Тогда Платон спас ее — Регину. Забрал из кромешного ада, привез сюда, в «Донну Клару», и сказал: «Пора завязывать с конкурсом, выходи за меня замуж». Так он сделал ей предложение в кафе на углу дома-«cтраха». Именно в тот день, и она согласилась, хотя была женщиной другого… Сколько воды утекло с тех пор! — Почему ты не поднялся в квартиру? Ло обрадовалась бы, она давно тебя не видела, — сказала Регина. — Я хотел поговорить с тобой наедине. Подошла официантка. Платон быстро заказал два кофе. — Что произошло? — спросила Регина. — Полицейские забрали мою жену. Так он теперь изъясняется — мою жену. — С какой стати? — спросила Регина. — А это я у тебя должен спросить, — он вперил взгляд в ее глаза. — Феодора позвонила мне из полицейского управления. Ее там задержали, а забрали прямо из машины, когда она выехала за ворота нашего дома. Она в панике. А я… я пока даже не знаю, что делать — звонить адвокату, что ли? — А в чем ее обвиняют? — А это ты мне скажи, — зло бросил он. — Что ты наговорила про нее полицейским? — Я ничего не говорила про твою жену, — Регина особо выделила два последних слова. — Мне вообще не до вас. У нас здесь такие дела — ты знаешь, что твои дочери, обе, едва избежали смерти? — Как это? — А вот так! — прошипела Регина. — Ящик упал на них с цветами, когда они вчера выходили из дома, чтобы идти на сеанс к психотерапевту. Грета провожала Ло, их чуть не убило, Платон! — Ты вызвала полицию? — Девчонка-полицейский, что приезжала ко мне с толстым полковником, была здесь, крутилась. Да от нее мало толка. Они все сочли это простым несчастным случаем. — Почему ты не позвонила мне? — А почему ты не звонишь? Почему ты не интересуешься жизнью Ло? — Регина, я делал и делаю все возможное… — Грета сказала мне вечером, что, когда они шли на Новый Арбат, эта девица из полиции спрашивала их про конкурс красоты. Платон Кутайсов помолчал, глядя на свою бывшую жену. — Регина, я хочу, чтобы ты поняла одно, — сказал он тихо. — После убийства этого типа, Кравцова, мы все в эпицентре полицейских интересов. Надо быть наивными, чтобы не понимать, что полиция будет копать и копать. Интересоваться нашей жизнью, нашей семьей. Тобой, мной. Моей женой Феодорой. По поводу нее я хочу сказать тебе — не смей ее трогать. — Я не трогала ее. — Не смей возводить на нее напраслину, не смей клеветать на нее в разговорах с полицией! — Эта девчонка так тебе дорога? — Да, — твердо ответил он. — Дороже, чем твои дети? Чем дочери, чем сын? — Нет. И ты это отлично знаешь. Но Феодору я люблю. И я буду ее защищать. — Дочь свою ты так и не сумел защитить. — Возможно, ты сумела, — тихо сказал он. Теперь замолчала Регина. — Знаешь что, — сказал он, сразу смягчаясь, — давай договоримся. У нас все же за плечами целая жизнь. Это наша семья. И мы должны защитить нашу семью. У нас обоих есть обязанности, Регина. И ты пойми одно: наезды и клевета на мою жену тебе не помогут. Это, возможно, лишь все усугубит, понимаешь? После той беды, что произошла с Пелопеей, только-только в нашей семье воцарилось хрупкое равновесие. А сейчас полицейские с их вопросами, с их рвением могут все снова в одночасье разрушить. Я в этой ситуации больше всего боюсь за рассудок Пелопеи. Амнезия — это лишь первый громкий звонок. Знаешь, что дальше может быть с нашей дочерью? Полное безумие. Разве ты этого хочешь, жена? Он назвал ее женой. Регина ощутила легкий укольчик — в нёбо и одновременно в сердце. Она покачала головой: нет, нет, полное безумие для Пелопеи — это слишком. Она и так испила чашу страданий. — Значит, мы с тобой договорились действовать обдуманно в любой ситуации, — подытожил Платон. Она хотела сказать ему что-то особенное — как мужу. Что ей страшно, что она порой не находит себе места от тревоги, что нуждается как никогда в его защите, в его физическом присутствии рядом. Но он уже проверял мобильный — нет ли пропущенных звонков или смс от юной Феодоры. Глава 35 Яма Что у вас с лицом? — Ничего Два убийства… Голова Аполлона на торсе Геракла… Татуировка на плече… Охранник… Отрубленная голова, отрубленные кисти, изувеченный труп скульпторши, брошенный гнить рядом с корытами гипса… Эй, красавчик! Надо взять себя в руки… Надо что-то делать! Не держись за стенку, на тебя смотрят! Катя медленно опустила руку с ключами — она стояла в коридоре управления розыска у стены и цеплялась за эту стенку, как плющ. К счастью, коридор был пуст, и лишь патрульный у дверей за стойкой пропусков взирал на нее с неподдельным изумлением. Она двинулась по коридору вперед с таким чувством, словно проваливается в яму — пол уходил из-под ног. Повернув голову, она увидела открытую дверь кабинета, услышала гул мужских голосов. В большом общем кабинете пятеро сотрудников розыска о чем-то спорили, а шестой молча сидел у окна за свободным столом, вперившись в ноутбук. Он на фоне окна… Он за рулем машины. Он под фонарем Патриарших в темноте — так близко от нее, что его губы… Он на фоне речных волжских просторов… Катя остановилась напротив двери. Он сидел за столом без пиджака, в одной белой рубашке, что-то сосредоточенно изучая на экране своего ноутбука, который привез с собой. Большой и красивый человек. Катя ощутила, что все еще падает в яму, у которой нет дна. Она нащупала в кармане куртки мобильный. Сделать его фото прямо сейчас и показать Феодоре… Она уже почти достала мобильный и приготовилась украдкой снять его, как он обернулся и увидел ее. Улыбка. Нет, полуулыбка уголком рта — полувопрос. — Что Заборова? Катя, вы закончили?