И он отпустил, думая, что ей нужно лишь время. Довольствовался малым: редкой улыбкой и невинным объятием, когда они гуляли по тенистым улочкам Абервика. Эти прогулки действовали на нее благотворно — глядя на кипящую в городе жизнь, на звонкий смех детей и беззаботность горожан, Кристина успокаивалась. Этьен видел это и тихо радовался, стараясь по мере возможностей почаще выгуливать свою «маленькую Риантию» в городе отца. Получалось нечасто — забот всегда хватает, а за время его отсутствия их стало еще больше. Но Этьен старался. Это сродни вызову самому себе: спасти ее, выходить, вернуть к нормальной жизни — быть может, тогда он сам поверит в собственные силы; быть может, будет легче принять уготованную отцом нелегкую участь венценосца. И Кристина набиралась сил, оживала, отогреваясь заботой и покоем рядом с любимым мужчиной. И все меньше старалась думать о том, что наступит час, когда она решится от него уйти. И все же этот час настал. Нежданно и негаданно. В одну тихую лунную ночь. Глава 66 Кристина в тот вечер заснула довольно быстро, а Этьен еще долго сидел за столом, изучая бесчисленные бумаги… Ей приснился запах сандала — отчетливый, до мурашек знакомый. Холодно, неуютно в маленькой комнате, спрятанной в полумрак… Холодный шелк чужой постели скользкой змеей касается обнаженной кожи… Страшно. Она одна… Так ей казалось, пока она не почувствовала чье-то тепло: оно бесшумно прикоснулось к коже, осторожно, едва ощутимо прошлось по оголенному плечу, дошло до запястья… Остановилось. Кристина всматривалась в полумрак перед собой, но там пустота и только это тепло с едва различимым в тишине отяжелевшим вздохом. Ей казалось, эта пустота смотрит прямо ей в глаза. На несколько мгновений все замерло вокруг, а потом… Обжигающе холодный обруч сковал ее запястья; нечто, что еще недавно было теплом, опрокинуло Кристину на спину, разводя ее руки, приковывая к постели. Оно наползало, давило, ворочало ее по кровати; воздух стал сгущаться, похолодел и вдруг принял очертания светловолосого молодого мужчины… На мертвом лице его растянулись в победном оскале тонкие губы: — Ты моя, Кристина… А его я убью. И тебя убью… Потом. Дышать невозможно, кричать невозможно. Кристина пятилась, цеплялась за скользкую простыню… Ноги не слушаются, руки не слушаются — гипноз, колдовство, чары? Светловолосое чудовище засмеялось, глядя на ее бесполезные попытки вырваться и уползти… — Ну куда же ты, Кристина? Не нравлюсь я тебе, да? А мне все равно, я никогда не отступаю. Ты же знаешь… Услышав сдавленный всхлип, Этьен отложил бумаги — Кристине опять снятся кошмары. Загасил свечу, подошел и улегся рядом. Он знает, как действует на нее его присутствие — кошмар сейчас отступит, она прижмется к нему и остаток ночи проспит в его объятиях. Но там, в мире грез, чудовище не отступало. Оно схватило за лодыжки пытающуюся ускользнуть жертву и рывком притянуло к себе. Навалилось, подмяло — все как всегда, исход неравной схватки предопределен. Кристина заплакала от безысходности, понимая, что снова сдастся… — Тише-тише, милая… Этьен легонько коснулся плеча девушки в надежде, что она сейчас проснется и поймет, что все лишь дурной сон, мираж… Но Кристина не проснулась. Напротив, от его прикосновения дернулась, словно обожглась, и лишь отчаяннее заплакала. — Кристина! — уже крепче схватил ее за плечи, разворачивая к себе лицом… — Кристина… Другой голос, чужой, ненавистный, вторил Этьену. Чудовище спешило взять свое, будто опасаясь, что ему помешают — ворвалось резко, больно, вымораживая ядом своей похоти пока еще живую плоть. Оно убивало тело, убивало душу и малейшую надежду: на покой, на спасение, на любовь и доверие. Кристина плакала, горько, беззвучно, но страх и слезы лишь возбуждали, дарили наслаждение чудовищу… Оно смеялось, оно хохотало над ее слезами и терзало несчастное тело… Оно убивало ее. Неторопливо. Наслаждаясь. Упиваясь ее болью. А она, умирая, вдруг поняла, что спасение совсем близко. Она вспомнила, что под подушкой лежит нож… Всего одно движение — и оковы падут, и мрак рассеется, и чудовище исчезнет навсегда, захлебываясь не в ее — в своей собственной поганой крови! Кристина осторожно потянулась к ножу, боясь, что чудовище заметит… Разум сыграл с ней очень злую шутку. Просто так совпало, что под подушкой действительно есть нож. Просто так совпало, что и в том мире, и в этом к ее коже сейчас прикасались мужские руки… Этьен не понял, что случилось. Просто сверкнуло что-то в темноте, просто Кристина с нечеловеческой силой вдруг откинула его на подушку, навалилась сверху, а еще через мгновенье в шею его уткнулось что-то холодное. Он даже не понял сначала, что в руке ее нож, и одно неловкое движение оборвет его молодую жизнь. Он замер, растерянно глядя в стеклянные, ничего не видящие глаза девушки — она спит еще. С открытыми глазами. Искренне веря, что спасительное лезвие раз и навсегда избавит ее сейчас от проклятого венценосца. Откуда в их постели нож? Кристина, твою ж мать! Капельки пота выступили на лбу наследника — Кристина медлила почему-то, словно не решалась сделать последний, роковой шаг… А он не знал, что теперь делать, как остановить безумство. Как знать, что творится сейчас в ее голове, какие картины видит она перед собой и через сколько мгновений перережет ему глотку, думая, что перед ней Филипп? Быть может, позвать ее? А если резанет, услышав голос? Этьен осторожно попытался рукой пошевелить — Кристина не отреагировала. Тогда он осмелел и потянулся к ее руке. Перехватил, успел… — Кристина, отпусти, — прохрипел он, с трудом отодвигая ее руку от своей шеи — хоть и спит она, а настроена решительно, и нож зажат в ладони так, что венки выступают от напряжения. — Кристина… Стеклянный взгляд от голоса его начал оживать. Мираж растворился вместе с чудовищем, комната погрузилась во мрак, и она вдруг увидела под собой Этьена, до боли вцепившегося в ее руку с зажатым в ладони ножом. Он что-то говорил… Не понимая, что происходит, Кристина смотрела то на Этьена, то на нож, а потом, осознав, что только что чуть не убила его, вдруг дернулась, отпрянула… Нож полетел куда-то на пол. Кристина затряслась, забилась в истерике, с ужасом глядя на неподвижно лежащего, еще не отошедшего от шока Этьена — она не хотела этого! Неужели она сошла с ума? Кристина попятилась, едва не упала с кровати, запутавшись в длинной сорочке… Бежать! Бежать, куда глаза глядят, только подальше отсюда! Все, хватит! Больше ни минуты она здесь не задержится! На трясущихся ногах она бросилась к двери — да лучше сдохнуть было в той темнице, чем оказаться сейчас здесь, с ножом в руке, пытаясь прирезать ни в чем неповинного, самого дорогого ей на свете человека. Человека, который столько сделал для нее. Человека, за жизнь которого она с легкостью отдала бы свою. Нет, ни минуты здесь больше нельзя оставаться! — Куда?! А ну стой! — рявкнул Этьен, в несколько прыжков настигнув Кристину у дверей спальни. Он резко развернул ее к себе, впечатал с грохотом в стеклянную дверь… Она трясется вся, дрожит, растерянно смотрит куда-то в сторону и плачет, не смея глаз на него поднять. И он не знает, что с ней теперь делать. Она опасна — это факт. Она беспомощна и загнана в угол. Но она не его убить хотела, а Филиппа — он это понимает. Отругать ее, нашуметь, обматерить — ох как хочется! Особенно за нож в постели — додумалась же, амазонка! И все же понимает, что бессмысленны сейчас слова, что она и сама напугана случившимся не меньше. И нож в постель притащила не от скуки, а от бесконечного страха — не верит, что они в безопасности, не верит, что он сможет защитить их от Филиппа. Так и не дождавшись, когда он вышвырнет ее из дома, Кристина сама попыталась оттолкнуть Этьена. Не дал. Прижал еще сильнее. — Ну куда ты собралась? Всхлип в ответ и жалкая попытка оттолкнуть. — Дуреха, — тихо выдохнул Этьен. — Ну что ты творишь? Откуда у тебя нож? Зачем? Что с тобой происходит, а? Ну чего ты боишься? Какие еще сюрпризы меня ждут, Кристина? Замерла, носом шмыгнула — она и сама не знает, что теперь от себя ожидать. — Иди спать, амазонка. Завтра поговорим об этом. Он отпустил Кристину, логично рассудив, что уж сейчас-то точно разговоры все бессмысленны — обоим нужно успокоиться. А вот завтра предстоит им все-таки серьезно поговорить. Он отошел, а она так и осталась стоять у дверей, не решаясь ни из комнаты уйти, ни в постель вернуться. — Кристина, не испытывай мое терпение, ладно? — едва ль не с раздражением выкрикнул Этьен. — Мне тебя силой уложить? Да, пришлось укладывать силой. Будто окаменела она, не посмев и шагу сделать. А когда не выдержал Этьен, подхватил ее и потащил на кровать — вцепилась в него мертвой хваткой и разревелась. Не стал ее отталкивать — так и заснула в его руках вся в слезах. Он баюкал ее как ребенка, успокоить пытался… И не знал в ту минуту, что она прощается с ним. Глава 67 Утром проснулась Кристина в одиночестве. Ну что ж, так даже лучше. Решение принято, окончательно и бесповоротно. Аккуратные строчки ложились на пожелтевший лист бумаги… «Мой дорогой, мой милый Этьен, не сердись на меня — другого выхода я не вижу. То, что случилось сегодня ночью, стало последней каплей — я опасна для тебя. Я этого не хочу. Поэтому ухожу. Мы оба знаем, что так будет правильней; сумасшедшей любовнице Филиппа не место рядом с тобой. Прости меня. Прости, что столько доставила хлопот, что столько рисковать пришлось ради меня. Прости и за случившееся ночью, если сможешь. Я не хотела этого… Он снится мне каждую ночь, каждую ночь он меня убивает. Я не хочу, чтобы из-за этого сумасшествия пострадал ты. Я очень благодарна тебе, что не дал мне сдохнуть в той темнице — лишь нежелание радовать Филиппа своей смертью держало меня на этом свете. Я очень благодарна тебе за всю твою заботу, которую я не заслужила. Я благодарна тебе за то, что ты, наследник, существуешь, и верю, ты сможешь одолеть Филиппа, сможешь спасти Риантию. Не сдавайся только, прошу тебя. Филипп не так уж силен, это всего лишь обиженный жизнью маленький ребенок, который пытается мстить всем вокруг, и смел он только с теми, кто слабее его. Но ты сильнее, я знаю это. И я буду с нетерпением ждать тот день, когда ты появишься в столице как король. Я обязательно приду на твою коронацию, я буду радоваться вместе с твоим народом! Да, твоим! Ты не представляешь, скольким людям Филипп принес горе — они молчат, но лишь потому, что боятся за свои жизни, за жизни своих близких. Их можно понять. Но тебя они ждут, тебе они будут рады. Не отступай, прошу тебя! А на меня не сердись, у меня нет иного выхода, кроме как уйти сейчас. Знаю, что ты разозлишься. Но еще я знаю, что сам не решишься со мной расстаться. Люблю тебя. Очень люблю. Но у нас нет будущего, и мы оба это знаем. Прошу тебя, не ищи меня, отпусти. Со мной все будет хорошо, я найду дом и устроюсь служанкой — ты не волнуйся за меня, что могло плохого со мной случиться — уже случилось. Хуже уже не будет. Не жалей о моем уходе. И не закрывай свое сердце — ты обязательно встретишь самую лучшую девушку на свете. Ты полюбишь ее, она родит тебе наследников. Она обязательно найдется! Мне жаль, что так все вышло, Этьен… Но я всего лишь хочу, чтобы ты был счастлив, а рядом со мной это, увы, невозможно. Прощай. Люблю тебя и никогда не забуду. Твоя Кристина.» Листок бумаги лег на кровать. Кристина с тоской оглядела комнату, которая поистине стала ей домом. Сколько теплых, ласковых ночей помнит эта постель; сколько слез и улыбок, сколько нежности и покоя… Кристина прощалась с каждым кусочком чужого мира, в котором, увы, определено ей быть всего лишь гостьей — ладонью трепетно провела по теплому дереву комода, по столу, за которым так любит допоздна сидеть наследник, уткнувшись в свои бумаги, по холодным кованым перегородкам, по мягкому шелку занавесок… Обошла каждый уголок, и так хотелось остаться! Хотя бы на денек еще, хотя бы на час. Но решение принято. И пока Этьен не вернулся, надо уходить. Ей повезло — в просторном холле пусто. Кристина сбежала по лестнице и, озираясь по сторонам, бросилась к дверям. Нет никого, никто не видит беглянку. На этом везение закончилось. Она и предположить не могла, что двери окажутся заперты. Ни разу ведь не видела, как их отпирают, всегда без проблем выходила в сад и даже за ворота… Правда, никогда она не выходила одна — или сам Этьен, или Адриан всегда сопровождали ее. Вот тут-то и вспомнилось, как когда-то давно, когда она еще только появилась здесь впервые, Милош обмолвился о том, что страже строго-настрого запрещено выпускать ее с территории без сопровождения — и почему она не вспомнила об этом раньше? Она бы придумала, как обмануть стражу! Но тогда она не думала о побеге и словам хмурого хранителя дома не придала должного значения, а напрасно… Едва не плача от досады, ковыряла она проклятый замок на двери и кляла себя занеосмотрительность. Знала бы — через балкон ушла бы! Верно. Надо стражникам написать записку, якобы к Анне ей надо! Пусть даже кто-нибудь проводит ее до дома Мориса — она не против. Не сможет она, что ли, от одного паренька сбежать? Сможет. И пареньку, конечно, влетит, от хозяина дома, но едва ли что-то серьезное грозит — Этьен добр. Да, разозлится сначала, пошумит, а там, глядишь, и письмо ее найдет — он все поймет и не станет наказывать невиновного. Полная решимости, Кристина развернулась, чтобы вернуться в спальню и попытаться сбежать через балкон, но тут же побледнела, заметив, как с интересом, с любопытством в одном из проемов за ней наблюдает… Адриан. — И что это мы тут делаем? Заметив, что его увидели, маркиз вышел из укрытия и направился к девушке. Кристина замерла, с натяжкой улыбнулась, пожимая плечами: да ничего особенного, гуляем-с! — Никак сбежать хочешь? — с хитринкой в глазах, улыбаясь, спросил Адриан. Девушка головой замотала: нет, ну что ты! — Решила воздухом подышать? Маркиз приподнял бровь, делая вид, что поверил — интересно стало даже, как далеко в своем вранье она зайдет. Кристина кивнула, согласившись. — Хорошо, — кивнул Адриан. — Тогда сейчас позову Этьена — он как раз собирался сегодня провести день с тобой. Вот и погуляете! От внимательного его взгляда не скрылась растерянность на перепуганном личике — меньше всего ей хотелось сейчас встретиться с Этьеном. Молящий взгляд устремился в смеющиеся глаза друга: не надо. Пожалуйста, не надо! А он ведь друг ей, не так ли? И не раз помогал ей в плену у Филиппа, и об Этьене они уже говорили — он же должен понимать, что движет ею! Он же должен понимать, что она не пара наследнику. — Опять все за него решаешь, — словно отвечая на все ее мысли, проговорил маркиз. Кристина виновато опустила голову в ответ: так нужно, иного выхода у них нет. — Кристина, ты понимаешь, что он тебя любит? Кивнула. Понимает. Глаза ее заблестели от подступивших слез — еще как понимает! Потому и уходит.