– Привет, Гюнель! Как дела? У тебя всё хорошо? – как ни в чём ни бывало, обратился ко мне Азер. – Привет, Азер! Всё хорошо, спасибо… – постаралась я ответить как можно спокойнее, стараясь не показать предательской дрожи в голосе. Но тут в динамике раздался ещё один голос: – Гюнель, не шалите до свадьбы! – в котором мы без труда узнали нотки хихикающей Нармин. Я покраснела и была ужасно смущена оттого, что сделала неверные выводы. А тут ещё эти неуместные шуточки Нармин… …Подъехали к моему дому. «Как быстро мы доехали!» – мелькнула мысль в моей, кружащейся от близости Турала, голове. Ведь так хотелось побыть с ним как можно дольше, превратить эти великолепные мгновения в вечность!.. Но он уже вышел из машины и пошёл вокруг, чтобы галантно открыть мне дверь. А я сижу и мимо своей воли краснею, вспоминая недавнее соприкосновение наших губ. Не знаю только, чего в этой краске больше – стыда или блаженства?.. Скорее всего, неразрывно перепуталось и то, и другое! Вот дверь уже открыта. И стоило только ему прикоснуться к моей руке, как у меня по всему телу волной прошло тепло. И так хочется, чтобы это ощущение осталось со мной навсегда. А Турал провожает меня до дверей дома, целует мою руку и как-то по-особенному, как никто до него не делал, смотрит в мои глаза. В этом взгляде я вижу удивительное тепло и уверенность в нашей будущей встрече. И самое главное – я верю этим глазам! Захожу домой, вбегаю в свою комнату, падаю на кровать – и на моём лице появляется блаженная улыбка, которую я не могу, да и не хочу стирать. Я вспоминаю поцелуй – мой первый настоящий поцелуй! – и трогаю руками, как мне казалось, распухшие от него губы… Глава 5 …В комнату заходит моя мама… О ней нельзя не сказать хотя бы несколько слов. Вот только как это сделать, чтобы стала понятна вся глубина моей любви? Ведь никакими словами я не смогу точно передать все оттенки её удивительной, душевной и физической, красоты. Черты моей мамы настолько безупречны, что, глядя на них, великие поэты могли бы сложить чудесные поэмы… Почему «могли бы»? Наверняка в её честь было написано не одно стихотворение, просто по скромности своей она нам их не показывала. А художники… Далеко не у каждого из них хватило бы мастерства, чтобы написать картину, отражающую реальные качества этого удивительного человека. Моя мама олицетворяет собой настоящую, истинную женственность и аристократичность, которая не требует документальных подтверждений. А какими словами описать её статную осанку, грациозную походку, нежную белую кожу с удивительным розовым оттенком, высоко вскинутые брови и огромные карие глаза, в которых, как в чистой воде, ясно видно тепло, доброта и любовь. Средний рост и ладное телосложение только добавляют очарования. Мама моя очень добрый и весёлый человек, она, как солнце, согревает и освещает нашу с братом жизнь. Добавляют сходства её светлые, как солнце, шелковистые волосы до плеч, которые она любит носить распущенными. Глядя на неё в такие моменты, начинаешь думать, что повстречал на своём пути самую настоящую богиню. Ну или как минимум фею. Что вот сейчас она подойдёт поближе, и произойдёт какое-нибудь чудо! Всю свою жизнь мама посвятила нам – своей семье. И мы привыкли считать, что дом – это там, где наша мама. Она всегда заботится о нас, бережёт от разочарований и несчастий окружающего мира. Мы с Бахрузом пытаемся объяснить маме, что мир вокруг непредсказуем и полон препятствий. Что невозможно уберечь нас от всех бед на свете. Мама прекрасно это знает и без наших неловких пояснений и всё-таки старается уберечь нас. Только почему-то… чем больше она оберегает нас, тем чаще нас настигают разочарования и беды. Наверное, это происходит потому, что для нас она является воплощением опеки. Щитом, сквозь который не пробьётся к нам ни одна злая стрела из внешнего мира. Мы так свято в это верим, что забываем самые элементарные вещи – например, что щит закрывает от стрел только в том случае, если мы прячемся за ним. Но ведь чем старше мы становимся, тем чаще норовим вырваться из-под этого щита. Наивно полагая, что он всегда и везде находится над нами. Мама – это наша долгожданная чудесная весна после холодной зимы. С первыми цветами и распускающимися почками. Нежное дуновение тёплого ветра и голубое небо над головой. Наверное, такое впечатление создаётся у нас ещё и потому, что в нашей семье только мама родилась весной – в апреле. Остальные трое – отец, брат и я – зимние. Ко дню маминого рождения у нас на даче расцветает сирень – её любимые цветы. Много лет назад, сразу после женитьбы моих родителей, папа посадил на даче кусты сирени, и теперь каждый год на протяжении вот уже двадцати лет сирень расцветает ко дню маминого рождения. Я люблю наблюдать за мамой, когда она подходит к сиреневому кусту, нежно обнимает пышные и раскидистые ветви, вдыхает аромат этих чудесных весенних цветов, закрывает глаза и на лице её появляется блаженная улыбка… … – Доченька, всё хорошо? – Мама наблюдала за нашими недавно зародившимися отношениями с Туралом. У меня не было от неё секретов – мы часто разговаривали с ней, и я делилась с мамой своими чувствами и переживаниями: – Мамочка, я такая счастливая! – взволнованно рассказывала я. – Он такой умный и добрый. Мне с ним очень интересно! – Он правда такой заботливый и внимательный? – мама всерьёз продолжала интересоваться характером моего избранника. – Или тебе это только показалось? – Мама, он самый лучший на свете! Я как будто знаю его жизнь, – тараторила я, задыхаясь от счастья. – Я буду самой счастливой мамой на свете, если мои дети будут счастливы! – Мама симпатизировала Туралу. – Если светятся твои глазки, то что нам с папой ещё нужно в жизни? – Мам, я уже счастлива, – уверяла я маму. – Не переживай за меня, мамочка! – Дорогая моя девочка! Ты у нас самая замечательная! Ты такая добрая и нежная. И ты достойна только самого лучшего! Но вам нужно время, чтобы узнать друг друга получше. Не торопись. – Мама всегда оберегала нас с братом. У неё очень развита интуиция – мы привыкли, что по нашим с братом рассказам о друзьях и подругах, да и при знакомстве с людьми, она всегда могла определить натуру, характер, помыслы людей. И никогда не ошибалась! Мама беспокоилась за меня, ведь я была девушкой жизнерадостной, романтичной и слишком, пожалуй, наивной. Я действительно верила в то, что в нашей жизни есть место доброй сказке, удивительному чуду, что волшебство – это вполне естественно… Училась я тогда на последнем курсе Государственной нефтяной компании и выпустила сборник лирических стихов. Написаны они были – о любви, о чувствах – на русском языке. Так мне легче было выразить свои мысли и передать чувства. В средней общеобразовательной школе имени А. С. Пушкина с углублённым изучением английского языка я обучалась на русском языке. Так же, как и многие мои друзья и родственники. В советское время доля русских в населении Баку, качество и перспективы образования на русском языке, широкий доступ к русской литературе и прочие факторы способствовали интенсивной русификации. Результатом такого обучения стало формирование в середине 20-го века надэтнической бакинской субкультуры, особыми чертами которой являлись космополитичность и русскоязычие. А на этой основе культивировалось понятие об «особой нации» – бакинцах. Хотя на самом деле эта «нация» благополучно включала в себя людей многих национальностей. Доминирование русского языка в столице привело к тому, что его в качестве родного восприняла значительная часть нерусского населения, в том числе и некоторые азербайджанцы, называемые в быту «русскоязычными азербайджанцами». Или просто русскоязычными. На первом курсе Нефтяной академии проходил отбор среди студентов для обучения и практики английского языка в Великобритании. И я оказалась в числе этих счастливчиков. Впрочем, мне кажется, что здесь не обошлось без маминой молитвы. Да и кто ещё помолится за своих детей?! Поездка в Лондон стала для меня трамплином в обучении. Я изучала английский язык и до поездки. Однако, в отличие от других студентов, которые по специальной программе, проходящей ежегодно в Баку, попали на годичное обучение в последний класс общеобразовательной школы в Америке и к началу первого курса прекрасно говорили по-английски, мой английский немного уступал. И поездка в Лондон была для меня хорошей возможностью восполнить свои пробелы и попрактиковаться в английском языке. Лондон… Этот город и по сей день остаётся для меня самым интересным и величественным. Но я никогда, как бы хорошо мне ни было, не забуду свой дом, где меня всегда будет ждать мама!.. Глава 6 Именно в Лондоне когда-то и произошёл этот разговор между мной и одной из местных студенток – Ирмой. Симпатичной девчонкой лет двадцати трех – двадцати четырех, с точёной, как называют это мужчины, фигуркой и задиристыми озорными глазами. Смотришь в них, и думается тебе: вот сейчас из этих глаз выскочат очень острые иголочки! Которые так и ищут – во что бы вонзиться… Недостатком её можно было считать тот факт, что она на многие вещи смотрела как бы свысока и далеко не всегда соглашалась с мнением оппонента в беседе. Начинали мы с ней разговор по моей просьбе – с целью попрактиковать английское произношение. И совершенно случайно у кого-то из нас в разговоре проскочило слово «лабиринт». Вот тут-то всё и началось! Оказалось, что её очень интересует эта тема, и она готова часами рассуждать о происхождении и значении этого термина: – Чтобы ты знала, дорогая (выговорить английское «dear» ей было значительно проще, чем непривычное для её языка «Гюнель» – моё имя было трудновато для её произношения), теория лабиринта заключается в следующем: если ты в нём будешь всё время поворачивать в одну и ту же сторону, то рано или поздно исчерпаешь все имеющиеся в наличии варианты. И непременно отыщешь выход! – Очень надеюсь, что кто-нибудь мне в этом поможет, – с оттенком сомнения произнесла я. – Никто там тебе не поможет, кроме тебя самой! – назидательно произнесла Ирма. – Но тут ведь и ума особого не надо – просто поворачивай всё время в одну сторону… – И будет тебе счастье! – с улыбкой произнесла я. – Это ты о чём? – не поняла моя собеседница. – Да так, это из русско-цыганского диалекта… – я с грустью вспомнила о своей родине. На ней, правда, было не так уж много русских, зато язык был навязан при совдепии поголовно. – Так, ты меня не перебивай этой ерундой! – сморщила носик подруга. – Тебе что, не интересна тема лабиринта? Да это же!.. – Ирма как будто захлебнулась своими словами, а потом взяла себя в руки и продолжила: – Есть такой специалист по этой теме – Майкл Эртон. Так вот он сказал: «Жизнь каждого человека – лабиринт, в центре которого находится смерть. И прежде чем окончательно перестать существовать, человек проходит свой последний лабиринт». Это тебе тоже неинтересно? – спросила меня Ирма уже с раздражением. – Ну почему? Очень даже интересно! – поспешила я её успокоить, а заодно поддержать её энтузиазм. Хотя от таких напыщенных интонаций порой становилось смешно. – Тогда слушай внимательно и не перебивай! – Менторскому тону Ирмы мог бы позавидовать иной профессор. – В переводе с греческого языка слово «лабиринт» означает какую-либо структуру, состоящую из запутанных путей. Древние римляне и греки под лабиринтом подразумевали некое, в большей или меньшей степени обширное, пространство. В котором у них непременно присутствовали всевозможные залы, дворы, переходы, камеры. Объединял всю эту «конструкцию» довольно сложный и запутанный план. А целью её обычно было ввести в заблуждение и не дать выйти из лабиринта человеку, не имеющему понятия о плане запутанных ходов… …Она с воодушевлением рассказывала дальше, а я, слушая Ирму, задумалась о тех путях, которыми нас ведёт порой судьба. Каждому из нас заранее запланирован некий путь. Казалось бы, чего уж проще – просто следуй указаниям, ведущим к выходу. Если и прозеваешь один из указателей, не беда. Просто поворачивай в нужную сторону. Так нет же! Очень часто мы начинаем мнить себя умнее всех и пытаемся выбирать повороты по собственному усмотрению. Только в итоге теряем нужное направление и путаемся в хитросплетениях жизненного лабиринта… А самый древний лабиринт из построенных человеком на земле находился рядом с озером Биркет-Карун, которое расположено к западу от реки Нил, рядом со столицей Египта – Каиром. Он был построен еще в 2300 году до н. э. и представлял собой окруженное высокой стеной здание, внутри которого находятся полторы тысячи наземных и столько же подземных помещений. Общая площадь лабиринта составляла 70 квадратных километров. Посетителям категорически запрещалось осматривать подземные помещения лабиринта, потому что там располагались гробницы для фараонов и крокодилов – считавшихся, между прочим, в Египте священными животными. Над входом в египетский лабиринт были начертаны такие слова: «Безумие или смерть – вот что находит здесь слабый или порочный. Одни лишь сильные и добрые находят здесь жизнь и бессмертие». Много легкомысленных вошли в эту дверь и не сумели найти выход из нее. Это – самая настоящая бездна, которая возвращает назад лишь смелых духом. Сложная система коридоров, дворов и комнат в лабиринте была такой запутанной, что без проводника посторонний человек никогда не смог бы найти в нем дорогу или хотя бы выход. Кроме того, лабиринт был погружен в абсолютный мрак. А когда служители открывали некоторые двери, то раздавался такой ужасный звук, похожий на раскаты грома или рев тысячи львов, что услышавший его забывал обо всём на свете.