– Успокойся, малышка, здесь тебя никто не тронет, я буду охранять тебя. – Ужасно боюсь насилия, меня в четырнадцать лет пытались изнасиловать двое в подъезде, слава богу, спугнули соседи. Элла плача повалилась на кровать. – Ну всё. Всё позади. Я не дам тебя в обиду. Глеб подложил ей под голову подушку, укрыл одеялом, сам лёг рядом, поверх покрывала и прижал её спиной к себе. Он гладил её по волосам, пока она не заснула. Утром Элла проснулась и села на кровати, плохо соображая где она. И вдруг как обухом по голове: насильник, побег, отель и Глеб. Но где Глеб? Примятая подушка, значит он спал рядом, на кресле – его куртка. Она в одежде, слава богу, он оказался порядочным и не тронул её. Элла встала с кровати, и на столе увидела записку «Я в бар, за кофе». Она подошла к зеркалу, ну и вид у неё: одежда помята, волосы взлохмачены, подтёки туши на лице, глаза красные, припухшие. Ладно, пока Глеб ходит за кофе, она приведёт себя в порядок. Глеб вернулся в номер, увидев, что Элла уже встала и шумит душ, он поставил на стол чашку, пакет с булочками, и взяв свою чашку, вышел на балкон. Куря сигарету и попивая кофе, он смотрел на падающий снег. Как хорошо, что он вчера оказался рядом и смог помочь ей, а ведь ещё раздумывал ехать или нет на эту вечеринку и только то, что мать была дома, привело его к положительному решению. – Доброе утро, – услышал он. Элла стояла в проёме двери в белом гостиничном халате, мокрые волосы в беспорядке рассыпалась по спине и груди. – Простудишься. – После вчерашнего мне ничего не страшно. Спасибо за кофе и вообще за всё. И прости меня, что тебе пришлось из-за меня покинуть эту вечеринку. Видя, что она ищет сигареты, он предложил ей свои и дал прикурить. – Тебе не надо просить прощения. А покинув вечеринку, я ровным счётом ничего не потерял. Я могу тебе рассказать весь сегодняшний сценарий. – Почему ты привёз меня сюда? – Домой ты не хотела, адреса подружек твоих я не знаю. Не в машине же сидеть всю ночь. – А где мы? Так красиво вокруг? – спросила Элла, глядя на заснеженный лес. – Под Всеволожском. Как будешь готова, я отвезу тебя в город. – Мы ещё можем здесь немного побыть? – Сколько хочешь. Элла погасила сигарету и зашла в номер. Когда Глеб вернулся с балкона, Элла сидела с ногами на кресле, пила кофе и отщипывала рогалик. Глеб сел в соседнее кресло. – Я, правда, тебя не напрягаю? Может тебе куда-нибудь нужно? – До завтра я совершенно свободен. Я не очень примерный студент, но завтра надо показаться в универе, сессия не за горами, не хотелось бы завалить. – У меня тоже, тем более я на первом курсе, и это моя первая сессия, – улыбнулась Элла. – Ты ещё – малышка, – засмеялся Глеб, – я уже третий год познаю азы экономики. – Я в первом меде учусь. – О как, я живу недалеко, на Петроградке. Почему медицина? По настоянию мамы? – Нет, я хочу помогать людям, сейчас у меня нет такой возможности. Поэтому очень внимательно учусь, и в дальнейшем хочу связать свою жизнь с помощью тяжелобольным людям. – Благородная цель. – А ты, наверное, пошёл на экономику, чтобы продолжить бизнес родителей? Судя по всему, они у тебя обеспеченные: машина такая классная, одежда, деньгами соришь. – Нет, у моей матери очень сомнительный бизнес, если можно так назвать. Она – актриса низкопробного американского кино. – Да ладно? Серьёзно? Я её знаю? – Надеюсь, что ты не интересуешься фильмами подобного рода. – Мама в Америке? Ты живёшь один? – С братом, вот выучишься на врача и, возможно, сможешь ему помочь. Он болен. – Чем? Ты ухаживаешь за ним? – Умственно отсталый, но обслужить, слава богу, он себя сам в состоянии. Просто приглядываю за ним. – А у меня мама учитель, и очень строгая, а отец умер. – Как же ты ходишь на вечеринки, еще и на ночь? В смысле, как тебя отпускают? – Тяжело и со скандалом, – улыбнулась Элла. – Но не сидеть же дома. Ты был прав, до восемнадцати лет меня держали почти под замком, но летом я стала совершеннолетней, и маме пришлось считаться и с моим мнением, но, конечно, поскольку я сама не зарабатываю, пока всё не так просто. Летом, между вступительными экзаменами, работала, а сейчас, конечно, учёба на первом месте. Глеб заметил, что Элла одевается довольно скромно, одно и то же пальто, что осенью, что сейчас, немного потёртые сапоги, сумочка, по всей видимости, у неё тоже одна, никогда никаких украшений. Глебу стало немного неловко за свой дорогой кашемировый свитер, что был на нём, фирменной куртки, часов, стоящих баснословные деньги. В университете он отказался от стипендии, потому что эти копейки ему были ни к чему, а Элла, наверное, радуется, получая их. – В студенчестве не стыдно немного победствовать. Зато ты такая красавица, что тебе позавидует любая обеспеченная папой девица. Элла посмотрела на него долгим пронзительным взглядом. – Может ты высушишь волосы, и мы немного прогуляемся? – предложил Глеб. Элла поднялась с кресла и подошла к столу. – Откуда здесь шампанское? – Из багажника. Я вчера схватил несколько бутылок того, чего попалось под руку. Подумал, вдруг, ты захочешь выпить, а что предпочитаешь, я не знаю. А ты выпила глоток вина и заснула. – Да, из меня плохой алкоголик. Почему ты так добр ко мне? – Ты мне нравишься. – А как же все твои девицы? – Их нет, – улыбнулся Глеб. – А у меня никогда не было парня. – Это я понял. Элла внимательно посмотрела на него, он так ей нравился. Такой красивый, просто совершенство: лицо, глаза, рост, фигура, губы, руки, её кинуло в жар. Она вспомнила мимолётный поцелуй, ощущение его губ, запах парфюма, она тогда испугалась, убежала, потому что нахлынули чувства, потому что ей понравилось и стало страшно, он – ловелас, бабник, что с такой внешностью – не удивительно. Но он оказался порядочным, здесь, наедине в номере, не сделал ни одной попытки сблизиться с ней, и вчера спас её, нёс на руках, успокаивал, рядом с ним ей так спокойно. Решение пришло мгновенно, почему не отдаться ему? Подарить ему свою девственность здесь и сейчас, такой милый номер, они здесь одни, и она готова. Он точно опытный и умелый, а её вчера чуть не изнасиловал какой-то пьяный придурок, «хороший» бы первый раз получился! Элла с тревогой и одновременно ожиданием посмотрела на него, сердце гулко стучало, не откажет ли он ей? Не посмеётся над её порывом? – Давай выпьем шампанского? Откроешь? – предложила она. Глеб пожал плечами, вставая с кресла. – Чего это ты с утра? – Знаю, что тебе за руль, но, может, выпьешь со мной? Помнится, ты пил шампанское за рулём в нашу последнюю прогулку, – сказала Элла, доставая с полки бокалы и протягивая ему. – Я хотел извиниться перед тобой за своё поведение. Но не успел, ты быстро убежала. – Ты полностью искупил свою вину вчерашним поступком. Глеб разлил шампанское. Элла пила маленькими глоточками, а он любовался ею. Сейчас, совершенно без косметики, с влажными волосами она казалась такой юной, такой трогательной, она стояла совсем рядом, такая маленькая в этом большом гостиничном халате. Она подняла на него свои огромные глаза и почему-то шёпотом спросила: – Почему ты так смотришь на меня? – Извини, – отставляя бокал, хрипло ответил Глеб. – Может всё-таки пойдём, погуляем? – Ты не хочешь оставаться со мной наедине? – Очень хочу, но боюсь повторить свою ошибку. Элла вдруг шагнула к нему, смотря в глаза, почти упав к нему в объятия, и он нашёл её губы влажные, горячие, нежные, зарылся рукой в её волосы. Он целовал и целовал её, и она отвечала, а рядом предательски белела большая кровать, но с ней нельзя как с другими, она девственно чиста, и он не имеет права… А так хочется раздеть её, покрыть поцелуями её тело, он весь горит, руки тянутся к поясу халата, чтоб развязать его, но он одёргивает себя, нельзя её трогать. – Малышка, – прошептал он ей в губы, – я не знаю, как мне сдержаться. Ущипни, ударь меня, чтоб я тебя не трогал. – Не сдерживайся. – Ты точно решила? – Только я немножко боюсь, – доверчиво шепнула Элла. – Не бойся, мой хороший.