локьё, и Симелин, глава Зелёного Дома Содружества. Значит, с Дереном и в самом деле творится нечто, требующее какого-то духовного лечения. Можно, конечно, обратиться к эйнитам, но раз Линнервальд вызвался сам… Он вздохнул: — Ну и что ты хочешь мне предложить? — Ходят слухи, что твой пилот вступил в пору взросления духа, и ему самому нужна сейчас помощь наставника. Ты даже не понимаешь, капитан, насколько серьёзен его дар. Он может покалечить его самого. Подумай хорошо над моим предложением, — Линнервальд положил на ладонь аметист и оникс. — Я предлагаю тебе обмен: Дерен получит на два месяца своего наставника, Сайко — своего. Это можно будет совместить по времени. Если ты согласишься, я сам готов подыскать подходящего наставника для твоего пилота или выступить таковым. — Значит, говоришь, слухи? — ехидно уточнил капитан. Он помнил, кто не так давно проявил к этому вопросу лишний интерес, Рюк Хилинг! Настучать бы ему по репе… Но ведь и без помощи этого безбашенного капитана было сейчас никак. Рюк сам был незаконным сыном кого-то по линии Оникса. Видно, переживал, ночей не спал, как будет править Домом Оникса восемнадцатилетняя девочка? Вот же хэдова Бездна с этой политикой! — Я не жду немедленного ответа, — предупредил вопрос капитана Линнервальд. — Сейко войдёт в возраст через два месяца. И тогда же Дом начнёт рассылать официальные письма рекомендованным наставникам. — То есть деваться мне некуда? — уточнил капитан. — И Дерена мне придётся уговаривать самому? — Грата, капитан, — улыбнулся Линнервальд. — Каждый делает то, что он должен себе и миру. Если он не делает этого, причинность затягивает его в мешок личной граты и завязывает горловину. Мы должны делать, чтобы жить. Ведь никто, кроме нас. Капитан кивнул, а куда было деваться? И регент отключился. Ему тоже нелегко дался этот разговор. Общаясь, истники давят друг на друга со страшной силой, не жалея и не щадя, ибо побеждает тот, в ком воля понимания момента сильнее. Капитан «Персефоны» и сам был не огранённым, но очень крупным камнем, сродни камням Дома Аметиста. И Линнервальд не захотел затягивать разговор свыше необходимого. В капитанской стало невыносимо тихо, и дежурный, вежливо созерцавший во время разговора капитана и регента только то, что ему было положено — контрольный пульт — выдержав пару минут, собрался с духом, чтобы завести разговор. Парень давно привык к выплескам силы. Привык к страшному давлению на нервы, когда кэп бывал не в духе. Он потёр ноющий лоб и решил, что надо бы предложить начальству йиланчика. Горяченького. И ну его уже, этот аукцион.