– Да нет вроде бы. Наверное, оттого, что я знаю его лучше, чем ты. Он всегда не слишком общителен. А что именно «странное» ты имеешь в виду? Я снова заколебалась, но решила не уточнять. – Как будто он вовсе не удивился тому, что сюда выбросило тело. – Думаю, так оно и было. Он ожидал, что это окажется Спиро. – Ну да, конечно, – сказала я. – Смотри, по-моему, они возвращаются. Мистер Гейл закончил свой тягостный осмотр, отдернул руку, сполоснул ее соленой водой и поднялся, вытирая ладони платком. Насколько я могла судить, двое мужчин все еще не обменялись ни единым словом. Потом Годфри что-то произнес, указывая на нас с Фил, и они оба повернулись в нашу сторону. – Слава богу, – вздохнула я. – Когда ты чего-нибудь выпьешь, тебе сразу станет лучше, старушка, – сказала сестра. – Кофе, – отозвалась я, – сладкий, как любовь, и горячий, как ад. – Как знать, может, это как раз в духе Годфри. Мужчины вскарабкались на тропинку рядом с нами. – Ну что? – спросили мы с Фил в один голос. Они обменялись взглядами, которые можно было бы назвать даже сообщническими. – Интересно было бы послушать, что скажет врач, – ответил Гейл. – Похоже, его чем-то здорово треснули по голове. Я предполагал, что сломана шея, но вроде бы нет. Мы с Годфри встретились глазами. – Что ж, – поспешила сказать я, поднимаясь на ноги, – когда лодка найдется, может, там окажется что-то такое, что прольет свет на это происшествие. – А пока, – заметил Годфри, – мы знаем только, что это случилось, и теперь дело за полицией. Ну что, пойдемте? – Слава богу! – воскликнула я. – Но мне все равно хотелось бы одеться. Мои вещи… – Господи, совсем забыл. Ладно, подождите здесь еще минутку, я мигом. – Идите, – вдруг вмешался Макс Гейл в свойственной ему отрывистой, даже агрессивной манере. – А я схожу за вашими вещами и принесу их туда. Его совершенно очевидно не приглашали с нами, но, столь же очевидно, он твердо вознамерился услышать все, что будет сказано полиции. Мне даже показалось, Годфри собирается возразить, но тут Филлида поднялась на ноги. – Да-да, пойдемте отсюда! Мне здесь не по себе. Мистер Гейл, если бы вы и впрямь были таким ангелом… Я тоже там кое-что оставила, под соснами. – Непременно поищу. Я мигом. Не ждите меня, я догоню. И он быстро ушел. Годфри поглядел ему вслед. Серые глаза были удивительно холодными. Но, заметив, что я наблюдаю за ним, он улыбнулся: – Итак, сюда. Тропинка вела вдоль утеса до эллинга, а там поворачивала и зигзагами поднималась через рощу вверх по склону. Мы брели по ней, радуясь тени. Годфри шел между нами, опекая нас с такой трогательной неловкостью, что в любое другое время это было бы даже забавно. Но сейчас я могла мечтать лишь о коротком уединении у него в ванной, мягком удобном кресле и – за неимением кофе – холодном соке. Я надеялась, Макс Гейл поторопится сходить за одеждой. По моим расчетам, он не должен был сильно задерживаться – вряд ли ему захотелось бы пропустить то, что будет сказано полиции. Я даже удивилась, что он пошел на такой риск, вызвавшись сходить на пляж. Годфри чуть отстал, помогая Фил перебраться через сухое русло ручья, промытого зимними дождями поперек тропы. Я на несколько шагов опередила их, как вдруг тропа повернула и в просвет между деревьями открылся вид на место, где мы недавно стояли. И как это я сама не догадалась, что у Макса Гейла имелись весьма веские основания предложить сходить за одеждой? Он вернулся к расщелине и снова лежал на камнях, что-то нашаривая в воде. Я видела его голову и плечи. В тот миг, как я заметила его, он вытащил руку из воды и проворно поднялся на ноги. Я юркнула в тень деревьев, и как раз вовремя: он быстро оглянулся по сторонам, а потом взбежал обратно на тропинку и скрылся из виду. – Устали? – раздался голос Годфри у меня за спиной. Я вздрогнула: – Нет, нисколько. Просто переводила дыхание. Но буду рада, когда это все закончится. – А кто не обрадуется? У меня такое ощущение, будто я провел с полицией целую неделю. – Он помолчал и с горечью добавил: – По крайней мере, им известна дорога сюда и какие вопросы задавать. Филлида ласково коснулась его плеча. – Бедный Годфри. Но мы вам ужасно благодарны. И хотя бы на этот раз случившееся вас лично не касается… разве что как ужасное совпадение. Его глаза встретились с моими. В них застыло мрачное выражение, которое я уже начала узнавать. – Я не верю в совпадения, – отозвался он. Глава 7 Это что такое? Человек или рыба? Мертвое или живое? У. Шекспир. Буря. Акт II, сцена 2 То ли Филлида расстроилась сильнее, чем показывала, то ли прогулка по жаре вниз на пляж, а потом купание и подъем к вилле Рота оказались для нее чрезмерным напряжением сил, но к вечеру, хотя остаток дня мы провели тихо-мирно и она вздремнула часок-другой после ланча, сестра была усталой, нервной, раздражительной и легко позволила уговорить себя пораньше отправиться в постель. Мария с Мирандой ушли тотчас же после обеда. В десять часов весь дом затих. Сосны на холме и те застыли, а закрыв окно, я перестала слышать даже шум моря. Я и сама ощущала усталость, но вместе с тем какое-то неясное беспокойство, сна не было ни в одном глазу. Поэтому я потихоньку прокралась в вылизанную дочиста пустую кухню, сварила себе кофе, унесла его в salotto, забралась с ногами в кресло, поставила пластинку Моцарта и приготовилась провести тихий вечер. Но тщетно. Ни спокойная красивая комната, ни даже музыка не могли удержать в отдалении тревожные мысли, что ломились, требуя позволения войти, с самого утра. Несмотря на все попытки отвлечься, мой мозг непрестанно обращался к утренним событиям: ужасной находке в расщелине, неприкрытой враждебности Мэннинга и Гейла и последовавшему за всем этим долгому, утомительному допросу, явившему свету божьему немало новых проблем. Приехавшие из Корфу полицейские были вежливы, старательны и доброжелательны. Они прибыли почти сразу после того, как мы добрались до дома Годфри, и немедленно отправились с обоими мужчинами осматривать тело. Скоро откуда-то приплыл катер и довольно быстро отбыл с грузом. Потом возник второй и начал крейсировать по морю вокруг – надо полагать, разыскивая «обломки», которые якобы видел (и продолжал на том настаивать) мистер Гейл. Мы с Фил наблюдали с террасы виллы Рота, как суетливое суденышко кружит неподалеку от берега, но с каким успехом – понять было невозможно за неимением бинокля мистера Гейла. Потом мужчины вернулись. Нас всех подвергли допросу, но мне было легко отвечать, ибо никто и представить не мог, что я когда-либо в жизни уже встречала Янни, так что меня спрашивали только о том, как я нашла тело. И когда Макс Гейл вторично заявил полиции, что в глаза не видел Зоуласа после того, как краем глаза заметил его баркас во второй половине дня в субботу, я не сказала ни слова. Вот что угнетало меня сейчас, пока я сидела одна-одинешенька в salotto, а за окнами сгущались тени и в освещенные стекла бились ночные мотыльки. И если я наконец начинала все четче понимать, почему поступила подобным образом, то все еще не готова была признаться в этом даже себе, поэтому решительно выкинула из головы все посторонние мысли и попыталась сосредоточиться на фактах. В них, по крайней мере, содержалось хоть что-то утешительное. Годфри перезвонил нам днем, чтобы сообщить последние известия. Оказалось, что лодку Янни нашли в море и на гике обнаружились налипшие волосы и следы крови – по всей видимости, в какой-то момент лодку сильно качнуло, тяжелое бревно ударило злополучного рыбака по голове и вышвырнуло его за борт. Закатившаяся под груду веревок и снастей почти пустая бутылка джина, скорее всего, являлась ключом к разгадке беспечности молодого рыбака. По словам Годфри, доктор придерживался мнения, что Янни уже был мертв, когда попал в воду. Полиция, похоже, не считала нужным проводить дальнейшее расследование. Обломков же, о которых упоминал мистер Гейл, не было найдено и следа. Наконец – в этой части рассказа Годфри был довольно уклончив и изъяснялся намеками, потому что телефон обслуживался местной линией, – противозаконная деятельность погибшего никак не упоминалась. Должно быть, его лодку обыскали, но не нашли там ничего подозрительного, так что полиция (всегда склонная закрывать глаза на мелкие грешки, если только ее не заставляли принимать меры) сошлась на том, что роковой выход в море был обычной рыбалкой и что смерть Янни проистекла в результате несчастного случая. Совершенно очевидно, никто не намеревался затягивать следствие. Это касательно проблем, волновавших Годфри. Моя же обеспокоенность заходила немного дальше. Полицейское расследование установило, что последний раз семья видела Янни живым в воскресенье: по словам домочадцев, он провел день с ними, ходил посмотреть шествие и вернулся домой во второй половине дня. Да, судя по всему, он был в хорошем настроении. Да, он изрядно выпил. Пообедал, а потом ушел. Нет, куда идет, не сказал, а с чего бы вдруг? Они решили, что как обычно – ловить рыбу. Он спустился на берег, к лодке. Да, один – он почти всегда уходил в одиночку. С тех пор они его не видели. Согласно полицейскому рапорту, с тех пор его вообще никто не видел. И я не сказала ни слова, которое могло бы изменить этот рапорт. Если Годфри боялся, как бы следствие не привело к Спиро, то я волновалась, как бы оно не затронуло Джулиана Гейла. То, что в это дело каким-то боком замешан Макс Гейл, казалось совершенно очевидным, но у меня на этот счет имелась собственная теория, вряд ли оправдывавшая внимание полиции к деятельности Янни и, как следствие, нарушение драгоценного покоя сэра Джулиана. Поскольку Янни погиб от несчастного случая – а я не видела причин сомневаться в том, что это был именно несчастный случай, – уже не имело никакого значения, если он и в самом деле тайком посещал Кастелло вчера вечером перед выходом в море. Так что коли Макс Гейл решил молчать, то это не моя забота. Я могу оставаться в своем зачарованном мыльном пузыре и ни о чем не тревожиться. Уже не важно, что там произошло… Но я-то вполне отдавала себе отчет, что на самом деле очень даже важно, и это знание не давало мне уснуть в уютном кресле, пока одна пластинка незаметно сменяла другую, а стрелки часов медленно ползли к полуночи. Во-первых, я невольно узнала информацию, которую предпочла бы не знать. А во-вторых… Пластинка остановилась. Издав серию тихих механических щелчков, автомат уронил очередной диск, осторожно опустил на него ручку с иголкой, и комнату ослепительным золотым потоком наполнил кларнет Жерваза де Пейера. Я снова принялась мысленно перебирать известные мне сведения. Нет-нет, не больше одной вещи зараз. Лучший способ забыть все неясные подозрения и надуманные предчувствия – это сосредоточиться на том, что знаешь наверняка… Годфри уверен, что Янни был контрабандистом и что у него был сообщник – скорее всего, босс. Я же теперь, в свою очередь, прониклась уверенностью, что этим сообщником являлся не кто иной, как Макс Гейл. Все сходилось один к одному: и тайный визит Янни перед отплытием, и молчание Гейла по поводу этого визита. Моя версия увязывалась и с тем, что так обеспокоило меня сегодня утром, – с реакцией Гейла на известие о смерти Янни. Он вовсе не удивился, услышав, что у скал лежит чье-то тело, причем, что бы там ни предполагала Фил, вовсе не потому, что решил, будто это Спиро. Мне было яснее ясного, что мысль о Спиро даже не пришла ему в голову. Ведь в первую очередь он спросил: «Кто это? Вы его знаете?», хотя самым очевидным предположением было бы то, которое пришло в голову всем нам, остальным, – что это тело погибшего юноши. И если моя догадка соответствовала истине, то действия Гейла-младшего были вполне закономерны. Он знал, что Янни собирался накануне уйти в плавание; должен был знать и то, что это плавание сопряжено с определенным риском. Он, очевидно, не ожидал смерти Янни, но, едва услышав о принесенном морем теле, не испытал ни малейших сомнений, кто это. Все эти мифические обломки, которые он якобы видел, – чистой воды выдумка; в чем в чем, а в этом я была абсолютно уверена. На самом деле он заметил возле расщелины среди скал сперва меня, а потом и Годфри, мигом смекнул, в чем дело, и придумал себе предлог, чтобы спуститься и посмотреть самому. Отсюда вытекало это резкое «кто это?» и следующая мгновенная реакция – как можно тщательнее осмотреть тело, скорее всего проверяя, нет ли следов насилия. Без сомнения, окажись там такие следы, ему бы пришлось раскрыть правду или хотя бы часть правды. Но поскольку их не оказалось, он придержал язык за зубами и, несомненно, не меньше Годфри был рад, что в ходе расследования не выплыла деятельность погибшего. Да, все сходилось, даже то, что Гейл тайком вернулся к расщелине – вероятно, осмотреть тело тщательнее, чем рискнул это сделать при Годфри, и удалить из вещей Янни все, что могло бы вывести на след его сообщника. Гейлу крупно повезло, что на лодке не оказалось ничего подозрительного: то ли, когда произошел несчастный случай, Янни уже возвращался домой, то ли вчерашнее плавание и впрямь было всего лишь обычной рыбалкой. И даже выстрел в дельфина не нарушал общей картины. Теперь я уже не сомневалась, что в него стрелял именно Гейл, опасаясь, как бы дельфин не привлек сюда толпы туристов и тем самым не уничтожил столь необходимое контрабандистам безлюдье. Но я рассудила, что, как бы ни разбирало меня зло на подобное варварство, гнев еще не дает мне права настаивать на расследовании, которое, вполне возможно, навредит семье Спиро и наверняка доставит кучу неприятностей семье Янни. Двум осиротевшим семьям и так уже нелегко пришлось. Нет, лучше буду держать рот на замке и благодарить судьбу за то, что мне позволено с чистой совестью остаться в своем зачарованном мыльном пузыре. Что же до Макса Гейла… Концерт для кларнета подошел к концу. Звонкий каскад взлетающих ввысь ликующих нот окончился победоносным золотым аккордом. Граммофон отключился. В наступившей тишине я услышала какое-то шебуршание из комнаты Филлиды. Похоже, сестра зачем-то встала. Я бросила взгляд на часы. Двадцать минут первого. Ей давным-давно следовало спать. Я направилась через холл к ее двери. – Филлида? – Ой, входи, входи! Голос у нее был нервный и раздраженный. Войдя, я обнаружила, что она встала с постели и судорожно роется в комоде, без разбора вышвыривая и разбрасывая по полу все содержимое.