– И я тебя, – Марк осторожно перекатывается набок. – В холодильнике есть еда, хочешь? – Нет, я хочу еще секс, – нажимаю Марку на плечо, заставляя лечь на спину. Забираюсь сверху, – поза номер два, я буду аккуратной. Его член даже опасть не успел. Трусь о него мокрой промежностью, дразню Марка. Долго не могу терпеть, поэтому приподнимаюсь и опускаюсь на член. Каждый сантиметр чувствую. Постанываю от удовольствия, делая бедрами волну. Ногтями легко царапаю напряженный пресс. И двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь. Словно в трансе каком-то. Все плавно и медленно. – Вика, Вика, ммм, суу… – Марк приходит к финишу первым. Немного отдышавшись, подминает меня под себя и пальцем ласкает клитор. Взрываюсь фейерверком в его руках и затихаю. Влажным лбом упираюсь Марку в плечо. – Три, получается…. – Получается так, – Марк смеется, – быстро потратили. Засыпаю в его объятьях и в них же просыпаюсь. Мне тепло, уютно, непривычно. За время, проведенное в больнице, привыкла спать одна. И еще это первый наш совместный сон с Марком. На часах шесть тридцать, ему вставать через пятнадцать минут. Очень хочется приготовить завтрак для Марка, так что с небольшим сожалением покидаю теплую постель. Накидываю на себя его рубашку, потягиваюсь. Свои вещи вчера разобрать так и не собралась. Мы обнимались, валялись в постели, ходили в душ. Ни на минуту друг от друга оторваться не могли. Кухня в квартире просторная, светлая. Очень радует теплый пол, благодаря которому не нужно думать о тапочках или носках. Делаю себе кофе, пробегаюсь по продуктам в холодильнике. Я не знаю, что Марк любит с утра. В груди очередной микроукол дискомфорта, но я себя успокаиваю – мы все наверстаем, времени впереди много. Готовлю омлет с ветчиной и сыром, нарезаю овощи, варю кофе. Собственный желудок начинает урчать, напоминая, что позаботиться нужно не только о мужчине, то и о себе с крохой. – Доброе утро, – свеженький Марк, пахнущий гелем для душа, прижимается к моей спине, – ты очень горячо смотришься в моей одежде. – Правда? – откусываю сладкий перчик, который до этого резала на дощечке и оборачиваюсь к нему. – Угу, – Марк целует меня в шею, а ладони нетерпеливо забираются под рубашку, под которой совсем ничего. Влажное полотенце с его бедер падает на пол. – Хорошо, что существует работа. Иначе я не знаю, как бы мы существовали с ограничением на три секса в сутки. – Будем опять считать? – Мозг туманится от напористых ласк. Рубашка задирается до самого пояса. Марк гладит бедра, стаскивает ткань с плеч и ласкает грудь. Он нетерпелив, прерывисто дышит. Терпение и не мой конек, я оттопыриваю попку, трусь ей о его член, сама выгибаюсь. – Первый, – толчок в меня влажную. Наш общий стон удовольствия. Марк сдвигает овощи и все, что рядом, в сторону. Опрокидывает меня на столешницу и прижимается сверху. Его губы на задней стороне шеи, спускаются к лопаткам. Ладони с нажимом по бедрам, одна между ног ласкает половые губы и клитор. – Мммм…. – поднимаю руки и обнимаю Марка за шею, запускаю пальцы в его волнистую шевелюру. Полностью отдаюсь его ритму. – Еще, еще, еще…. омм, Марк… – накатывает оргазм, заставляя подняться на цыпочки и затаить дыхание. Марк заливает мое бедро спермой и вытирает его кухонным полотенцем. Помогает мне подняться, поправить одежду и обнимает. Целует нежно, растягивая удовольствие. Мы гладим друг друга, касаемся во всех местах, изучаем. Снова хочется продолжить. – Мне мало, – смеется мне в губы, – но на вечер нам нужно два…. Минимум. – Я думаю, вот этот раз мы учитывать не будем, – съезжаю телом по его груди и опускаюсь на колени. Упругий член покачивается перед моими глазами. – Он все равно будет пробным. С Артёмом мы не увлекались оральными ласками. Как-то я прочитала, что бытует мнение, будто некоторые мужчины не приемлют минет потому, что этими же губами жена будет целовать потом детей, вроде как неправильно. В этом ли было дело или в чем-то другом, не знаю. Но результат таков, что делать минет в первый раз я буду сейчас. – Пробным? – Марк опирается бедрами на столешницу, ладонями цепляется за ее край. На меня смотри с расширенными зрачками. Жадно сглатывает. – Я не умею, – ласково веду ладонью по стволу, – зубы там, что-то еще… – неуверенно опускаю глаза. Щеки начинают гореть. Осторожно обхватываю головку губами, погружаю в рот и увлажняю языком. Марк начинает постанывать, что меня подбадривает. Старательно скольжу губами, пытаясь погрузить член как можно глубже в рот. Прячу зубы, мягко сдавливаю его у основания ладонью. Чтобы понять, нравится ли Марку, поднимаю взгляд вверх. Марк наблюдает не отрываясь, облизывает губы. Все его тело мелко подрагивает. Старательно продолжаю, замечая, что от происходящего возбуждаюсь сама. Мышцы внутри сладко сжимаются. Не удерживаюсь и касаюсь себя пальцами. Сжимаю сосок, спускаюсь вниз ладонью и ласкаю клитор. Как нам двоим удержаться от секса, если мы только о нем и думаем? Запрет лишь усугубляет тягу, делая удовольствие запретным плодом. – Вика, – выдыхает, запрокидывая голову. В горло неожиданно ударяет теплой струей, и вязкая сперма растекается во рту. Пара капель падает на грудь. – Оу, – глотаю. Не могу сказать, что вкусно, но терпимо. Белок, опять же… на завтрак неплохо. – Одуреть, – осматривает меня на затекших коленках, – много раз представлял, но в реальности одуреть… Иди ко мне, – помогает мне подняться и надеть обратно рубашку. Она с меня слетела где-то в процессе. Касаюсь пальцами губ, неуверенно смотрю на Марка. – Все хорошо? – он меня целует. В губы. Фух… – Да. Тебе понравилось? – Очень. На столе начинает вибрировать телефон Марка. Он хмурится и кладет его экраном вниз, садится за стол. Игривое настроение схлынуло и появилось напряженность. – Чем будешь заниматься? – Разберу вещи, отдохну… Немного поработаю, – пожимаю плечами. После больницы мне нужно прийти в себя. Что-то случилось? Звонок тебя встревожил… – неловко улыбаюсь. – Отец, – Марк стискивает челюсть. Делает большой глоток кофе, ставит кружку на стол, – мы поговорили вчера. Вернее я попытался. – И что он сказал? – У него всего один сын и это я. Тема закрыта. – Понятно, – опускаю глаза. Но… нет… мне непонятно. У тебя есть еще один сын, но ты просто берешь и забываешь о нем. Мальчик растет где-то там, потом учится в школе и в университете вместе с братом. И что? Плевать? Ты не думаешь о его успехах? Не жалеешь, что не рядом? Не хочешь помочь? – Он должен был мне сказать, – Марк сжимает ладони в замок и упирается в него лбом. – Я не оправдываю Артёма, но я понимаю, почему тот бесился. Какого хуя нельзя было просто признать? Отец даже алименты не платил, я узнавал. – Марк, – поднимаюсь и обнимаю его за плечи. Мне очень хочется его поддержать. – Артём жил с матерью на ее мизерную зарплату, пока у меня было все, на что пальцем не ткну. Отец, что, обеспечить их не мог? Да блядь!!! Я не понимаю! Я тоже. Но я много чего в отношениях родителей и их детей не понимаю. Меня вот отец бил иногда, а мама делала вид, что ничего не происходит. – Ну не хотел, чтобы мама знала, сделал бы, не афишируя. Но хоть что-то. Марк утягивает меня к себе на колени и обнимает. Вдыхает мой запах, нежно гладит пальцами по спине. Дышит и потихоньку успокаивается. – Я чувствую себя идиотом, с которым всю жизнь играли в прятки. Телефон звонит снова, Марк тянется и вздыхает. Снова отец звонит. – Надо ответить, а то не успокоится, – он проводит пальцем по экрану, принимая вызов. – Марк, где тебя носит? Ты мне нужен, – слышно недовольное в трубке. Голос отца похож на голос сына, только ниже и суше. – Буду где-то через час. – У нас проблемы. – Через час, пап, – Марк вешает трубку. Лицо напряженное. – Началось… Неужели Артём и правда устроил что-то? Помню, он обещал. Глава 25 Артём действительно начал свое наступление. Марк почти не делился информацией, попросив меня не беспокоиться. Через пару недель в газетах появились разгромные статьи о Соколове-старшем и его темных делишках в прошлом. Было там и про рейдерские захваты, и про сотни уволенных без пособия сотрудниках, и про подлог документов. Я прекрасно понимала, что репутация в бизнесе много решает. Раньше у «Индастриала» она была кристальной, теперь же у многих могут возникнуть сомнения. И по классике куролесил отец, а в ответе за все сын. Именно его осаждали журналисты и требовали ответы на неудобные вопросы. У Давида неожиданно оказалось больное сердце, о чем тоже много писали. Меня от их разборок трясло мелкой дрожью. Хотелось просто спокойной жизни для нас с Марком и ребенка. В четырех стенах квартиры я задыхалась, только ходила из угла в угол и страдала. Чтобы немного развеяться, согласилась на пару семейных съемок с маленькими детьми. Хотелось увидеть перед глазами чье-то сбывшееся счастье, чтобы поверить, что и у меня может быть так. Сегодня после работы я зашла в любимую кофейню. Тут у них самый вкусный латте в городе и потрясающие булочки. Беременность вкупе с нервами действовали на меня сильно – мне хотелось съесть что-нибудь сладкое, пышное и с кремом. Именно этому занятию я и решила отдаться полностью. – Буду сочным персиком, – обреченно посмотрела на вторую булочку с малиновым вареньем, которая манила себя откусить. С клубничным я уже съела. В голове щелкнула мысль, что следует еще попробовать и с персиковой начинкой, если собираюсь персиком стать. – Привет, – знакомый голос резанул ухо, и Артём сел напротив. Я подавилась, закашлялась, отпила кофе. – Что тебе нужно? Артём выглядел на этот раз отлично – дорогой костюм, гладко выбритое лицо, свежий вид.