Это так чертовски нелепо, что мужчины в нашей семье придерживаются по отношению к женщинам совершенно других правил. Они могут трахаться сколько угодно, но мы должны оставаться чистыми, невинными девственницами, готовыми к продаже с аукциона. Он скрещивает руки на груди. — Ты знаешь, почему тебе не следует спать с кем попало. Как мы, по-твоему, найдем тебе мужа, если ты больше не девственница? Я усмехаюсь над этим. — Кто, черт возьми, в наше время остается девственницей в восемнадцать лет? Его глаза сужаются. — Принцесса мафии. — Тогда просто скажи людям, что я невинна. Как они узнают? От мысли, что я пересплю с кем-то, кроме Гэва, у меня мурашки бегут по коже. Я скорее умру, чем когда-либо буду с другим мужчиной. Он – мой мужчина, независимо от того, хочет ли он меня. Это безумие, что брат забрал меня из школы раньше, учитывая, что у нас оставалось всего две недели. Не похоже, чтобы то, что у нас с Гэвом, будет продолжаться после того, как я закончу школу. Факт, который преследовал меня по мере того, как подходил к концу учебный год. Я знаю, что никакого количества времени, проведенного с ним, не хватило бы, но то, что оно оборвалось вот так, действительно задевает за живое. Я никогда не собиралась отдавать свое сердце монстру, но именно это и произошло. Черт возьми, думаю, что отдала его ему еще до того, как мы переспали. Гаврил Ниткин был моим школьным увлечением на протяжении многих лет. Массимо хмыкает. — Верно, но если об этом станет известно… - Он качает головой. — Я имею в виду, Лука видел, как вы двое целовались. На моих щеках вспыхивает жар, и я чертовски благодарна, что это всё, что он видел. Вещи, которые он мог увидеть, намного, блядь, хуже. — Не говоря уже о том, что Ниткин известен как садисткий сукин сын. - Массимо смотрит на меня несколько секунд, прежде чем покачать головой. — Не могу поверить, что моя младшая сестра вообще с кем-то спит, не говоря уже о садисте. Я не отрываю взгляда от журнального столика передо мной, мои щеки пылают. Это совсем не тот разговор, который я хочу вести с Массимо. — Мы можем не... — Не что? - Он огрызается, в его голосе отчетливо слышна ярость. — Откровенно и честно обсудить то, чем вы занимались? Если ты с кем-то спишь, то ты должна быть достаточно взрослой, чтобы говорить об этом. Я сужаю на него глаза. — Мне не нужно говорить об этом с моим братом. Ты хочешь обсудить свою сексуальную жизнь с Пейсли? Он складывает руки на груди и прислоняется к большому письменному столу из красного дерева. — Дело не во мне, Камилла. Тебе восемнадцать лет. Мне тридцать. Как глава этой семьи, я могу делать всё, что захочу, но ты... — Да, я понимаю. А я в этой семье всего лишь марионетка, которую можно использовать по своему усмотрению. Я должна выйти замуж за того, кто принесет вам больше власти, денег или еще какого-то дерьма в этом роде. Его взгляд смягчается, когда он останавливается и подходит ко мне. — Мне жаль, но так было всегда. — То, что так было всегда, не означает, что так и должно быть. Несправедливо, что с женщинами в нашем мире обращаются как с мусором, но это то, с чем я смирилась с детства. Массимо кивает, чем удивляет меня. — Это правда, но я не уверен, что могу стать тем, кто изменит многолетние традиции. — А что насчет Мии? Его челюсть сжимается. — А что насчет нее? — Она вышла замуж за Киллиана, мужчину, которого ты не выбирал. — Ты хочешь сказать, что влюблена в профессора? Я качаю головой. — Нет, я просто говорю... — Это было по-другому. Это принесло нашей семье больше пользы, чем любой выбор, который могли бы сделать я или отец. - Он ослабляет галстук на шее. — Мне жаль говорить тебе об этом, но я нашел для тебя подходящего мужа. Пока не разлетелись слухи, ты выйдешь за него замуж в конце следующей недели. Я изумленно смотрю на Массимо. — Ты шутишь, да? Он качает головой. — Нет, мы вынуждены смягчить удар для семьи Де Леон после того, что случилось с Мией. — Супер, значит, я запасной вариант для Алехандро Де Леона? Массимо выглядит раздраженным. — Да, ты выйдешь замуж за Алехандро через неделю. — Я лучше выколю себе глаза тупым ножом для масла. — Не будь такой мелодраматичной, Камилла. Я встаю, не в силах больше его слушать. — Ты надменный мудак, знаешь это? Его ноздри раздуваются, и я вижу, как в его глазах вспыхивает настоящая ярость. — Ты не будешь говорить со мной в таком тоне. - Он хватает меня за запястье и с силой дергает на себя. — Ты моя сестра, но я – глава этой семьи. Будет так, как я скажу, это понятно? Я выдергиваю руку и, не говоря ни слова, отворачиваюсь от него, вылетая из кабинета. — Камилла, не уходи от меня! - кричит он. Я ни за что не останусь в чертовом кабинете и не буду слушать эту чушь. Становится ясно, что я не контролирую свою жизнь. Срываясь на бег, я несусь вверх по лестнице в свою комнату. Оказавшись там, открываю ее и захлопываю за собой дверь, запирая на ключ, чтобы Массимо не смог последовать за мной. События сегодняшнего дня были изматывающими. Такое чувство, словно меня отхлестали, ведь ранее я была так счастлива после того, как Гаврил занялся со мной любовью – по крайней мере, так мне казалось. А теперь я чувствую внутри себя пустоту и холод, как будто мое будущее мрачнее серого осеннего дня. Слезы льются из глаз, я падаю на свою двуспальную кровать и зарываюсь лицом в мягкий шелк простыней. Ощущение такое, словно я насквозь пропитана такой острой болью, что она может убить меня. Может ли разбитое сердце убить? Чертовски похоже, что да. Я изолирована. Отрезана от подруг и мужчины, который как я надеялась, сможет меня полюбить, особенно после того, как он так нежно занимался со мной любовью. Это было только сегодня днем, но кажется, что прошла целая вечность. Я никогда не прощу своих братьев за то, что они вырвали мне сердце и растоптали его вот так.  — Уверена, что не хочешь зайти внутрь? - спрашивает Миа. Я качаю головой. — Послушай, прости, просто я не в настроении ходить по магазинам. Она бросает на меня извиняющийся взгляд. — Конечно, нет. Не могу поверить, что Массимо заставляет тебя выйти замуж за Алехандро. Я тяжело вздыхаю. — Я тоже. Она нежно сжимает мою руку. — Время еще есть.