– Тоже хочешь? Я – самбист, могу и за яйца поднять. Попробуем? – Понял, понял, не моё дело. – Забирай сестру, – кивнул Глеб Диане. – Юлечка, пойдём отсюда. Но Юля грузно повалилась на бок. Глеб вытащил изо рта сигарету, и загасив в стакане с пивом, взял Юлю на руки, и они пошли на выход. – Что с ней? – всхлипнула Диана. – Немножко наркотиков. Не переживай, приедем, вызовем ей доктора, есть один знакомый, прокапают и будет, как новенькая. Дома Глеб помог Диане раздеть Юльку и уложить в бывшей комнате Вовки. Затем приехал врач, взял анализы, поставил капельницу. С больной осталась медицинская сестра, чтобы проконтролировать лечение, и Глеб, наконец, смог уйти, лечь спать. Завтра нужно появится на работе, а Диана с медсестрой позаботятся о Юле. Через пару дней Юльке стало лучше, в услугах медсестры она больше не нуждалась, но надо было ещё полежать, и Диана оставила её пока у них. Не надо маме ничего знать. Диана ушла в магазин, когда Глебу на почту пришли результаты анализов. Прочитав и усмехнувшись, он пошёл в комнату больной. – Очнулась? Весело было? – Глеб с усмешкой смотрел на неё. – Отстань от меня, – простонала Юля. – Анализы пришли твои. Поздравляю с триппером. Хорошо начала половую жизнь. Юля с ужасом смотрела на него. – Не бойся, сестрёнка, антибиотики всё вылечат, жить будешь. Лучше поведай, чем тебя покорил рыцарь, бог наркотиков и триппера? – Я не хочу говорить об этом. – Насилие? – в голосе Глеба послышалась тревога. – Нет, я сама. – Красивая девчонка, могла найти кого и получше. Хочешь, познакомлю? Но для этого надо вылечить триппак. Юля запустила в Глеба подушкой, но он ловко увернулся. Глава 38. Крах Последующие полгода прошли тихо и мирно. Глеб ушёл с головой в работу, Диана занималась своими делами. Была ли она счастлива? На этот вопрос ответить она сама себе бы не смогла. К друзьям, родственникам она всегда приходила с улыбкой, подарками, что у тех ни на минуту не закрадывались сомнения, что она вновь нашла свою любовь. Даже строгая мама не могла ничего плохого сказать… у дочери такая шикарная машина, она всегда дорого и со вкусом одета, но про своего супруга ничего не рассказывает. Ладно, может она и ошиблась насчет Глеба, если Диане комфортно, чего ей тогда вмешиваться? Но разве Диана могла сказать, что с мужем видеться редко и мало, он только ночует дома, и в основном, дойдя до кровати, валится без сил. У него нет выходных дней, чтобы посвятить их ей. Их общение сводится только к быстрым телефонным разговорам или безмолвно проходит в телефонных мессенджерах. Что за эти полгода они только пару раз выбрались куда-то вместе. Да, в эти два похода он был таким, как прежде, когда они не были женаты и вместе проводили время, но этого светлого мгновения было так мало. Он как будто был под стеклянным колпаком, который она не в силах пробить. Она может биться, кричать, сколько угодно, но он её не услышит. Был бы ребёнок, он бы утешил, развлёк её, занял бы всё пустое время… Но она только с болью смотрела на беременных женщин и счастливых молодых мамаш, вздыхала и замыкалась в себе. С Глебом поговорить по этому поводу еще раз боялась. Как же было пусто… А Глебу жилось комфортно, о том, чтобы лишний раз развлечь Диану, он и не думал. У неё есть подружки, возможности, вот пусть и развлекается. А он сильно увлечён работой, и в спортзал нужно сходить сбросить стресс, и с Владом в кабаке посидеть, обсудить вопросы в неформальной обстановке. Ведёт он себя примерно, накопленное раздражение на ней не срывает, ночует всегда дома, на телефонные звонки отвечает, с другими женщинами не встречается, ни в чём её не ограничивает, что ей ещё нужно? Да изменил он Диане, кому от этого хуже? Один раз, в каком-то нервном возбуждении, и теперь от этой чертовки остались только воспоминания. А Диана всё равно ничего не узнала, и с Кариной он больше не общался. И пока больше изменять ей не собирается, наоборот избегает этого. Например, старается как можно меньше появляться там, где может быть Маша. У них с Дианой взаимная неприязнь. И Диану понять можно, стоит Маше хоть немного выпить, начинает обнимать его, шептать на ухо всякие пошлости, лезет с поцелуями, приходится отстранятся. И по работе всё время сталкивается с женщинами, ловит их восхищенные взгляды, но они тешат самолюбие, не более того. Но однажды утром ему пришло сообщение и прочитав, лицо его изменилось. Карина написала, что на новогодние каникулы приезжает в Петербург, и что хочет с ним встретиться. Зачем? Она же получила то, что хотела. Весь день голова его была забита мыслями о Карине. Сегодняшняя жизнь его полностью устраивала. Слишком долго всё было неспокойно, чтобы он мог не дорожить теперешним моментом. Пусть к Диане он не испытывал сильные чувства, но, во всяком случае, она полностью устраивала его. Интрижка в самолёте осталась незамеченной, но не всегда бывает всё гладко. Вдруг Диана узнает… она не простит, это конец всему, и опять он останется один, будет приходить в пустой дом. Но воспоминание об этой чертовке вводили его в судорожное возбуждение, как она прогибалась, как кусала губы в кровь, чтоб не стонать, она вся огонь, и будет вся его, если только он захочет. Ладно, пусть сначала приедет, а там посмотрим, может и удастся встретиться с ней, но не больше одного раза, а потом он заблокирует её телефон, от греха подальше. И Карина приехала, и прислала ему сообщение из гостиницы. И, бросив все дела, он сорвался к ней. Она набросилась на него прямо с порога, и прямо там же повалила его. Играла музыка, звонил телефон, пенилась опрокинутая бутылка шампанского, – но они ничего не слышали, кроме безумных слов, которые они шептали друг другу… Глебу потом долго пришлось приводить себя в порядок, чтобы в должном виде предстать перед Дианой. Карина наблюдала за ним, валясь в постели: – Ты так ценишь свой брак? – Меня всё устраивает. – Видимо не всё, раз не задумываясь пришёл ко мне. – Пока, детка, – Глеб наклонился и поцеловал её в щёку. Но, конечно, одним свиданием, как он планировал изначально, всё не обошлось. Его тянуло к ней. Приезжал он к ней, преимущественно днём, чтобы не вызывать подозрений, и никому, даже Владу, не рассказывал об этих встречах. Диана привыкла, что он рано домой не приходит, по этому поводу он не волновался, был дома не позже, чем обычно. Карине он строго приказал не оставлять никаких следов на его теле, а запах смывал душем. Приближался её отъезд, дома ждала дочь, но Карина была влюблена, как кошка, уезжать не хотелось. Если бы он предложил ей остаться здесь, с ним, она не задумываясь бросила бы всё. Но он не предлагает, и наоборот, заметает все следы их свиданий, чтобы его драгоценная жена ничего не заподозрила. Карина со слезами на глазах умоляла провести с ней одну, последнюю ночь, но, чтобы это была только их ночь, от заката до рассвета…это будет их прощание. А потом она обещает, больше никогда его не побеспокоит, удалит его телефон, забудет его. Хорошо, он что-нибудь придумает. Пора заканчивать, иначе всё это может привести к катастрофе. Диана очень удивилась, увидев на пороге свою мать, в такой неурочный час. Да ещё и в таком виде: берет съехал на бок, шарф размотался и болтался в области колен. Кроме того, она раскраснелась и запыхалась от быстрого бега. – Мама, что случилось? – испугалась Диана. Мать, схватившись за сердце, шумно дышала. Диана быстро помогла ей снять пальто, и провела ею в гостиную на кресло. – Воды, – потребовала та, – с валерьянкой. Диана исполнила её просьбу. – Где Глеб? – спросила мать, выпив лекарство. – Он уехал в Москву на один день по делам. Что случилось? – Нет, милая, твой драгоценный здесь в Петербурге, более того, он в очень дорогой гостинице, и не один. – Что? – Диана побледнела. – Его видели там, и последние две недели он захаживает туда в один и тот же номер регулярно, а сегодня остался с ночевкой. Номер зарегистрирован на молодую женщину. – Что? – повторила Диана. Её глаза казались огромными на бледном лице. Мать была довольна произведенным эффектом. Наконец, Глеб слетит с пьедестала, на который его возвела её глупая дочь. Ольга Викторовна души не чаяла в Данииле, она обожала, боготворила его. Его потеря была для неё ударом, как будто она потерла собственного сына. Но Глеб… это ужасный человек, он жёсткий, надменный, холодный, и лицо у него как будто неживое, как будто высечено из камня. И вот такой страшный человек загипнотизировал её Диану. Конечно, он, не в пример Даниилу, богат и при этом не скуп, Диане он ни в чём не отказывает, она одета как кукла, у неё такая дорогая машина, но, боже мой, до чего у него ледяные глаза, а ведь они – зеркало души, и жёсткая линия рта. Ольга Викторовна считала, что Диана ей не всё рассказывает, возможно, он и руку на неё поднимает, какой ужас. Напрасны были слова и родителей Даниила о том, что они любят Глеба. Что можно ожидать от этой семьи, в которой отец спутался с какой-то малолетней шлюхой, от этой позорной связи родился Глеб, а несчастная глупышка Марина, мало того простила эту связь, ещё и Глеба приняла и полюбила? Ольга Викторовна до сих пор не могла понять, как она, мать, этого бесчувственного манекена могла принять за родного сына, за доброго и милого Данилку. Дура есть дура. У Дианы хоть есть оправдание: она ещё слишком молода и ветрена. Сколько бедное материнское сердце страдало, сколько она молилась, свечи Господу ставила, только чтобы у её бедного дитя глаза открылись на человека, с которым она связала свою судьбу! И Господь внял её молитвам. Измену Диана не простит, слишком она гордая. Какой Глеб, на её счастье, оказался идиот, будь он умнее встречался бы со своей шлюхой где-нибудь подальше от этого города, слишком много здесь знакомых, а у него слишком яркая внешность, чтобы не обращать на себя внимание. И, тем более, она, Ольга Викторовна, всем своим многочисленным подругам и друзьям жаловалась на своего нового зятя, заливая слезами свадебную фотографию и тыча пальцем на изображение красивого брюнета. Так что, если бы они что-то узнали, тут же бы ей доложили. Так и случилось, одна из знакомых работает в гостинице и сообщила ей о рандеву сладкой парочки. Неделю она собирала сведения, и даже как-то подкараулила в холле гостинице своего зятя, чтоб точно не ошибиться, и это был действительно он. Всё осталось позади, теперь её кровиночка разведётся с ним, а она, мать, уж постарается, чтобы Глеб как следует раскошелился, и отдал Диане, как минимум, половину своего состояния. Ольга Викторовна даже зажмурилась от удовольствия. Её дочь красива, богата, найдёт себе достойного мужа, и все будут счастливы. А этот Глеб пусть теперь издевается над кем-нибудь другим. – Мама, может, ты ошиблась? – спросила Дана. – Как же, ошибёшься здесь! Твоего Глеба ни с кем не перепутаешь. – Может, это была какая-нибудь деловая встреча? – Девочка моя, какая встреча? Две недели ходить в один и тот же номер к молодой женщине, а сегодня остаться там до утра? Мозги свои включи. – Я уверена, что он придёт и всё мне объяснит. – Не сомневаюсь, у всех мужиков фантазия богатая, обязательно, что-нибудь наплетёт. А моя знакомая рассказывала, что вино, ужин, всё в номер. – Ты следила за ним? Чтобы облить его грязью и меня растоптать? Выследила, и тут же принеслась доложить мне! Чем вынюхивать лучше бы отцу помогла, он после инсульта, а ты по гостиницам ради сплетен носишься! Да мне плевать! Я люблю его! И мы назло тебе не расстанемся! Он ни в чём не виноват! Ты всё придумала! Ты всегда его ненавидела. Я люблю его, слышишь? Люблю! – кричала плача Диана. – Ну, знаешь ли, – возмутилась мать, – это слишком. Обвинять меня во лжи! Я ухожу, забудь, что у тебя есть мать. И когда твой ненаглядный выгонит тебя, ради какой-нибудь шлюхи, без копейки денег, ты и не думай прибегать, задравши хвост, к матери! Ольга Викторовна выбежала на лестницу, громко хлопнув дверью. А Диана, рыдая, упала на диван. Она ревела и ревела, вспоминая любимые серые глаза… Была уже совсем глубокая ночь, когда она поднялась с дивана. Она подошла к бару, налила себе вина и залпом выпила его. Чёрт его дери, она заставит его всё ей рассказать, и пусть он только попробует ей солгать. Ещё никому не дозволялось её мучить. Диана нервно заходила по квартире, время от времени, подходя к бару и глотая вино. В порыве злости она набрала его мобильный, но тот, как всегда, был выключен. – Я ему покажу, как выключать телефон! Ненавижу тебя, ненавижу! А город засыпал… В окна застучал мелкий холодный дождь со снегом, и Диане казалось, что небо плачет вместе с ней. Она стояла у окна, горячей мокрой щекой прижавшись к холодному сухому стеклу, и слезы, как и дождь, текли по нему куда-то вниз… А он так и не пришел. Умом она понимала, что он не придёт, но сердце не мирилось с этим, оно учащало пульс, когда на лестничной клетке начинал шуметь лифт. Холод стекла пронзал мозг, а он не шел. Диане было страшно. Страшно от того, что всё так быстро разрушилось. Она тихо прошептала «Глеб, зачем ты так?» и опустилась на холодный пол. Она сидела, сжавшись на полу в холодной без него, темной и громадной квартире. Ее губы повторяли его имя, когда зазвонил телефон. Телефонный звонок почти оглушил Диану, он звенел как-то весело, как ей казалось, как-то неестественно громко. – Ну что? Успокоилась? Что-нибудь решила? – послышался из трубки голос её матери. Диана ничего не ответила, она просто повесила трубку. – Хочешь, я останусь? – умоляюще посмотрела него Карина. – Только скажи, чтобы я никуда не уезжала, и я всё брошу и останусь. Одно твоё слово и… – Карина, мы всё решили, ты обещала всё забыть, – резко прервал её Глеб. – Легко сказать, а вот сделать. – Зачем тогда было обещать? – Я правильно поняла, что ты мне желаешь счастливого пути? – спросила Карина.