- Лилька же обещала все выяснить через мать. Думаю, у нее побольше возможностей, - пожал плечами Еремин, сунув руки в карманы, улыбаясь. – Не хочешь прийти сегодня ко мне на тренировку? - И чего я там забыла? – скептически интересуюсь, пиная не успевший растаять кусочек льда в сторону носком замшевых коричневых сапог. На самом деле никак не решаюсь завести тему семьи. После вчерашнего взрыва еще больше не хочется портить все разговорами о моем возможном переезде. Едва только наши странные похитители животных ушли, мы выбрались из школы тайком через черный ход вместе с Пончи, решив отправится по домам и созвонится с ребятами. Даже толком не попрощались по обычному ритуалу: поцелуи, обнимашки, всякие нежности. Весь вечер списывались в чате, Лилька то и дело маму дергалась, вкратце посвятив в нашу историю. Собирались сегодня зайти к Гринчу, но кто бы дал его адрес. Ни странички в социальных сетях, ни электронной почты. Вот уж правда отшельник от современного мира. Пока грызли гранит науки да енотовидную собаку кормили на переменах вместе с Галиной Владимировной, снова здорова. Впереди контрольные тесты перед осенними каникулами. Да еще этот праздник Хэллоуин прямо на каникулах – 31 октября, а ведь с двадцать шестого мы должны уйти на первую заслуженную неделю отдыха. Но только наша школа организует подобное мероприятие официально, хоть не без помощи родительского комитета. Может и хорошо: младшеклассникам радость, все лучше, чем дома сидеть за компьютерами, и мы при деле. Машка, а с ней Олег Рожков даже согласились помочь с оформлением. Работать в библиотеке после всего произошедшего никому не надо было, к тому же Валентин Арсеньевич все равно сегодня на работе не появился даже. Интересно, его хотя бы будут искать? -…потом можем зайти в кафе, или поехать ко мне. На радостях отъезда мама разорилась на выпечку нормального пирога… Ты меня слушаешь? – вздрогнула, едва Макс наклонился ближе, внимательно вглядываясь в лицо, будто ища там ответ на свой вопрос. Моргнула раз, другой, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Что он там спрашивал? Про тренировку? Пирог? Мама его и пирог? Вот правда нонсенс. - Просто скажи, что ищешь повод позвать к себе домой, тыквеноголовый, - хмыкаю, выкручиваясь из ситуации, когда не знаю ответа на вопрос. Если пойду к нему на тренировку, придется весь час пялится на потных парней, гоняющих мяч по полю при помощи рук. Ладно, перспектива не плоха, если бы я еще хоть немного соображала в баскетболе. Еремин ухмыляется, сунув руки в карманы куртки, наклоняясь для поцелуя и касаясь своими губами моих. - Снова без имен, да Гроза? – ехидно спрашивает, а я в ответ вздыхаю в легком неспешном поцелуе, игнорируя начисто провокационный вопрос. - Не добился еще Максом быть, капусты кочан, - фыркаю громко, отстраняясь. Серые глаза темнеют, зато мне очень весело, легко и свободно. Обвиваю его шею руками, мурлыкнув: - Так и быть, постараюсь прийти, - чмокаю в кончик носа, отстраняясь и перепрыгивая через лужу, быстро спеша в сторону дома, слыша его окрик: - Не опаздывай, тренировка в четыре! Тебя проводить? - Тогда сам никуда не успеешь, - машу в ответ не глядя, кутаясь в теплый шарф. Брр, чертовски холодно на улице и очень слякотно. Под ногами грязь, в лицо бьет ветер с мелкими каплями дождя. Атмосфера какая-то уныло-серая. Октябрь – так себе месяц, не люблю осень. Хотя надо признать, оставшиеся дни сентября прошли довольно хорошо. Хорошо до дома совсем недалеко, потому успеваю только прочесть парочку сообщений от Арины в чате с улыбкой хмыкая. Арина Сорока: «Прости, Гроза, не сразу увидела сообщение. Рада, что Доронин выполнил обещание! Думаю, остальных енотовидных собак мы тоже вскоре найдем» Арина Сорока: «Давай завтра на большой перемене сходим до магазина? Хочу с тобой кое-что обсудить» Кажется, кто-то готов к откровениям. Уже хорошо, будет чем поделится. Да и мне бы не помешал взгляд со стороны. Не представляю, как сказать Максу, что раздумываю над возможностью переезда. Взвесив ночью все «за» и «против», поняла, что это мой реальный шанс добиться давней мечты. Всерьез заняться археологией. Я ведь мечтала когда-то ездить по странам, изучать древние памятники, раскапывать целые погибшие цивилизации. Просто со временем все отошло на второй план из-за отношения родителей к своим обязанностям и меня самой. Но ведь, идея из подсознания никуда не ушла. Пока шагаю по улице, поднимаю глаза от смартфона, где в чате ребята делятся своими фотками с нашим енотовидным псом и застываю прямо на месте. У моего подъезда стоит Яндекс-такси, а из него выбирается забавная пара – оба высокие, в очках, с лицами, вечно погруженными в думу. Эти темные волосы у женщины, чуть недовольное лицо у мужчины. Они переговариваются, доставая свои сумки и рюкзаки из багажника. В камуфляжных костюмах, таких удобных для переходов на длинные расстояния с группами. Маму я видела совсем недавно, а вот отец реже выбирал моменты для разговора со мной по скайпу. Родители почти не изменились, не считая нескольких седых прядей в волосах папы. Оба без шапок, спешат скорее в подъезд, пока замерев, стою и жду сама, не зная, чего. Забываю о ребятах в чате. О Максе, еще раз напомнившем мне о тренировке. Об Аринке, пишущей что-то насчет завтрашней контрольной по русскому языку. Делаю один шаг, видя, как они жмут кнопку домофона с номером нашей квартиры и взгляд мечется куда-то в сторону. Будто из ниоткуда выплывает Гринч. Как обычно, в своей серой неприметной куртке, он опасливо оглядывается по сторонам, спеша скорее в сторону арки. От него к родителям – три секунды на раздумья. Знаете, куда я рванула? Ага, навстречу очередным приключениям на свою голову. Потому что официально заявляю: Надя Гроза – большая трусиха. Глава 39 В сотый раз за час оглядываюсь, пытаясь найти взглядом Надю – ничего. Разочарование затопляет изнутри, потому что она не пришла и даже не написала причины. Пусть не обещала, но подобное предполагалось, если уж соглашалась, хотя возможно я себя накручиваю. Мало ли что могло произойти. В последнее время не только в школе, да с этими животными нелады. Ее бабушка неважно себя чувствовала, может стало плохо, а тут со своими подозрениями буду лезть. Мяч отскакивает от пола, на автомате обхожу соперника, Дениса, подпрыгивая и бросая мяч в кольцо. Все доведено до автоматизма, однако по хмурым бровям Федора Платоновича и мрачному выражению лица понимаю – все плохо. Причем с моей стороны. Он свистком останавливает игру, подзывая меня к себе. Приходится передам мяч, спеша через весь зал к мужчине. Пот льется градом, майка вся мокрая, несмотря на холод помещения – отопление еще не включили, а окна в здании сделаны не особо качественно, кое-где поддувает. - Тренер? – выдыхаю, сдувая прядь темных волос со лба, что упала на глаза. Густые брови сдвигаются на переносице, будто намекая мне на серьезность разговора. Тяжело вздыхаю, сжав переносицу. - Это никуда не годится, - выдает он спустя пару минут раздумий, пристально глядя на меня, будто пытаясь прожечь. Оглядываюсь на заинтересованных ребят, все еще продолжающих игру и вновь поворачиваюсь к нему. - В чем дело? Нормально идем, - пожимаю плечами, складывая на груди руки и невольно вновь оглядываясь на скамейки, расставленные вдоль стен для отдыха запасных и тех, кто пришел нас поддержать. Кроме пары ребят, там еще несколько девчонок из нашего класса и параллельного. Даже Катя тут, машет мне приветливо рукой. Грозы нет, скорей всего уже нет никакого смысла ждать. – Подготовка идет успешно, парни отрабатывают слабые места. В соответствии со стратегией же идем, разве нет? – озадаченно наклоняю голову набок, и тренер задумчивым взглядом окидывает непроницаемым взором вначале меня, потом остальных. - А я не сказал, что дело в ребятах, - спокойно ответил, удивив меня еще больше, повернувшись ко мне лицом. – Дело в тебе Макс – ты рушишь весь командный дух. Вот это неожиданно. Чувствую как перехватывает дыхание внутри, скручивая все. Еще никогда подобного от Федора Платоновича не слышал в свою сторону. Ни разу за время своего капитанства, хоть не раз получал по шапке. Косячил с ударами? Да. Пропускал подачу? Было такое. Несколько раз делал неправильную ставку на не того игрока – в самом начале своего пути. Но никогда не слышал столько разочарования в голосе тренера, будто сейчас носом в грязь окунули. Или об пол грязный втерли пару раз. Провожу подошвой кроссовок по разрисованной линии ограничительной зоны, слыша тихий скрип. От бледно-голубых стен до подвешенных корзин на большом щите команды противников до ребят, то и дело косящихся в мою сторону. Особенно взволнованным выглядит Олег, будто чувствует, что что-то не так. - По-моему мы прекрасно играем, - едва сдерживаюсь, чтобы не огрызнуться. Кулаки сжимаются сами собой. Судя по глазам Федора Платоновича он все прочел у меня на лице. Еще бы, я так сжал челюсти, что едва не раскрошил зубы в хлам. Заорать хочется. Господи, они все дружно издеваются? Только схлынет эта волна. Начинается другая. Наверное, для полного счастья не хватает пробные экзамены в декабре завалить. - Это твоё мнение, а у меня обратное, - бросил Федор Платонович, как-будто, не замечая моего состояния. – Ты постоянно отвлекаешься в последнее время. Твое настроение скачет, как у гормонально неуравновешенной девчонки, я уж молчу о том, что сегодня ты абсолютно не собран! – на последних словах повышает голос, затем берет себя в руки и принимает такую же позу – скрещенные руки, спокойствие на лице. - И что? Ладно, этот вопрос сорвался раньше, чем я подумать успел. Серьезно, несправедливое обвинение же. Сегодня я вполне собран и ни разу не упустил подачу, что за чушь. - И ничего, Макс. Я предупреждал тебя: один косяк – ты больше не капитан. С завтрашнего дня эти обязанности переходят к Ладужкину. Я выругался? Судя по ошарашенным лицам и тишине – да. Причем так громко, четко, что расслышал каждый присутствующий. Затихли все: парни, ребята на скамье, девчонки выкрикивающие подбадривающие слова. Даже мяч издав два глухих удара об пол медленно покатился и никому не стало до него дела. Повернулся к своей команде (или уже не моей?), натыкаясь на круглые глаза собственного сменщика. Бесит он меня сейчас? Наверное, как и остальные, смотрящие с такими лицами. Как и тренер, возмущенно прорычавший: - Максим! - Да пошли вы… тренер, знаете куда? - процедил едва слышно, пиная подкатившийся мяч куда-то в сторону, отчего он пересекает зал, ударяясь с силой об стену и отскакивая. Широким шагом иду вперед, слыша яростные окрики в спину. Еремин вернись. Стой немедленно. Я тебя не отпускал. Ага, бегу, волосы назад, сейчас шнурки только поправлю. Показываю средний палец прежде, чем выхожу из зала. Не хочу даже задерживаться, зная, что Федор Платонович сейчас понесется за мной, потому быстро захлопываю дверь раздевалки, закрываясь с внутренней стороны и двигаясь в душ. Он что-то кричит всполошенным ребятам, но мне плевать. Все равно, когда долбится в дверь, пытаясь до меня доораться. - Максим, немедленно открой дверь! Ага, щас. Хочешь, дверь ломай, ключи все равно в замке, своим не откроешь. Так что бегом в душ, у меня всего десять минут. Ополоснуться, вытереться, одеться и с мокрыми волосами через дверь с пинка. Ошарашенные взгляды, сгрудившиеся ребята за спиной тяжело дышащего Федора Платоновича. На широких плечах аж тренерская синяя футболка натянулась, свисток грустно из кармана торчит, а я не глядя бросаю в сторону Ладужкина свою майку и тот ее с удивлением ловит. - Поздравляю с назначением, братан. Надеюсь выиграете, - усмехаюсь, чувствуя привкус горечи на языке. Должны прозвучать пафосные речи, крики «капитан не уходи, мы без тебя - ничто», однако они все застыли с открытыми ртами. Только тренер пытается схватить за руку, рыча в ухо: - Не дури, пацан. Это временная мера. - Нет ничего более временного, чем постоянное, - огрызаюсь в ответ, вырывая руку. На ходу натягиваю куртку, буквально вылетая из помещений. Только потом слышу крики за спиной. Это еще Амира нет, он все же гад отпросился сегодня, сославшись на устройство животины. Хотя какая ему в сущности разница, кто из нас будет капитаном. Для него ничего не поменяется. Уже на самом крыльце ощущаю всю степень дурости, что вылез на улицу с мокрой головой, но поздно. Возвращаться не хочется, а осенний ветер задувает под шапку. Лезу в карман, чтобы достать телефон и понимаю, что оставил его там в зале на скамейке. Ладно, завтра кто-нибудь передаст на вахту из ребят или сам тренер. Вдыхаю носом сырой воздух с нотками преющей, пожухлой травы, припадающей к земле под тяжестью капель и оглядываю взором почти в раз облысевшие макушки деревьев вокруг. Куртка нараспашку, шарф болтается на шее, шапка держится на честном слове – школьный хулиган, апгрейд версия с хорошего парня. Позади хлопает железная дверь школы, кто-то кладет мне руку на плечо и думать не надо – Рожков вышел в одной форме, весь мокрый после тренировки. Видать слечь с воспалением перед игрой жаждет. - Зайди в школу, холодно вообще-то. Свалишься, кто играть будет? – равнодушно бросаю ему через плечо, пока мой блондинистый друг не убирает руку, обходя меня и оказываясь лицом к лицу. Выражение решительное: меня будут либо бить, либо воспитывать. Но ни того, ни другого мне не надо сейчас. Эх, лучше бы сейчас Пончи занимался. Может обратно его попросить? У отцовской любовницы аллергия на шерсть, отец взбесится. Сделать им гадость, мама ведь все равно улетит. Поживет со мной, глядишь эта сиропная семья съедет. Тишина будет, кайф. Картина маслом для школьного психолога – саморазрушение хорошего парня. - Макс, что там за фигня произошла? – раздраженно спрашивает Олег, ежась от холода. Жму плечами, окидывая его взором и спрашиваю в ответ: - Сигареты есть? И чего ты такие глаза делаешь. Не только тебе дымить периодически. - Н-нет, - мотает головой, отчаянно, удивленно хлопая ресницами. – Бросил. - Жаль, - тоскливо отвечаю, прикидывая в каком киоске можно прикупить пачку. На всякий случай, вдруг пригодится. Вот только на мои слова Рожков совсем опасливо косится, глядя по сторонам, будто тут есть еще какой-то Макс Еремин. - Ерема, ты что башкой повернулся? Че несешь-то? Какие сигареты, блин. И что за выходка с майкой была, Колян в шоке вообще, - возмущается друг, пока я спускаюсь по ступенькам, игнорируя его слова. Олег догоняет, продолжает говорить, сунув мне в руки мой смартфон. Еще лучше, не надо будет за ним возвращаться. - Просто спроси у нашего тренера. Все, иди уже обратно, - оборачиваюсь, кивая на школу, видя синие губы друга. – Смотреть страшно, сейчас прямо тут в Снежную бабу превратишься. – усмехаюсь на средний палец в лицо. - Я позвоню вечером, - грозит Олег пальцем, подрагивая, спеша обратно. – Обязательно! - Ага, - машу рукой. Все равно трубку не возьму. Ноги сами несут в одном единственном направлении. Обычно я всегда провожаю Надю делал большой крюк, через парк, дабы добраться до дома. Там мимо играющих на старой площадке детей, открытого ролердрома, нескольких новеньких качелей и фонтанов – вела дорога домой. Пиная листья или белый снег, а летом вдыхая аромат полевых цветов и растущих тут кустарников, можно было прогуляться немного, не думая о том, что будет по приходу. Иногда сбегал туда, когда родители ссорились громко, стараясь абстрагироваться от этого шума. Я даже немного понимаю этих енотовидных собак – им до того люди надоели, что они предпочли сбежать, лишь бы снова не слышать голосов и не ощущать чьих-то рук. Можно привыкнуть ко всему, но это не значит, что тебе такое нравится. Однако сегодня изменил себе. Услышав в динамике домофона удивленный голос Марии Игнатовны, немного сам впадаю в ступор. Где Надя? Неужели занята? Но писк двери домофона и подъездная дверь открывается. Недолго думая забегаю внутрь, почти перепрыгивая через ступеньки. По-хорошему надо было позвонить, но не могу. Надо увидеть лично, услышать, сбежать хоть на секунду от всего давящего на меня сверху: родителей, команды, учебы, даже этого дурацкого расследования. По дороге встречаю ее друга, просто кивнув и замечаю у него в зубах сигарету. - Эй, чего несешься. Будто горит? – кричит мне вслед. Я почти у цели, дверь открыта, бабушка Нади в дверях, хлопает ресницами. Вид у нее странный, мятные волосы всколочены, сама бледная. - Максим? – выдыхает удивленно, пропуская в теплую квартиру и только сейчас понимаю, как замерз, шагая расстегнутым все это время. Спешно запахиваюсь, стягивая шапку с еще влажных темных волос, оглядываясь в коридоре, слыша издали на кухне чьи-то голоса. - Здравствуйте, а Надя дома? – спрашиваю поздно. На лице Марии Игнатовны отражается беспокойство. Она прикрывает дверь, хмуря светлые брови.