– Тонну, – ответила Ребекка. – Но и здесь чертовски много… В этот момент снаружи загудел мотор. Судя по звуку, большое транспортное средство, вроде фуры, затормозило и остановилось возле здания. Ребекка и фон Пост переглянулись. «Это они, – подумала Ребекка. – Приехали сюда забрать груз, а мы…» Фон Пост, похоже, искал глазами, куда бы улизнуть, но не видел ни окон, ни задней двери. Ворота, через которые в здание можно было въехать на машине, располагались в той же стороне, что и единственная дверь. Ребекка уже представляла себе, как из грузовика выходят двое мужчин, видят припаркованную машину фон Поста, следы на снегу – и вытаскивают спрятанное под одеждой оружие. Времени звать на помощь не оставалось. Ноги стали ватными. Ребекка оглянулась на фон Поста. В холодном свете люминесцентных ламп его бледное лицо отсвечивало фиолетовым, почти как подозрительная бумага. Ребекка обратила внимание, как он дышит, – громко, толчками, как раненый лось. Ручка входной двери опустилась… * * * Черстин Симма уже в два ночи выехала на работу. Она водила снегоочистительную машину и всегда старалась управиться до семи часов, пока на улицах пусто. Потом возвращалась домой, будила и провожала на работу мужа и пила чай на кухне, пока дети спали. Это были ее любимые часы, особенно по субботам. Сейчас она сидела в машине и только что прослушала радиопередачу о какой-то секте. Черстин ответственно относилась к работе. На перекрестках должно быть чисто, чтобы пешеходам не пришлось прыгать по снежным гребням. Но, выехав на парковку в промышленной зоне, она выругалась. Машина стояла чуть ли не в сугробе. Как им только удалось так припарковаться? При этом на крыше снега почти не было, и к зеленому зданию вели свежие следы. Черстин подняла скребок, въехала на парковку и остановилась. Она хотела попросить этого человека, получившего права в подарок на Рождество, переставить машину. И не потому, что боялась ее поцарапать, Черстин умела работать осторожно. Просто очень не хотелось оставлять парковку с неубранным сугробом посредине. Она подошла к зеленому зданию. Дверь оказалась не заперта. – Эй! – крикнула Черстин в гулкое помещение и пнула ногой стену, чтобы сбить снег с ботинка. – Есть здесь кто-нибудь? Я хочу почистить парковку, не могли бы вы переставить машину? Дверь в туалет приоткрылась, и оттуда вышли двое. Женщину Черстин узнала сразу. Прокурор Ребекка Мартинссон, которая в последнее время часто мелькала в газетах и на телевидении. Мужчина одних с ней лет. В длинном пальто, которое стоило не меньше месячной зарплаты Черстин. Оба уставились на Черстин как на привидение. – Почистить парковку? – переспросила Ребекка Мартинссон. – Да. Черстин Симма стало неловко. Чем они занимались в туалете, в самом деле? И тут Ребекка Мартинссон истерически захохотала. Ее поддержал мужчина в дорогом пальто. Оба задыхались от смеха. Мужчина, не удержавшись на ногах, сел на пол и продолжал смеяться, а потом разрыдался. – Почистить парковку… вот черт… – повторял он между всхлипываниями. Ребекка Мартинссон привалилась к стене, схватившись за живот; из ее глаз текли слезы. – Разумеется, я переставлю машину. – Она, спотыкаясь, направилась к выходу. – Можете поставить ее возле дороги за воротами? – крикнула ей вслед Черстин Симма. – Если, конечно, уверены, что готовы сесть за руль. Ребекка Мартинссон достала из сумочки сигареты. Фон Пост тоже взял одну дрожащими пальцами, после чего оба затянулись, как дорвавшиеся до зелья наркоманы. Они смотрели, как снегоуборочная машина перепахивает парковку, и помахали Черстин вслед, когда та подняла скребок и уехала. – В жизни не было так страшно, – признался фон Пост. – Мы должны установить здесь пункт наблюдения. «Ну вот, уже «мы», – мрачно подметила про себя Ребекка. На подъезде к Курравааре их мобильники засигналили почти одновременно. Ребекка сжала руль так, что побелели пальцы. Карл фон Пост не без труда выудил из кармана телефон. – Анна-Мария? – спросила Ребекка, пока он читал сообщение. Половина пятого утра. Слишком рано, чтобы произошло еще что-нибудь. Но фон Пост покачал головой: – Это от Анны Гранлунд. Похьянен умер прошлой ночью. Или этой… Так и уснул на своем диване. Мысли Ребекки метались, как белые куропатки по снегу. Солнце стояло уже высоко, освещая грядущий день со всеми его ужасами. Ветви деревьев накренились под тяжестью снега. Березы застыли по обочинам, словно укутанные в белое кружево. Ребекка отпустила газовую педаль – испугалась, что, сама того не заметив, нажмет ее до упора и съедет с дороги. Так и ползли на черепашьей скорости оставшийся до поселка путь. – Вызову в отделение Андерса и Улле Пеккари. Расспрошу насчет типографии и автодома, – сказал фон Пост, когда Ребекка остановила машину в своем дворе в Курравааре. – Спасибо за ночлег и ужин. «Насчет типографии, – мрачно повторила про себя Ребекка. – Он уже забыл, что это я обнаружила ее первой». Разглядывая Ребекку Мартинссон, Карл фон Пост думал, что такой – угасшей и присмиревшей – она нравится ему гораздо больше. Ему вдруг захотелось снова видеть в отделении этого маленького дьявола, так раздражавшего его своими дерзкими выходками, уверенными складками у рта и завидной способностью действовать – в любых обстоятельствах и до полного изнеможения. – Ты будешь сегодня на работе? – спросил он. Она покачала головой, и фон Пост почувствовал, как застарелая злоба вспыхнула с новой силой. «Двое застреленных полицейских, – подумал он. – А она предпочитает отсиживаться дома и изображать из себя невинную жертву». «Я тебе не девочка на побегушках», – мысленно ответила фон Посту Ребекка. Он пожал плечами. Ругаться не хотелось – ни с ней, ни с кем другим. Фон Пост проверил телефон – от Эрики ничего. Похоже, она и в самом деле его бросит… Пусть делает что хочет, ему всего-то нужно пережить этот день. * * * Андерс и Улле Пеккари были доставлены в отделение в четверть восьмого утра. Допрос вели прокурор Карл фон Пост и помощник полицейского Фред Ульссон. Открыв дверь своего дома, Андерс увидел на пороге Карла фон Поста, который попросил его сесть в полицейскую машину. Вторая такая же стояла на обочине дороги; в ней на заднем пассажирском сиденье Андерс увидел отца, Улле Пеккари. Тот не оглянулся на него, просто смотрел в пустоту перед собой. Андерс протянул фон Посту телефон в ответ на его просьбу и встал в прихожей перед вешалкой с куртками, недоумевая, какая из них его. Пока Карл фон Пост наконец не снял одну наугад: – Эта? Андерс Пеккари отрешенно кивнул. Карл фон Пост положил руку ему на плечо и повел к машине. У Андерса Пеккари от страха началась икота. Случилось то, чего он так долго боялся. Этот момент виделся ему в кошмарных снах, от которых Андерс Пеккари просыпался в холодном поту. Иногда, лежа рядом с безмятежно храпящей женой, он желал, чтобы это наконец произошло и страшное ожидание закончилось. Андерс устал мучиться мыслью, что он может потерять все – друзей, бизнес, семью, положение в обществе. Не лучше ли, отсидев срок, начать все сначала. Вселиться в «однушку», подыскать какую-нибудь работу, как это обычно бывает. Или запить… Но роковой момент настал, а облегчения Андерс не чувствовал. Всего лишь очередной шаг в кошмарную реальность, теперь ставшую его жизнью. Он был благодарен полицейским за то, что отца везли в другой машине. Ни на ресепшене, ни в комнате ожидания никого не было. Хотя в этот момент мнение окружающих заботило Андерса Пеккари меньше всего. Тот, кто обращал внимание на такие вещи и по странному стечению обстоятельств носил его имя, проживал где-то в другой галактике. Икота усилилась. Полицейский принес Андерсу воды в пластиковом стаканчике. * * * Совпадение – псевдоним Бога, когда тот не хочет подписывать чудо своим настоящим именем[81]. Первым, что увидел Бёрье Стрём, проснувшись, был затылок Рагнхильд Пеккари. Она тоже зашевелилась, и снова начались любовные ласки. Такой образ жизни был для Бёрье в новинку. Потом ей захотелось яичницы и сока, а в холодильнике ничего не было. Бёрье оделся и вышел на улицу, решив пройтись до магазина на пересечении Адольф-Хединсвеген и Мальмвеген возле заправки. В лучах утреннего солнца город выглядел как фотография из рекламного туристического буклета. Все, что было бесформенным и серым, сверкало белизной. Деревья выглядели особенно красиво. Бёрье увидел заячьи следы – в городе! Ему нравилось, что в Кируне много свободного пространства и поэтому так легко дышится. Он вошел в магазин возле заправки, бросил в корзину тюльпаны в хрустящей обертке. Возле морозильного прилавка с продуктами его настиг незнакомый мужчина: – Вы Бёрье Стрём? Отрицать это не имело смысла. Незнакомец выглядел постарше Бёрье, назвался Харри Свонни и сообщил, что тоже боксировал в «Северном полюсе». Они постояли, прощупывая в памяти друг друга знакомые имена, события, матчи. Бёрье в очередной раз обрадовался возвращению в Кируну и подумал, что Рагнхильд – настоящее чудо. Так приятно случайно натыкаться на старых знакомых, даже давно забытых… – Да, я помню, как ты пришел в клуб… Совсем маленький, и Сикке с Юсси взяли тебя под свое крыло. Сразу разглядели большой талант.