– Прости, я ничего не знал о вашем существовании. – Прекрати, пожалуйста, – оборвал Андрея Глеб,– я не собираюсь выслушивать «исповедь грешника», я сам не святой. Как ты мог узнать, если моя мать не знала от кого мы? – Я помню её красивая блондинка, я работал тогда при гостинице, я был женат уже, но мы понравились друг другу, и… – Андрей, ты меня за идиота считаешь? Лена работала там проституткой, и так просто бы она тебе не дала. Заплатил и вперёд, без всяких «понравились». Андрей опустил голову, покосившись на дверь, не пришла ли Марина. – Да, ты прав. Молоденькая, хорошенькая, не смог удержаться, платил ей, и почти после каждой своей смены уводил её в подсобку. Правда, всё это было недолго, деньги кончились, а дома жена и ребёнок. Но она ничего не сказала про беременность. Без денег я ничего не мог сделать, а потом она исчезла. Ты извини, что я тебе всё это рассказываю. – Да ладно, чего я только не насмотрелся и не наслушался о матери и можешь не извиняться. – Так здорово, что у меня оказалось ещё два сына. – Я не буду прыгать вокруг тебя в щенячьем восторге из-за того, что у меня появился отец. Я прекрасно жил без тебя все эти годы. И меня как-то особо не интересовало кто же ты, и сейчас для меня уже тем более неактуально. Не было у меня юбки мамы или широких папиных плеч, за которыми можно было спрятаться, поэтому я всё могу и умею сам, я в себе уверен на сто процентов, ещё неизвестно, чтобы из меня получилось, будь по-другому. Я очень благодарен за то, что ты заботишься о Вовке, а меня, пожалуйста, избавь от этого. Есть Вова, и он с благодарностью примет любую вашу заботу. В кого он такой, твёрдый, как гранит? В мать? Вряд ли она была такой, если судить по рассказам Володи. Тогда в кого? Наверное, он потому такой, потому что, стебелёк, который растёт один и подвергается любым стихиям, крепнет, и его уже не сломить никаким ветрам. Хлопнула дверь, пришла Марина. – Я привёз Вове вещи и ноутбук, – сказал Глеб, – отцу передал всё, мне пора. – Сынок, давай кофе выпьешь, пообедаешь? – Нет времени. Но тут на кухню зашёл сонный Вовка, и увидев Глеба очень обрадовался, попытался обнять его, но Глеб отстранился, и лицо Вовы скривилось от обиды. – Держи от меня дистанцию. Я тебе тут кое-что привёз. – Братик, спасибо и прости меня, прости. Но Глеба не трогали его слёзы, Марина умоляюще смотрела на него, а Андрей сказал: – Глеб, подключи ему ноутбук, и покажи, мы с матерью не справимся. – Чего там уметь то? Андрей сверлил Глеба глазами. – Глеб, пожалуйста. – Ладно, где там твоя комната, показывай, – обратился Глеб к Вовке. Пока Глеб подключал компьютер, Вова, понурив голову стоял рядом, потом робко погладил его по руке. – Братик, милый, ты сердишься? – Ты устроил погром и чуть не убил меня, чего мне сердиться? Глеб сбросил руку Вовы. – А ещё ты связался с этой дрянью и сливал ей всю информацию обо мне, и похоронил меня, хотя видел, что в гробу не я. – Я плохо помню, почему я так поступил. Володя упал на диван, закрыв лицо ладонями и заплакал. – Но, когда мы похоронили тебя, мама уехала, я надеялся, что она возьмёт меня с собой, будет заботиться, но нет. Я остался один, я ничего ведь не умею и не знаю, и не жил один никогда, приходила сиделка пару раз в неделю и всё. Я оказался никому ненужным, боялся в этой большой квартире, без тебя, без мамы, мне было так плохо, так страшно. Я не знал, куда делся настоящий ты, как всё исправить, где тебя искать. – С этим всё ясно. А дальше что случилось? Почему ты поддался Ирине? – Ты вернулся, стал приводить эту рыженькую девушку, она дразнила меня, я видел её грудь, бёдра, я постоянно слышал, как вы занимались этим. Мне так хотелось тоже, но на меня девушки внимания не обращали. – Что ж ты не сказал? Я б тебе пригласил кого-нибудь. – Стыдно такое говорить. А Ира нашла меня, и позволила трогать себя, если я буду рассказывать ей о тебе. А если мне нечего было рассказать, она лишала меня всего, а мне так хотелось. Ну что ж, картина ясна. Подсадила его на секс, Володьке понравилось, отказаться уже не мог, другие женщины игнорировали его, да и не умел он добиваться расположения прекрасного пола. К нему за советом боялся и стыдился подойти. А тут ещё он то с Машей, то ещё с кем-то, не стесняясь Вовки. Так что, считай сам толкнул его в хищные объятия Ирины. Хороший брат, нечего сказать, хоть бы подумал, прежде, чем что-то делать, ведь, как не крути, Вовка не совсем здоров и очень доверчив. Но куда там? Разве он думает о ком-то, кроме себя? Так что, Глеб, бросил больного братишку, вот и получил, и нечего на него злиться теперь, на себя злись. – А потом ты выгнал меня, и Ира стала мне давать какие-то лекарства, делать уколы, говорила, что мне станет лучше, что я буду, как ты, но мне от них было нехорошо. Но ведь ты мне тоже делал уколы, и давал таблетки, и мне становилось лучше, а от её лечения хуже. Я так боюсь, что она найдёт меня и снова станет этим пичкать. Глеб подошёл к Вове, положил ему руку на плечо. – Не бойся, она больше тебя не найдет, она навсегда уехала и вернуться не сможет. – Ты её выслал? Правильно, а то она мне говорила, что тебя надо покалечить, изуродовать лицо, что-нибудь отрезать. Но я не хотел причинить тебе боль, я сопротивлялся. Но тогда она перестала мне давать лекарства, мне от них было плохо, но без них ещё хуже. Вовка плакал, раскачиваясь из стороны в сторону на диване, Глеб присел рядом и прижал голову брата к своему плечу. Ни в чём Вовка не виноват, Ирина избрала его орудием мести, вот и всё, хотела тебя покалечить, но не своими руками. Вспомни себя, Глеб, ты был здоров, но и ты под воздействием наркотиков не ведал, что творил, как ты издевался над Соней, подумать страшно. Так что же ждать от Вовки? – Ну всё, всё, – сказал Глеб, – обещай теперь слушать меня и Марину с Андреем, и всё будет хорошо. – Ты простил меня? Я так люблю тебя, я хочу, чтобы ты снова был моим братом. – Я всегда буду твоим братом. Тебе будет тут хорошо, я буду тебя навещать, немного поправишься, познакомлю тебя с племянником. Андрей молча вопросительно кивнул Марине, стоящей у двери в комнату Вовки. И Марина также молча ответила, что всё в порядке Глава 70. Огонь моих глаз Глеб и Марго лежали в постели в парижской квартире Маргариты. Она была замужем, у него была жена и ребёнок, но здесь они были только вдвоём, и кроме друг друга у них не было никого. С ней Глеб забывал свою семью, проблемы на работе. С ним Маргариты не думала о нелюбимом муже… Здесь они отдыхали душой и телом, здесь они любили друг друга, но эти встречи были лишь кратковременным помешательством. Глеб никогда бы не бросил свою семью, а Маргарита – не отказалась от своего положения, которое заняла благодаря выгодному замужеству. Всего пара дней стонов, поцелуев и безумных слов, а потом каждый возвратиться в свой мир. Каждый из них давно понял, что жизнь не может быть вечным праздником. А как-то Глебу позвонила Яна. – Знаешь, Глеб, я ухожу со сцены, – сказала она, – всё, финита ля комедия. – Что случилось? – Просто я больше не могу притворяться. Чувствую, что, если я ещё спою хоть пару своих песен меня стошнит прямо на сцене. – Ты ведь этого хотела. – Я устала, Волков. Мне почти тридцатник, а я как коза скачу в трусах по сцене. Всё, больше не могу. Пусть на моё место придут другие девчушки-попрыгушки. – Может сменить амплуа? – Нет, СТЕШУ мне из себя больше не изжить. Она прёт наружу, я уже в жизни себя ощущаю глуповатой куклой. А я не такая, я ненавижу СТЕШУ. – Я знаю, ты моя Янка и больше никто, и я ненавижу СТЕШУ, и всегда выключаю телевизор, если её показывают. Но что ты думаешь делать? – Я возвращаюсь домой. Домой, домой, к чёрту Москву, к чёрту Кутузовский, к чёрту СТЕШУ. – Знаешь, по-моему, она – полная дура. – Жди меня, я скоро буду дома. – Если ты ещё не знаешь, чем заняться в Питере, я приглашаю тебя работать к себе в фирму. Только у меня придётся работать головой, а не крутить попой. В один из вечеров Глеб и Влад сидели в прибрежном ресторане. – Я так рад, что всё наладилось, – сказал Влад. Глеб сделал затяжку и, смотря в окно, сказал: – Разве может всё наладиться навсегда? – Надеюсь, что тебя больше не посещают мысли, что всегда всё не вечно? – А ты в это веришь? – спросил Глеб. – Без проблем жить тоже неинтересно, но трагедий хватит. – Как знать, Влад, как знать. В жизни всё непредсказуемо, тем она и интересна.