– Скорее всего, он лучше играет в компьютерные игры, – покачал головой Алекс. – Простите. Меня это просто не интересует. Я не хочу в это ввязываться. – Очень жаль, – сказал Блант. Тон его голоса не изменился, но слова казались тяжёлыми, мёртвыми. Да и в нём тоже что-то изменилось. В течение всего обеда он был вежливым; не дружелюбным, но хотя бы напоминал человека. А теперь это всё исчезло. Алексу представилось, что кто-то дёрнул цепочку унитаза, и человеческую его часть унесло водой. – Тогда нам стоит обсудить твоё будущее, – продолжил он. – Нравится тебе это или нет, Алекс, но Королевский Общественный банк теперь является твоим официальным опекуном. – Мне казалось, вы говорили, что Королевского Общественного банка не существует. Блант пропустил его слова мимо ушей. – Ян Райдер, конечно же, завещал дом и все деньги тебе. Однако он оставил всё это в виде трастового фонда, и ты сможешь распоряжаться им только после того, как тебе исполнится двадцать один год. Этот фонд контролируем мы. Так что, боюсь, кое-что изменится. Та американка, которая живёт с тобой… – Джек? – Мисс Старбрайт. У неё закончилась виза. Её отправят в Америку. Предлагаем выставить дом на продажу. К сожалению, у тебя не осталось родственников, которые могли бы за тобой присмотреть, так что, боюсь, это ещё и означает, что тебе придётся покинуть «Брукленд». Тебя отправят в органы опеки. Я как раз знаю один приют возле Бирмингема. Имени Святой Елизаветы под Кислым Мостом. Не очень приятное место, но, боюсь, альтернативы нет. – Вы меня шантажируете! – воскликнул Алекс. – Ни в коем разе. – Но если я соглашусь сделать то, что вы хотите?.. Блант посмотрел на миссис Джонс. – Помоги нам, и мы поможем тебе. Алекс задумался, но не слишком надолго. Выбора у него не было, и он это отлично понимал. Эти люди контролируют его деньги, его нынешнюю жизнь и всё его будущее. – Вы что-то говорили о подготовке, – сказал он. Миссис Джонс кивнула. – Для этого мы тебя сюда и привезли, Алекс. Это тренировочный центр. Если ты согласишься на то, что мы хотим, можем начать немедленно. – Начать немедленно… – Алекс повторил эти слова, хотя ему совсем не нравилось, как они звучат. Блант и миссис Джонс ждали его ответа. Он вздохнул. – Да. Хорошо. У меня, собственно, и выбора нет. Он посмотрел на ломтики холодной баранины на тарелке. Мёртвое мясо. Ему вдруг стало нехорошо. Агент ноль-ноль-ноль Уже в сотый раз Алекс проклял Алана Бланта такими словами, о существовании которых ещё недавно и не подозревал. Было почти пять часов вечера, хотя с таким же успехом могло быть и пять утра: небо почти не менялось весь день. Серое, холодное, безжалостное. Шёл дождь – мелкая изморось, которая летела на ветру почти горизонтально, насквозь пропитывая якобы непромокаемую одежду, смешиваясь с его по́том и грязью. Холод пронизывал его насквозь. Он развернул карту и снова проверил свою позицию. Он должен быть где-то поблизости с последней сегодняшней ТВ – точкой встречи, – но ничего не видел. Он стоял на узкой тропинке, усыпанной серой галькой, которая трещала под армейскими ботинками. Тропинка змеилась вдоль склона горы, справа был отвесный обрыв. Он был где-то в горах Брекон-Биконс, и с них должен был открываться прекрасный вид, только вот его полностью скрыли дождь и сумерки. Из склона холма торчало несколько деревьев с листьями жёсткими, как шипы. Позади него, под ним, впереди него всё было одинаковым. Ничейная земля. У Алекса всё болело. Десятикилограммовый рюкзак «Берген», который его заставили надеть, резал плечи и натирал мозоли на спине. Правое колено, на которое он упал с утра, уже не кровоточило, но побаливало. Он ушиб плечо, а на шее сбоку виднелась ссадина. Камуфляжная форма – вместо штанов «Гэп» ему выдали настоящую – оказалась не по размеру, жала в ногах и под мышками и висела мешком во всех остальных местах. Он был близок к изнеможению, уже настолько устал, что даже боли почти не чувствовал. Но если бы не таблетки глюкозы и кофеина в спасательном комплекте, то он свалился бы ещё несколько часов назад. Если он не найдёт ТВ, и очень скоро, то просто не сможет дальше идти. А потом его отчислят с курсов. «Выкинут», как это называлось. Им наверняка это понравится. Чувствуя на губах вкус поражения, Алекс свернул карту и заставил себя идти. Шёл девятый – или, может быть, десятый – день тренировок. Время растворилось, став бесформенным, словно дождь. После обеда с Аланом Блантом и миссис Джонс его переселили из усадьбы в грубо сколоченную деревянную хижину в тренировочном лагере в нескольких милях пути. Всего там было девять хижин, в каждой из них стояли по четыре металлических кровати и металлических же шкафчика. В одну из хижин воткнули пятую кровать и пятый шкафчик, чтобы вместить Алекса. Чуть поодаль стояли ещё две хижины, другого цвета. В одной располагались кухня и столовая. В другой – туалеты, раковины и душевые. Горячей воды нигде не было. В первый день Алекса познакомили с инструктором, чернокожим сержантом впечатляющего телосложения и в великолепной физической форме. Он был из тех, кто считал, что повидал в жизни уже всё – и тут ему прислали Алекса. Он, наверное, целую минуту разглядывал новоприбывшего, прежде чем заговорить. – Задавать вопросы – не моя работа, – сказал он. – Но если бы это было моей работой, я бы спросил, чем они думают, присылая мне детей. Парень, ты вообще понимаешь, куда попал? Это тебе не курорт «Центр-Паркс». И не «Сре-ди-зем-но-морс-кий клуб». Он разделил длинное слово на слоги и буквально выплюнул каждый из них. – Мне выдали тебя на одиннадцать дней и ждут, что я дам тебе подготовку, на которую уходит четырнадцать недель. Это не просто сумасшествие. Это самоубийство. – Я не просил меня сюда отправлять, – сказал Алекс. Сержант вдруг разозлился. – Ты не должен говорить со мной без моего разрешения! – заорал он. – А когда говоришь, называй меня «сэр»! Понял? – Да, сэр. Алекс уже решил, что этот сержант ещё хуже, чем его учитель географии. – Сейчас здесь находятся пять оперативных подразделений, – продолжил офицер. – Ты присоединишься к отряду «К». Мы не обращаемся друг к другу по именам. У меня нет имени. У тебя нет имени. Если кто-то тебя спрашивает, что ты делаешь, ты ничего не говоришь. Кто-то из ребят может отнестись к тебе довольно сурово. Кому-то может вообще не понравиться, что ты здесь. Это печально, но придётся с этим жить. И ты должен знать ещё кое-что. Я могу дать тебе кое-какие поблажки. Ты мальчишка, а не мужчина. Но если ты будешь жаловаться – тебя выкинут. Если заплачешь – тебя выкинут. Если не будешь справляться – тебя выкинут. Между нами, парень, я считаю это всё ошибкой и хочу тебя выкинуть прямо сейчас. После этого Алекс присоединился к отряду «К». Как и предсказывал сержант, сослуживцы были не слишком рады его увидеть. Их было четверо. Как Алекс вскоре узнал, департамент специальных операций МИ-6 отправлял своих агентов в тот же тренировочный центр, что использовался Специальной авиадесантной службой – САС. Большинство тренировок были основаны на методах САС, в том числе численность и состав каждого отряда. В его отряде было четверо молодых мужчин, каждый – со своими особыми навыками. И один мальчик, который ничего не умел. Им всем было лет по двадцать пять; они отдыхали в тишине, лежа по койкам. Двое курили. Третий разбирал и собирал пистолет – девятимиллиметровый «Браунинг-Хай-Пауэр». У всех были позывные: Волк, Лис, Орёл и Змей. А Алекса назвали Щенком. Лидером отряда был парень с пистолетом, Волк – невысокий, мускулистый, с широкими плечами и тёмными, коротко стриженными волосами. Лицо у него было довольно приятное, но несимметричное из-за когда-то сломанного носа. Он и заговорил первым. Отложив пистолет, он оглядел Алекса холодными, тёмно-серыми глазами. – Ну и кто ты вообще такой? – грубо спросил он. – Щенок, – ответил Алекс. – Школьник! – Волк говорил с небольшим акцентом, словно иностранец. – Поверить не могу. Ты служишь в отделе спецопераций? – Мне запрещено об этом говорить. – Алекс прошёл к своей койке и сел. Матрас казался таким же жёстким, как и рама кровати. Несмотря на холод, одеяло было всего одно. Волк покачал головой и невесело улыбнулся. – Смотрите-ка, кого нам тут прислали, – пробормотал он. – Ноль-ноль-семь? Скорее уж Ноль-ноль-ноль. Кличка так и прижилась. Иначе как Ноль-ноль-ноль его и не называли. В следующие несколько дней Алекс тенью следовал за группой; официально он не был её частью, но далеко не отходил. Он делал почти то же самое, что и они. Научился читать карты, вести переговоры по радио и оказывать первую помощь. Он принял участие в занятии по рукопашному бою, но его так часто валили на землю, что каждый раз приходилось заставлять себя снова вставать. А потом была штурмовая подготовка. Пять раз его, крича и пихая, прогоняли по кошмарной полосе препятствий из сеток и лестниц, туннелей и канав, верёвок-тарзанок и отвесных стен, которая тянулась почти полкилометра через лес неподалёку от хижин. Алекс сравнивал это с верёвочным парком из ада. Когда он в первый раз попробовал пройти полосу, то свалился с верёвки и рухнул в яму, заполненную (похоже, специально) какой-то ледяной слизью. Чуть не утонувшего, перепачканного грязью, его отправили обратно на старт. Алекс думал, что вообще не доберётся до конца, но во второй раз ему удалось пройти полосу за двадцать пять минут – а к концу недели уменьшил свой рекорд до семнадцати. Он был весь в синяках и очень устал, но всё равно гордился собой. Даже Волку удалось пройти полосу препятствий всего за двенадцать минут. Волк по-прежнему вёл себя с Алексом откровенно враждебно. Остальные трое его просто игнорировали, но вот Волк делал всё возможное, чтобы поддразнить или унизить его. Словно само присутствие Алекса в группе было для него личным оскорблением. Однажды, когда они ползли под сетями, Волк махнул ногой, и ботинок пронёсся в сантиметре от лица Алекса. Конечно же, если бы он попал, то объяснил бы, что это всё случайность. В другой раз он добился большего успеха: подставил Алексу подножку в столовой, и тот полетел по проходу вместе с подносом, посудой и тарелкой дымящегося супа. А обращался он к Алексу всегда одним и тем же презрительным тоном. – Спокойной ночи, Ноль-ноль-ноль. Не описай постельку. Алекс лишь закусывал губу и ничего не отвечал. Но он очень обрадовался, когда его отряд отправили на дневной курс выживания в джунглях – в его программу подготовки это не входило, – пусть сержант и гонял его и в хвост и в гриву после того, как ушли остальные. Он предпочитал быть один. Но на восьмой день Волк едва не прикончил его по-настоящему. Это случилось в Доме убийств. Дом убийств был, естественно, не настоящим домом, а макетом посольства, на котором бойцов САС обучали искусству освобождения заложников. Алекс два раза смотрел, как отряд «К» штурмовал дом (в первый раз – через крышу), наблюдая за происходящим через мониторы. Все четверо были вооружены. Алекс не принимал участия в этих тренировках, потому что кто-то где-то решил, что ему нельзя носить оружие. По Дому убийств были расставлены манекены, изображающие террористов и заложников. Выбивая двери и используя оглушающие гранаты, чтобы с грохотом зачищать комнаты, Волк, Лис, Орёл и Змей оба раза успешно выполнили миссию. На третий раз с ними пошёл и Алекс. В Доме убийств установили ловушку. Какую – не сообщили. Все пятеро были не вооружены. Их задача была простой: добраться от одного выхода до другого, не «погибнув». У них почти получилось. В первой комнате, похожей на большую столовую, они нашли датчики давления под ковром и инфракрасные лучи в дверных проёмах. Для Алекса это был жутковатый опыт – идти на цыпочках точно в ногу за остальными, смотреть, как они разбирают два взрывных устройства и используют сигаретный дым, чтобы обнаружить невидимые лучи. Так странно – бояться всего, при этом ничего не видя. В коридоре их ждал детектор движения, который активировал пулемёт (заряженный, как полагал Алекс, холостыми патронами), спрятанный за ширмой в японском стиле. Третья комната оказалась пустой. Дальше их ждала гостиная с застеклёнными дверьми в дальнем конце. По всей ширине комнаты шла растяжка, едва заметная, толщиной с волосок, а на застеклённых дверях стояла сигнализация. Пока Змей разбирался с сигнализацией, Лис и Орёл готовились нейтрализовать растяжку, сняв с поясов инструменты и какую-то электронную плату. Волк остановил их. – Не надо. Мы уходим. В тот же момент Змей подал знак. Он отключил сигнализацию. Застеклённые двери открыты. Змей ушёл первым. За ним Лис и Орёл. Алекс вышел бы последним, но в дверях на его пути встал Волк. – Не повезло тебе, Ноль-ноль-ноль, – сказал Волк. Его голос был мягким, почти добрым. А потом ладонь Волка врезалась в грудь Алекса, отбросив его назад с невероятной силой. Застигнутый врасплох, он потерял равновесие и упал; вспомнив о растяжке, он попытался изогнуться, чтобы не задеть её. Но надежды не было. Взмахнув левой рукой, он задел растяжку. Даже почувствовал, как она коснулась запястья. Он ударился об пол, потянув проволоку за собой. А потом… Светошумовые гранаты часто использовались САС во время операций по освобождению заложников. Это небольшие устройства, содержащие смесь магниевого порошка и гремучей ртути. Когда растяжка активировала гранату, ртуть тут же взорвалась, не только оглушив Алекса, но и встряхнув его так, что ему даже показалось, что сердце сейчас выскочит из груди. В то же время загорелся магний – и горел целых десять секунд. Свет был настолько ослепительным, что не помогло даже крепко зажмуриться. Алекс лежал, уткнувшись лицом в жёсткий деревянный пол и обхватив руками голову, не в силах двинуться и просто ожидая, когда всё закончится. Но всё не закончилось. Когда магний наконец догорел, вместе с ним, как показалось, сгорел и весь свет. Алекс, шатаясь, поднялся на ноги, ничего не видя и не слыша и даже не представляя, где находится. Его тошнило. Комната вокруг него покачивалась. В воздухе висел тяжёлый запах химикатов. Через десять минут он кое-как выбрался из дома. Волк ждал его вместе с остальными с совершенно непроницаемым лицом, и Алекс понял, что Волк успел выскользнуть из дома ещё до того, как он упал на пол. К нему подошёл разъярённый сержант. Алекс не ожидал увидеть на его лице ни грамма сочувствия – и не остался разочарован. – Не хочешь объяснить мне, что там произошло, Щенок? – грубо спросил он. Когда Алекс промолчал, он продолжил: – Ты испортил всё упражнение. Всё запорол. Из-за тебя могут выкинуть весь отряд. Так что, будь любезен, расскажи мне, что пошло не так. Алекс посмотрел на Волка. Волк отвёл глаза. Что ему ответить? Стоит ли хотя бы пытаться рассказать правду? – Ну? – Сержант стоял и терпеливо ждал.