* * * Гроза школьной столовки Мелевич Яна (Melena Felwane) Пролог - За шесть лет до описываемых событий Знаете, бывают в жизни такие ситуации нелепые, когда весь мир решает встать против тебя. Ты еще ничего не успел натворить, а уже автоматом попал в черный список всех возможных богов, обделивших тебя удачей. Не верите? А вот со мной такое часто приключается. Если быть краткой: все началось с дурацкого спора в пятом классе. Тогда я весила почти центнер, бабушка называла меня Дюймовочкой, а я ела по два захода на борщ, уминая кастрюлю за обед. Дразнили ли меня? О, еще как. И мальчишки, и девчонки, но мне было наплевать. Каждый раз тяжело дышала, гоняясь по лестницам за очередным шутником, называющим мой зад кузовом самосвала – давала зарок наподдать обидчику позже. У меня получалось. Выловишь после уроков, зажмешь тушкой необъятной в углу темном, так потом месяц тише воды ниже травы. Вот однажды поймала я в подсобке нашего местного красавчика – Еремина Макса. Ну, как красавчика. Если тощее недоразумение, жующее одну траву и проповедующее жизнь без сладкого, считать красавцем, то… Да не так уж важно, главное девочки в нашем классе от него были в восторге. В общем, он тоже много шутил на тему моего веса, а я безуспешно пыталась задавить его своей «индивидуальностью». - Гроза, - запыхтел недоросль, забившись в моих руках, отчаянно пытаясь вырваться на свободу. – Выпусти меня немедленно! Я задыхаюсь от чувства прекрасного рядом с тобой! - Ты шути, шути, слизняк, - мрачно изрекла, нависая над своей жертвой. Девочки в пятом классе на два порядка выше мальчиков. Даже не будь весом больше него раза в четыре, все равно одним пальцем придавила бы. – Кто это тут сбежавший из питомника гиппопотам, позволь уточнить? Мм? - А что, нет? Ты себя в зеркало видела вообще или не помещаешься?! Трепыхается еще, олень безрогий. Сжала пальцы в кулак, поднося к носу своего обидчика. Этот тот момент, когда сила побеждает любые навыки самбо, какой бы там пояс или уровень подготовки не был. И Макс это понимает, поскольку глазки свои серенькие в кучку собирает на кончике носа, там, где кулак мой угрожающе завис в паре сантиметров. - Ладно-о-о, - выдыхает шатен, осознавая, что дело уже не только пахнет, но и горит. – Был не прав, Гроза. Честное слово, святой морковью клянусь. Никогда тебя больше парнокопытным не назову. Фи, как скучно. И этот туда же. Громко фыркаю, похлопав его по тщедушному плечику, с трудом разворачиваясь в узком пространстве. Едва не снесла полку с кучей каких-то старых наград еще времен советского союза, поломанные лыжи да кучу всякого хлама, однако потерь удалось избежать. Практически незаметно выскользнула, как услышала в спину: - Ты это, прости меня, Надя. Просто по глупости ляпнул. На самом деле я люблю габаритных девочек, вроде тебя. Ох, сердце моё девичье наивное. Ему бы в тот момент о пряниках тульских думать, что бабушка любила покупать к чаю. Или о тортике медовом. О варениках, о пельменях - да, о чем угодно, кроме сладкой ваты, которой забивал мои уши этот сладкоголосый тощий птеродактиль с обаятельной улыбкой. - Когда ты поедаешь булочки в столовой, а затем закусываешь их теми чёрствыми корзинками – не могу глаз оторвать, - распевал песни, наматывая пятый метр лапши. Вот где были мои мозги? Сварились видимо, потому что я покраснела с ног до головы и не только от того, что в помещении душно. Еще никто кроме родных никогда не восхищался с такой страстью моим умением поедать все, что лежит на столе. Я была тем человеком, который любил всё! - Кхм, - прокашлялась, пытаясь вернуть в норму разбушевавшееся сердце под толстым слоем сала на груди и повернулась к парню, стоящему у стенки. – Это еще что. Могу за раз противень сосисок в тесте навернуть просто, - шаркнула ножкой, опуская взгляд в пол. - О! Завтра поварихи будут печь свежую партию, - аж загорелся Макс, едва не подпрыгивая на месте. – Как насчет вместе подежурить? Хочу увидеть, как ты их съешь! Уверен – это будет шедеврально. Мне бы уже в тот момент вытащить свои изрядно заскрипевшие от сладкой пудры извилины да хорошенько встряхнуть. Но нет, Наденька же кремень. Гром-девочка. Жажда показать ему все совершенство смакования школьной выпечки возобладало над здравым смыслом, и я ляпнула, не раздумывая: - Спорим? Я съем все за десять минут! Мне кажется у него в тот момент глаза зажглись демоническим светом. Еремин поддался вперед, коварным шепотом отвечая: - Буду ждать, гроза школьной столовки! Эх, ну вы же понимаете, что я победила? Глава 1 - Как тебе не стыдно, Грознова! На меня все пялятся, а я хочу одного – голову Еремина в собственном соку. Пока Клавдия Анатольевна, наша директриса, качает головой, поджимая губы, мрачно показываю неприличный жест из среднего пальца засранцу на первой парте третьего ряда, прикрываясь учебником истории. Мерзко хихикая, наш спортсмен, комсомол, веган и просто гад гадский радуется. Откинулся на спинку стула, хлопнув ладонями со своим дружком Олегом Рожковым, что сидит позади него и поддакивает этому учительскому сборищу, собравшему в нашем классе. - Правильно, правильно, Клавдия Анатольевна. Все мы помним, кто съел противень пирожков, приготовленных к Хэллоуину в пятом классе, - ехидно подначивает, пока прикидываю мысленно расстояние от своего стола до его. Долетит толстый том всеобщей истории до этой головы с модной стрижкой каштановых волос или нет? Не хотелось бы задеть ненароком соседку этого недоразумения – Катька Платонова мне ничего не сделала. - Помолчи, Максим, - поморщилась Галина Владимировна, потирая переносицу, сидя за учительским столом. Наша классная руководительница, историчка, мрачно оглядела класс, вновь останавливая свой взор на мне. – Скажи нам, Надя, это была ты? В голосе столько усталости, что я понимаю – замучалась. Эта подготовка к празднику Осени да двойная нагрузка из-за маячащего впереди ЕГЭ сводила ее с ума. Однако причем тут моя бедная, несчастная темноволосая голова? При всем желании мне нынешних габаритов не хватит, чтобы осилить целый противень шоколадных капкейков, которые приготовили десятиклассницы на уроках труда для сегодняшнего праздника! - По-вашему эпизод пятилетней давности является законным основанием для обвинений меня в подобном преступлении? – искренне возмущена. Все смотрят, ожидая реакции директора, молчаливого завуча Семена Аркадьевича и нашей классной руководительницы, однако той нет. Обвинить меня и правда не в чем. - Но ты была одной из дежурных по столовой, - напоминает мне Клавдия Анатольевна, на что закатываю глаза, не глядя ткнув в сторону Еремина. - Травоядное тоже там было. И если он говорит, что видел, будто я поедала капкейки – врет. У него от переизбытка клетчатки да отсутствия нормального белка мозги отказали. Поверьте, я читала статьи о вреде вегетарианства на серые клетки человека… - Еще скажи, что я в порыве помутнения разума все сладкое сожрал! – обиделся любитель моркови с огурцами под смешки одноклассников. Да, всем весело, знаю. Это же ежедневный ритуал - Еремин с Грозновой любезностями обмениваются. Поворачиваюсь всем корпусом, взглядом окидывая широкоплечую фигуру в школьной форме, пожимая плечами. - Не знаю. Сладкое наркотик, притянуло, ты поддался. И все. Вот уже сам не осознаешь, как двадцатый кексик в рот запихиваешь. - По себе что ли судишь, гроза школьной столовки? – усмехается гад, копируя мой жест, посланный ему несколько минут назад. А вот теперь навожу прицел учебником, но меня останавливает окрик Семена Аркадьевича, грозно сложившего руки на груди. - Еремин! Грознова! А ну прекратили свои шуточки! – громоподобный хорошо поставленный голос бывшего военного заставляет нас прекратить попытки убийства друг друга по неосторожности. Замираем, усаживаясь прямо на своих местах, ожидая вынесения приговора. Строгий взгляд карих глаз от одного к другому. Кажется, наша участь предрешена. Расстрел без права на последнее слово. - Вы оба вчера дежурили по столовой, - начал завуч, заложив руки за спину, вышагивая между рядами, пока наши одноклассники втягивали головы, пытаясь спрятаться от всевидящего ока учителя ОБЖ. Еще бы. Расстроишь Семена Аркадьевича – на уроке будешь не только автомат собирать на скорость, но и полосу препятствий проходить! - Семен Аркадьевич, - прерывает поход Моисея через море Клавдия Анатольевна, останавливая мужчину. – Думаю сейчас важнее решить, что делать. Мы не для того вернули дежурства по школе в качестве наказания за провинности, чтобы у нас продукты там пропадали! И чего опять на меня смотрите? Не ела я ваши капкейки. Последние пять лет на здоровом питании сижу. Для меня сникерс подобен смерти моим 55 килограммам с таким трудом вычлененными из рыхлого тельца. - У нас действительно нет никаких оснований для обвинения надежды в таком гнусном преступлении, - вздыхает Галина Владимировна. Вот, здраво мыслите, милая дама. Это все Еремин, уверена его проделки. – Но раз подобное произошло в их смену – пусть они проблему и решают! Чего? Подождите, подождите. - Галина Владимировна. Вы предлагаете заставить ребят приготовить капкейки к празднику? – неуверенно переспрашивает директриса, озадаченно косясь на большие настенные часы прямо над доской. Если эта идея имела шансы быть исполненными, а мы умели готовить чертовы кексики, все бы не успели. До праздника всего два часа, сегодня по этому случаю уроки сократили и последние вовсе убрали! - Нет, что вы, - улыбнулась историк, как-то нехорошо оглядывая нас с Ереминым. Макс прямо по парту сполз, пытаясь свои метр восемьдесят пять слить с окружающей средой. - Предлагаю эту парочку назначить ответственными за все праздники и мероприятия, что будут проводиться в школе до конца года. Глядишь – научатся разговаривать и придут наконец к мирному соглашению. Уверена, если ребята объединятся, подобных происшествий, как сегодня, боле не случится! Вот сейчас каждый в классе представил себе наш тандем, а спустя две минуты уже истерично хохотал, создавая невероятный гомон, который не могли угомонить ни директор, ни завуч, ни даже наша классная руководительница. Вы только представьте: я и Еремин. Смертельная битва* не знала столь великих сражений, чем во время нашей шестилетней война. С тех пор, как я его за тот спор макнула лицом в манную кашу, мы живем от звонка до звонка в военном положении. Какое к черту сотрудничество?! - Галина Владимировна. Вы же не серьезно, - правильно Максимка, давай, очаруй даму. Ты только это умеешь, но мне сейчас нужны твои навыки начинающего пикапера. – Подумайте о том, что творите. Оставляете с людоедом в человеческом обличии! Грознова сожрет меня от голода и не подавится! Сейчас обидно было. Будь ты куском говядины, а я самой голодной в мире девушкой – не съела бы. Противно. Выпячиваю губы бантиком, причмокнув громко, пока Галина Анатольевна в очередной раз пытается утихомирить шумный класс, отчаянно горланящий. Олег поддакивал дружку, тыча в меня пальцем, девчонки заступались за любимого «Максика», а вот парни наоборот. Такая теплая поддержка со стороны тех, кто не влюблен по самые уши в этого недалекого любителя брокколи – душа радуется. - Клавдия Анатольевна, остановите это! - Семен Аркадьевич, школа не выдержит! - Галина Владимировна, мы все умрем! Насчет последнего сомневаюсь. Умрет только Еремин. Медленно и мучительно. - Тишина, - громко стукнула по столу Галины Владимировны директор, недовольно притопнув ногой. Грудь судорожно вздымалась под алой блузкой, а сама женщина стала похожа на недовольного бульдога, яростно рычащего на любого, кто попытается ей возражать.