– Огромного льва. А может, демона в львином обличье. Теламон уставился на Иларкоса: – То есть воины испугались?! Иларкос опустил голову. «И снова я принял неверное решение», – досадовал Теламон. Половину людей отправил к ущелью, остальным приказал рассредоточиться по берегу, а сам засел посередине и оттуда наблюдал, как все идет наперекосяк. От этих мерзких египтян никакой помощи! Стражники, охранявшие гробницы, наотрез отказались покидать пост, а рабы Меритамен не отходили от лодки. В деревнях и мастерских тем временем царили темнота и тишина: местные жители затаились, дожидаясь, когда уплывут варвары. Теламоном овладело уныние. Что ни шаг, то роковая ошибка! Кинжал уже был бы у него, но Теламон недоглядел за Меритамен. А поднимись он к гробнице вместе с воинами, прикончить Гиласа не составило бы труда. Как же будет насмехаться Алекто, когда узнает об этом поражении! А с каким удовольствием она расскажет обо всем Короносу, когда они вернутся в Микены! Ну что ж, по крайней мере, им удалось схватить Пирру. Этим надо воспользоваться. Ломая руки, Меритамен подбежала к Теламону. Когда он нашел ее среди гробниц после бегства Гиласа, она делала то же самое. «Твой драгоценный кинжал у меня», – пренебрежительно бросила она. Но презрение сменилось ужасом, когда Теламон размотал бинты и вместо кинжала Короносов увидел потертый старый нож. Теперь настала очередь Теламона взирать на нее свысока. Почему эта египтянка не сбежала обратно в Па-Собек? Мало она им хлопот доставила! – Не трогай девчонку, – взмолилась Меритамен. – Она ничего плохого не сделала! – А тебе до нее какое дело? – проворчал Теламон. – Я и так причинила много вреда! А если еще ее кровь будет на моей совести… Теламон молча прошел мимо египтянки. Рядом с воинами, которые схватили Пирру, девочка выглядит особенно маленькой и беззащитной. Вовсе незачем было связывать ей руки за спиной, однако, к радости Теламона, воины все равно это сделали. Пирра всегда считала его варваром. Во время их последнего разговора на Кефтиу эта девица заявила, что Гилас воплощает собой все лучшее, что есть в Акии, а Теламон – все худшее. Но скоро она запоет по-другому. Пирра стоит с идеально прямой спиной и глядит мимо Теламона, будто он пустое место. Раскрашенное на египетский манер лицо неподвижно, точно маска, и все же сразу видно: ей страшно. Теламон демонстративно поигрывал маленьким аметистовым соколом на запястье: раньше это была печать Пирры. Потом Теламон упер руки в бока, обращая внимание пленницы на свой пояс с пластинами из кефтийского золота. Когда-то они тоже принадлежали ей. Но Пирра не дрогнула. Странно. Казалось бы, Меритамен красивее, зато в душе Пирры пылает огонь, который притягивает и не отпускает. Подойдя к Теламону, Меритамен сказала: – Мне надо возвращаться в Па-Собек. Могу взять ее с собой. Пожалуйста, отпусти ее, тебе от нее никакой пользы! – Позволь с тобой не согласиться, – вежливо произнес Теламон и обратился к Пирре: – Похоже, Гилас сбежал. Сбежал! – повторил он. – Сел на лошадь и умчался в пустыню! – Отлично, – по-прежнему не глядя на него, произнесла Пирра. Теламон улыбнулся: – Он бросил тебя без малейших колебаний. Выходит, не такой уж Гилас и храбрец. – Вас двадцать, а он один. В драку ввязался бы только безумец. Я сама велела Гиласу спасаться. У Теламона с языка уже рвался резкий ответ, как вдруг его осенило: Пирру можно использовать в качестве приманки! Он обратился к Меритамен: – Я сам перевезу тебя через Реку в Па-Собек, а твоя команда пусть остается здесь. Своим гребцам я больше доверяю. Потом Теламон приказал Иларкосу: – Посади четырех воинов на весла, а остальных веди к кораблю. Готовьтесь к отплытию. Я скоро вернусь с госпожой Алекто. Мы отправляемся домой. Воины сразу повеселели, да и лицо Иларкоса прояснилось. – А как же кефтийка, мой господин? – Поплывет со мной, – ответил Теламон. – Хочу, чтобы Чужак ее увидел. Иларкос удивился: – Он же в пустыне. – Чужак непременно придет, – заверил Теламон. – Он ее не бросит. Вернется к Реке и увидит кефтийку в руках госпожи Алекто. Иларкос нервно сглотнул. Руки Меритамен сжались в кулаки. Пирра постаралась скрыть страх. – Хочешь сделать из меня приманку? Ничего не выйдет. У Гиласа хватит ума не кидаться мне на выручку. Но Теламон видел, что она сама себе не верит. А еще Пирра боится Алекто. Впрочем, Алекто боятся все. «Кроме меня», – мысленно прибавил Теламон. Алекто всего лишь женщина, а значит, с ней можно не считаться. Как Теламон мог усомниться, что боги на его стороне? Все складывается так гладко! Теламон сам не спланировал бы лучше. Он заранее договорился с Алекто, что на рассвете она будет ждать его на причале. Теламон сказал ей, что к тому времени их миссия в Египте будет завершена и они поплывут домой с кинжалом Короносов и еще не остывшим сердцем Чужака, а добудет все это он. Что ж, не вышло – пока. Зато Теламон отдаст Алекто Пирру, а та заставит девчонку рассказать и про кинжал, и про Гиласа. Теламон в очередной раз порадовался, что дед отправил с ним в Египет Алекто. Сейчас ее таланты очень пригодятся. Теламон боялся, что на Пирру у него рука не поднимется, зато Алекто с удовольствием возьмется за дело. При этой мысли решимость его на секунду дрогнула, но потом он подумал о Короносе. «Будь мужчиной», – велел себе Теламон. На его месте Коронос поступил бы именно так. – Гилас не придет, – повторила Пирра, будто надеялась: если она несколько раз скажет эти слова, они станут правдой. – Услышит твои крики – и бегом прибежит. А вот и рассвет. Наступил день Первой Капли. Небо цветом напоминает чеканную медь, из пустыни дует горячий ветер. На Восточном Берегу на каменных ступенях собрался весь Па-Собек. Люди ждут, когда жрецы объявят, что Река начала разливаться. Никто не обратил внимания на причалившую лодку Хати-аа. Вот на берег сошла госпожа Меритамен, а вместо нее на борт поднялась красивая чужестранка. Пусть варвары возвращаются на свою землю. Скоро разольется Итеру, и его воды помогут Египту родиться заново. Так происходит каждый год с Начала времен. Сидя под навесом на лодке Хати-аа, Пирра чувствовала, как пробуждается Река. Но Итеру ее судьба не волнует. Никому нет дела до кефтийки. Меритамен пыталась за нее заступиться, но теперь даже она сбежала. Воины-Вороны, сидящие на веслах, отводят глаза, будто уже записали Пирру в покойницы. А сзади, положив руку на рулевое весло, стоит Теламон и смотрит вдаль поверх ее головы. Теламон передал Пирру Алекто. Та сидит чуть в стороне на скамье под навесом. Дует ветер, и шелковые одеяния облепляют ее изящную фигуру, а завитки темных волос ласкают прекрасную шею. Поднявшись на борт, Алекто даже не посмотрела на Пирру, но теперь девушка устремила на нее холодный оценивающий взгляд, будто изучала дичь в силке. «Ни за что не стану кричать», – сказала себе Пирра. Но девочка сама понимала: когда Алекто за нее возьмется, сдержаться она не сумеет. И все же страха Пирра не испытывала – ощущала только боль в локтях и запястьях и чувствовала себя пойманной в ловушку оттого, что руки связаны за спиной. А еще она никак не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Нет, не может быть. Ее настоящая жизнь осталась там, где Разбойница бродит по скалам, Эхо просыпается на ветке дерева и чистит перья, а Гилас… – У тебя шрам. Кто обжег тебе щеку? – вдруг спросила Алекто. Пирра вздрогнула. – Я сама, – ответила она. – Как? – Головней. Красивые губы растянулись в причудливой полугримасе-полуулыбке. – Больно было, наверное. – Да, – бросила Пирра. – Так я и думала. Отвернувшись, девочка уставилась на грязную зеленую воду. Выскочить за борт? Она сразу пойдет ко дну. А впрочем, ей даже прыгнуть не дадут: рядом с ней гребут два воина-Ворона. Тот, что поближе, совсем молодой, примерно одних лет с Гиласом: подбородок прыщавый, борода только-только начала пробиваться. От него пахнет сыромятной кожей доспехов и потом, смешанным с луком. Почувствовав на себе взгляд Пирры, воин сердито зыркнул на нее. Нет, от этого помощи не дождешься. – Твой раб потерял много крови, – мечтательно произнесла Алекто. Пирра напряглась. – Когда он прыгнул в Реку, мы думали, что на запах приплывут крокодилы. Но этот египтянин испортил нам все веселье и утонул. Что ж, тоже неплохо. Говорят, смерть от утопления – одна из самых мучительных. Руки Пирры за спиной сжались в кулаки. «Что бы со мной ни случилось, ты за это поплатишься», – мысленно пообещала девочка Алекто. Очень медленно, чтобы дочь Короноса заметила, Пирра опустила взгляд на мешочек на поясе, где лежало заклинание, которое ей помог написать Небетку.