– Я уже устал ждать, – продолжил Натан. – У меня есть то, что нужно вам. У вас есть то, что нужно мне. Я хочу, чтобы ты приснила Кружево, и тогда можешь забрать свою вещь, если конечно пожелаешь. – Это было адресовано Хеннесси; он имел в виду Джордан. Вещь. Затем он повернулся к Ронану. – А ты должен пробудить силовую линию, и тогда получишь обратно это тело. Он говорил об Адаме. Натан посмотрел на свою сестру. – Ну, а ты… мне просто стало интересно, рискнешь ли ты когда-нибудь сделать хоть что-то для себя. Фарух-Лейн почувствовала, как его слова ужалили, не успев даже обдумать их правдивость. Таковы были их отношения на протяжении многих лет; она постоянно пыталась завоевать его уважение, а он всегда ей в нем отказывал. Несмотря ни на что, между ними ничего не изменилось. – Пробудить силовую линию? – усмехнулась Хеннесси. – Боюсь, такой заказ не принимается. Мы не сможем разбудить для вас силовую линию. Может, выберете что-то взамен? Фри, печеный картофель, салат на гарнир, вечность в аду? Натан, перешагнув через тела, спустился к ним. – Не лги мне. – Она говорит правду. – Фарух-Лейн продемонстрировала свой самый профессиональный тон. Самообладание было единственной броней, которой она владела. Кармен видела, как в него выстрелили. По ее приказу. Он знал об этом. И сейчас направлялся прямо к ним. – Мы отключили линию. Обратно ее не пробудить. Натан остановился в четырех футах от них. Что-то под его рубашкой проговорило: бомба. Подняв пистолет, он направил его в лоб Фарух-Лейн. – Разбудите линию, и все закончится. Брат и сестра уставились друг на друга. – Это невозможно, – упорствовала Фарух-Лейн. Натан нажал на курок. В заключение: Из-за характера наших задач некоторые стычки могут показаться личными. Они таковыми не являются. Отношения существуют лишь между Зетом и вами; и модерация – между Зетом и миром. Все в комнате, за исключением Натана, вздрогнули. Пистолет лишь тихо щелкнул; владелец не снял его с предохранителя. Тело Фарух-Лейн пронзили пули, пущенные ее сердцем. – Помнишь, как ты стреляла в меня, Кармен? Ох, верно, ты ведь приказала кому-то другому спустить курок. Итак, вы двое, вам нужны эти штуковины на лестнице или нет? – спросил Натан. – Пробудите линию. Кружево сказало мне, что это возможно. – Кружево лжет, – ответила ему Хеннесси. – Оно говорит тебе то, что ты хочешь услышать, приятель. – Я могу это сделать, – сказал Ронан. Все это время, даже когда Натан спускался по лестнице, Ронан не сводил глаз с тела Адама Пэрриша. Он и сейчас был сосредоточен на нем, его поза выдавала, как он стремится добраться до Адама. Если бы Фарух-Лейн ничего не знала о них, то все равно догадалась бы об этом по форме пространства между неподвижным телом Адама и напряженным как сжатая пружина телом Линча. Все взгляды обратились к Ронану. – Он прав, я могу это сделать, – хрипло сказал Ронан. – Когда я был младше, мы провели ритуал, чтобы разбудить силовую линию. Мы договорились с… существом… сущностью, которая помогла нам это сделать. Он вздернул подбородок. Гнев, бурлящий в его взгляде, заставил бы отступить любого, но только не Натана. – И ты можешь сейчас поговорить с одной из этих сущностей? – едва слышно спросил Фарух-Лейн. – Той, что способна разбудить линию? Ронан ответил: – Я и есть одна из этих сущностей. 47 Хеннесси смотрела на Ронана, стоящего в центре величественного фойе в круге света. Солнечные лучи рассеивал пластик, окружавший строительные леса снаружи здания. Ей вспомнилось, как они с Брайдом едва не потеряли Линча из-за ночной грязи. Сознание Ронана отправилось блуждать, отделившись от тела – не слишком далеко, как она поняла, но достаточно, – и Брайд настоял, чтобы Хеннесси пришла в сон и помогла вернуть Линча. К тебе его притянет скорее, нежели ко мне, – сказал тогда Брайд, и после Хеннесси еще долго ломала голову над этой фразой. Но теперь она поняла. Ронан Линч решил остаться человеком. Его влекло к этому с самого начала и продолжало тянуть сейчас. Ведь кто такой Брайд? Еще одна греза. Кто такая Хеннесси? Человек. А кем был Ронан? Тем, кто разрывался между ними. В том сне Хеннесси и Брайд карабкались все выше и выше, пока не отыскали копию Ронана, свернувшуюся калачиком внутри полого ствола дерева. Он выглядел старше. Его волосы тронула седина. Могущественный и печальный. Ронан, повидавший мир. Но стоило ему открыть глаза, Хеннесси сразу поняла, что перед ней все тот же знакомый ей парень Ронан. Он разрывался между мирами. Сейчас в мире наяву Ронан выглядел одновременно молодым и старым. С одной стороны, он казался молодым человеком с раздражающе зудящей свежей татуировкой, воинственным разворотом плеч и вызывающей манерой топать ботинками по деревянному полу. И в то же время в его глазах мерцало что-то древнее. Он больше не выглядел как тот, кто разрывается между. Он был и тем, и другим одновременно; никакого диссонанса. – Я и есть одно из этих существ, – сказал он. Хеннесси ему поверила. – Сначала отдай нам Адама и Джордан, – сказал Ронан. Его слова прозвучали не как просьба. – В любом случае вокруг бомбы. Мы никуда не денемся, верно? Натан пожал плечами. – Ладно, забирайте. Сообща они быстро перетащили Джордан, а затем и Адама. Хеннесси проверила пульс Джордан – с ней все было в порядке, она просто спала, не в силах проснуться даже рядом с живительным магнитом под кожей Ронана. Поскольку, чтобы поддерживать его в сознании, требовалось слишком много энергии. Хеннесси стало жутко от вида Джордан в таком плачевном состоянии. Она должна была жить сказочной жизнью, найти свое место, создавать сногсшибательные портреты, господствовать в мире искусства. А не лежать, свернувшись калачиком на полу клуба «Шарлотт» под бомбами и старой подделкой Тарбелла. – Прости меня, Джордан, – прошептала Хеннесси. Поднявшись на ноги, она увидела, что Ронан стоит на коленях рядом с бесчувственным телом Адама и тоже что-то шепчет ему на ухо. Адам не проснулся, но Ронан, похоже, на это и не рассчитывал. Он повернулся к Хеннесси, и ее поразило выражение его лица. Она ожидала увидеть печаль, но вместо этого на его лице читалась неприкрытая ярость. Она бурлила в нем, как тот огонь, что Хеннесси изобразила на портрете «Фарух-Лейн, Горящая». Весь тот огонь и еще немного. – Довольно, – сказал Натан. Он слегка поднял руки, указывая на серые бомбы, выстроившиеся вдоль стен. Бомба, бомба, бомба. – Разбуди линию, Грейуорен. Ронан поднялся на ноги. Он шевельнул пальцами, призывая Натана, Фарух-Лейн и Хеннесси отойти в сторону. Ронан склонил голову. Хеннесси видела, как задвигались его губы. Казалось, он молится. Интересно, подумала она, кому сейчас молился Ронан Линч? Затем он поднял руки перед собой, словно держа в сложенных чашечкой ладонях один из шаров Брайда. Натан наблюдал за ним, как завороженный. – Не делай этого, – внезапно выпалила Фарух-Лейн. – Если он взорвет мир, ты все равно не получишь желаемого! Я привела тебя сюда не для того, чтобы воплотить видение в реальность, а для того, чтобы ты смог все изменить. Ронан! Это не… Раздался выстрел; она замолчала. Ронан не остановился. Ему требовалась невероятная концентрация, чтобы выполнить задуманное. Он раскрыл ладони, как страницы книги. Напряг руки, будто держал в них что-то тяжелое. Воздух в комнате стал видимым. Хеннесси никогда прежде не задумывалась о движении воды, облаков, молний, о том, что структура этих видимых вещей служит подсказкой о существовании невидимых. Сейчас перед ее глазами предстал мир, где струящиеся, искрящиеся потоки энергии, дрейфующие яркие сферы и нити частиц вливались в море, по которому все они циркулировали каждый день. Темнота стала видимой. Невидимое – видимым. Энергия возрастала. – Хеннесси, – прорычал Ронан, и Натан внезапно понимающе улыбнулся, предвкушая зрелище. – Приготовься. Она знала, что Кружево будет ждать. Ты уже проходила через это однажды. Преодолела весь путь до Ронана Линча. Не забывай. В тот раз ты его победила. Все изменилось. Она изменилась. Хеннесси больше не испугается. Ронан резко вытянул руки подальше от тела, будто держал в ладонях что-то горячее.