Глаша. Марфа Игнатьевна, закусить поставлено, пожалуйте! Кабанова. Что ж, кум, зайди. Закуси, чем бог послал. Дикой. Пожалуй. Кабанова. Милости просим! (Пропускает вперед Дикого и уходит за ним.) Глаша, сложа руки, стоит у ворот. Глаша. Никак, Борис Григорьич идет. Уж не за дядей ли? Аль так гуляет? Должно, так гуляет. Входит Борис. Явление третье Глаша, Борис, потом Кулигин. Борис. Не у вас ли дядя? Глаша. У нас. Тебе нужно, что ль, его? Борис. Послали из дому узнать, где он. А коли у вас, так пусть сидит: кому его нужно. Дома-то рады-радехоньки, что ушел. Глаша. Нашей бы хозяйке за ним быть, она б его скоро прекратила. Что ж я, дура, стою-то с тобой! Прощай. (Уходит.) Борис. Ах ты, господи! Хоть бы одним глазком взглянуть на нее! В дом войти нельзя: здесь незваные не ходят. Вот жизнь-то! Живем в одном городе, почти рядом, а увидишься раз в неделю, и то в церкви либо на дороге, вот и все! Здесь что вышла замуж, что схоронили – все равно. Молчание. Уж совсем бы мне ее не видать: легче бы было! А то видишь урывками, да еще при людях; во сто глаз на тебя смотрят. Только сердце надрывается. Да и с собой-то не сладишь никак. Пойдешь гулять, а очутишься всегда здесь у ворот. И зачем я хожу сюда? Видеть ее никогда нельзя, а еще, пожалуй, разговор какой выйдет, ее-то в беду введешь. Ну, попал я в городок! Идет ему навстречу Кулигин. Кулигин. Что, сударь? Гулять изволите? Борис. Да, гуляю себе, погода очень хороша нынче. Кулигин. Очень хорошо, сударь, гулять теперь. Тишина, воздух отличный, из-за Волги с лугов цветами пахнет, небо чистое… Открылась бездна, звезд полна, Звездам числа нет, бездне – дна . Пойдемте, сударь, на бульвар, ни души там нет. Борис. Пойдемте! Кулигин. Вот какой, сударь, у нас городишко! Бульвар сделали, а не гуляют. Гуляют только по праздникам, и то один вид делают, что гуляют, а сами ходят туда наряды показывать. Только пьяного приказного и встретишь, из трактира домой плетется. Бедным гулять, сударь, некогда, у них день и ночь работа. И спят-то всего часа три в сутки. А богатые-то что делают? Ну, что бы, кажется, им не гулять, не дышать свежим воздухом? Так нет. У всех давно ворота, сударь, заперты, и собаки спущены… Вы думаете, они дело делают либо богу молятся? Нет, сударь. И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят. И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых! Да что вам говорить, сударь! По себе можете судить. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства! И все шито да крыто – никто ничего не видит и не знает, видит только один бог! Ты, говорит, смотри, в людях меня да на улице, а до семьи моей тебе дела нет; на это, говорит, у меня есть замки, да запоры, да собаки злые. Семья, говорит, дело тайное, секретное! Знаем мы эти секреты-то! От этих секретов-то, сударь, ему только одному весело, а остальные волком воют. Да и что за секрет? Кто его не знает! Ограбить сирот, родственников, племянников, заколотить домашних так, чтобы ни об чем, что он там творит, пискнуть не смели. Вот и весь секрет. Ну, да бог с ними! А знаете, сударь, кто у нас гуляет? Молодые парни да девушки. Так эти у сна воруют часок-другой, ну и гуляют парочками. Да вот пара! Показываются Кудряш и Варвара. Целуются. Борис. Целуются. Кулигин. Это у нас нужды нет. Кудряш уходит, а Варвара подходит к своим воротам и манит Бориса. Он подходит. Явление четвертое Борис, Кулигин и Варвара. Кулигин. Я, сударь, на бульвар пойду. Что вам мешать-то? Там и подожду. Борис. Хорошо, я сейчас приду. Кулигин уходит. Варвара(закрываясь платком). Знаешь овраг за Кабановым садом? Борис. Знаю. Варвара. Приходи туда ужо попозже. Борис. Зачем? Варвара. Какой ты глупый! Приходи: там увидишь, зачем. Ну, ступай скорей, тебя дожидаются. Борис уходит. Не узнал ведь! Пущай теперь подумает. А ужотко я знаю, что Катерина не утерпит, выскочит. (Уходит в ворота.) Сцена вторая