Правда, ещё и с Леркой. Я сначала разозлился. Подумал, чего она лезет, куда не звали? А потом даже обрадовался. Там такой жуткий фильм шёл – «Кладбище домашних животных»[34]. Так вот, если бы не Леркины смешки, я бы точно штаны намочил. Ну просто я не люблю, когда режиссёры вот так с детьми поступают. Даже если это просто кино – всё равно! Зачем такая жестокость? А вот Лерка заявила, что фильм – отпад и я ничего не понимаю в настоящем искусстве хоррора. А Малинка сказала, что мы оба ничего не понимаем и нужно смотреть старую версию[35], а ещё лучше читать книгу. Я же говорю, процесс идёт, тем более что она, как и я, книги любит. Но в целом формат наших отношений пока не совсем однозначный. Она смеётся – я стесняюсь. Они смеются, если быть точнее. Лерка же с нами везде ходит! || ▶ Ладно, не буду сохранять интригу. Тот близкий человек – это Л. А. Леокадия Альбертовна. После всего случившегося я понял, что не имею права её сокращать. Потому что сокращать таких, как она, – это преступление. Вообще, я уже давно привык, что люди в моей жизни – просто случайные явления. Но вот Леокадия Альбертовна, как я понимаю, – это далеко не случайность. Это судьба! Взять, к примеру, случай с Герой. Что было бы, если бы она не посадила нас когда-то за одну парту? Да ничего хорошего! Не было бы у меня Геры, а меня – у него. И как бы он тогда со всем справился? || ▶ Месяц назад с моим Бабочкиным случилась ужасная вещь. Во время игры он получил тяжёлую травму. Хорошо хоть, я этого не видел. Зачем потом всю жизнь вспоминать, как у тебя на глазах чужая судьба сломалась? Да и какая чужая? Говорю же, мы с ним теперь как родные. Кровью не расписывались, нет. Хотя это могла быть идея, если бы не моя… кхм-кхм… особенность. Но и без крови хорошо! Главное, что мы друг друга в беде не бросили. Он меня поддержал. Я его. По-моему, именно так и должно быть между братьями! Конечно, с хоккеем этим ужасно получилось. Это же его мечта была. А тут одним махом всё рухнуло. Но, как говорится, нет худа без добра. Зато мы вместе в лагерь поедем. Это раз! Бабочкин теперь знает, что на меня можно положиться. Вот уже два! А три – это то, что благодаря его травме мы к Леокадии Альбертовне на писательские курсы попали. Так бы он и не подумал записываться. Махал бы своей клюшкой и ничем полезным не занимался. А теперь вот. Будем с ним бок о бок творить. И дружить. И, может быть, когда-нибудь даже попадём в историю. Как новые Фицджеральд[36] и Хемингуэй[37]! Тем более что нам, как и старым, пришлось преодолеть немало испытаний. || ▶ Когда я соберусь написать мемуары, одна из глав так и будет называться «Испытание». А начнётся она с того самого эпизода, когда Леокадия Альбертовна пригласила меня «задержаться после уроков». Таким странным тоном, что я даже испугался. Решил, что она каким-то образом узнала про Кристинку. Понятно, что такого быть не могло. Гера тогда в больнице лежал. Да и с чего ему меня выдавать? Он же прямым текстом сказал – ты не виноват! Но на воре, как говорится, и шапка горит. И я занервничал. Хорошо, конечно, что зря! Да, Леокадия Альбертовна спросила про Кристинку. Первым делом причём. Но не в том ключе, как я ожидал. Просто сказала, что всё будет хорошо! И предложила бесплатно ходить на её занятия. Якобы это поможет мне отвлечься. Я прямо растрогался. Да так, что чуть было всё ей не рассказал! Может, и надо было, конечно. Тем более что я не виноват… || ▶ И всё равно! Что-то мешает мне быть откровенным. Не могу объяснить почему, но было бы лучше, чтобы об этой истории вообще никто не знал. Даже Гера! Я ведь ему и не собирался ничего говорить. Просто Бабочкин – он любит надо мной подшучивать. И однажды, уже не помню с чего вдруг, назвал меня «великим писателем». Ну и ладно. А почему нет? В каждой шутке есть доля истины, как говорят. Проблема в другом. Я тогда сказал в ответ: – Может, и великий. А что такого? А он мне: – Ой! Неужто его величество Пушкин обиделся? Так пожалуйся у себя в дневнике! Я потом поинтересуюсь! Я сначала и не разобрался – при чём здесь дневник? А Бабочкин, видно, понял, что я ничего не понял, и решил уточнить: – Ну, дневник. Леокадия, помнишь, задание давала? А я так холодно: – Конечно, помню. Только с чего ты взял, что я разрешу свои записи слушать? Дневник – это вообще-то личное. А он как захохочет! Правда чуть ли не покатился… Говорит: – Звездочёт! Ты с луны упал? Мы же с тобой в начале года должны будем паролями от ящиков обменяться. Я сразу: – Что-о-о? А он мне: – Да-да! Леокадия предельно ясно выразилась – ты мне свой, а я тебе свой. Я чуть в обморок не грохнулся. Как это обменяться? Нет, Герино я всегда рад послушать. Но чтобы своё отдать? Я же там такого наговорил! А Бабочкин мне подмигнул и так заговорщицки: – Да ладно, не паникуй! Я твою даму сердца не выдам. А это же он ещё про Малинку не знал! А я там как только не мечтал о ней. По-всякому! В общем, те несколько дней превратились в кошмар. Я всё ходил и думал, как теперь поступить? Стереть – нельзя. Будет по хронологии заметно. И не отдать нельзя – это же учебное задание. И вообще, как я мог такое прослушать? А потом с Кристинкой вся эта ерунда случилась. И я забыл обо всём на свете. А то, что не смог забыть, – самое главное – ему рассказал. Не потому, что он мой друг и я хотел довериться. Всё, чего я в тот момент хотел, – чтобы это случилось не со мной. Чтобы больше никогда не вспоминать про ту горку. Не говорить. Я не хотел так мучиться! А тут Бабочкин пришёл. А я как раз новую запись сделал. И сразу подумал – он же потом всё равно узнает. Получится, что я его обманул. Вот я и рассказал. || ▶ Конечно, можно было и соврать. Придумать что-нибудь. Сказать, что стёр случайно! Но тогда бы и Герин дневник остался у него. А я хотел… мне было важно узнать, что он обо мне думает. Вдобавок ко всему, я никак не мог забыть те слова Леокадии Альбертовны… Я как-то спросил на уроке, зачем она придумала такое задание. Не для всех, скажем прямо. Кто-то, конечно, может. А кто-то и нет – взять вот так и всё наружу вывалить. А Леокадия Альбертовна сказала: – В том-то и смысл, Гриша, что это не задание, а испытание. Потому что доверие никогда не даётся бесплатно. Его нужно завоевать! Естественно, каждый из нас воспринял это по-своему. Димка Чернышов так вообще заявил, что ему такое доверие – дневник Антохи Козельского – и даром не нужно, потому как «эротические сны про Орехову» – вот где настоящее испытание. Для психики. Ха-ха. А она ему ещё дорога! Все рассмеялись, конечно, а я на Геру посмотрел. Мне почему-то кажется, он эту реплику про доверие точно так же растолковал. Как задумывалось! Потому что и правда ведь… В этой жизни нужно кому-то доверять. А как узнать, можно или нет, не попробовав? Потому-то я и решил оставить всё как есть: и дневник, и даже эту вот запись. Сохранить для него. Думаю, Бабочкину будет интересно узнать о том, как я прошёл своё испытание. Уверен, что и он своё выдержал тоже. Да, Гера? Привет! ||