Как только охранник ослабил хватку, она притянула к себе Джорджа. — Ты что, не мог вырубить одного охранника? — Нет, — проворчал Джордж и пробормотал что-то ещё, чего я не смогла разобрать. В другой ситуации я бы рассмеялась, но сама мысль о том, что кто-то кроме тех, кого мы знали, был в нашей комнате, кто-то не отсюда… Осознание того, несколько опасным может быть этот год, прокатилось по мне как каток. *** Все в комнате было перевёрнуто: наши кровати, телевизор, даже люстра. Нас могли убить, если бы мы находились в комнате, когда это произошло. Охранники все ещё искали улики, чтобы выяснить, кем мог быть преступник, пока мы собирали собственные вещи. Я взяла свою маленькую деревянную шкатулку и прижала к груди, испытав облегчение от того, что ее не повредили. Я окрестила её своей шкатулкой драгоценностей, и в ней хранились все мои ценные вещи: колода карт, которую купила мне Бекки в мой первый учебный год, сломанный браслет, подаренный папой, я обещала себе, что починю его, когда у меня будет достаточно денег. Посмотрев в шкатулку, я не удержалась от мысли, что здесь хорошо бы смотрелась фотография мамы со мной на руках на мой первый день рождения, но я потеряла ее в ту ночь, когда драконы напали на нас на трассе 40. Самым странным было то, что ничего не пропало, кроме ожерелья Бекки. Ожерелье было ценным, но не из-за стоимости, а как память. Это был единственный подарок, полученный ею от своего отца, когда она была ребенком. Во время взлома она была с Джорджем на отборочных соревнованиях для Варбельских игр, и она всегда снимала своё ожерелье и убирала его в свой тайник в комнате, когда у нее было искусство войны или другой предмет, где она могла потерять ожерелье. В нем был маленький фиолетовый камень, в металлических когтях двух драконов. Когда она, наконец, вошла в комнату, его нигде не оказалось. Мы с Сэмми с ужасом наблюдали, как наши вещи разлетались в разные стороны, пока она искала его, и видели блестевшие в ее глазах слезы, когда она поняла, что оно пропало. Я ещё ни разу не видела ее такой подавленной. Она даже позвонила Люсилль, чтобы рассказать, что произошло. Когда суматоха улеглась, Мастер Лонгвей убедил нас, что преступник будет найден и наказан. Они даже вызвали Пола на допрос, но у него было алиби: у него была встреча с профессором Диксоном в то время, как взломали нашу комнату. Если это был не Пол, то кто ещё это мог быть? Люциан совершенно не поверил ему, но профессор Диксон заявил, что Пол был с ним все время. Никто не может быть в двух местах одновременно, даже Пол Саттон. Так как наша комната была разрушена, было решено, что мы все втроём будем спать в больнице, пока все не приведут в порядок. Я не могла уснуть на белой больничной кровати, пока тени танцевали на белых стенах. Втайне радовалась, что Констанс занималась бумажными делами в своём кабинете всего в нескольких шагах от нас. Я тихонько постучала в приоткрытую дверь небольшого кабинета. Констанс подняла глаза и улыбнулась, увидев, что это я. — Не можешь уснуть? Я кивнула и сказала: — Извините, что я пропустила наше чаепитие. Предложение ещё в силе? — Пододвигай стул, — сказала она и направилась к чайнику, окруженному кружками, на угловом столике и включила его. Она села обратно в коричневое кожаное кресло и вздохнула. — Кажется, неприятности преследуют тебя повсюду, Елена Уоткинс. — Я об этом не просила. — Я знаю. Просто я беспокоюсь о тебе, вот и все, — она выглядела усталой и аккуратно потерла глаза указательным и большим пальцами. В голове всплыл фотоснимок из передачи, где она была в своей драконьей форме, отчаянно пытающейся прорваться в Итан, когда его поглотили лианы, это заставило меня вспомнить, почему я так сильно хотела поговорить с ней. — Почему вы не рассказали мне о своей семье? Она задержала на мне взгляд на несколько секунд, а затем быстро перевела его на свой стол. Она еле заметно, грустно улыбнулась. — Это было так давно, Елена, и я не хотела обременять тебя своими проблемами. — Это не бремя. После всего, что вы для меня сделали. Она была Солнечным Взрывом, правильно? Констанс кивнула. — Ее звали Аноук. Это было задолго до того, как я стала работать в академии. В Элме была медицинская конференция… — она глубоко вздохнула, замолчав. — Что-то мне подсказывало, что не должна идти, но я была так решительно настроена. Если бы я осталась… — Вы тоже могли оказаться в ловушке. — Я была бы со своей семьёй, — ее глаза стали грустными, и она немного нахмурилась. — Сколько ей уже? — Девятнадцать, почти двадцать. Мы с Изабель отложили яйца в одно и то же время. Мы были так счастливы, потому что это были наши первые яйца. Когда из моего вылупился Солнечный Взрыв, а из яйца Изабель Блейк, нашей гордости не было предела. Мы думали, что они будут расти вместе, и они были очень близки. Блейк повсюду искал ее, после того как лианы поглотили Итан в тот день. Он не мог понять, что ее больше нет. — Как вы с этим справляетесь? — Думаю, я просто продолжаю двигаться вперёд. На некоторое время воцарилась тишина, а затем я кое-что вспомнила. — Итак, Линг? Она рассмеялась. — Мой муж был генералом при дворе короля Альберта. Я вспомнила о карте генерала в моей шкатулке для драгоценностей и встала, чтобы взять ее. — Подождите здесь, — сказала я и побежала к своему чемодану. Шкатулка была спрятана под всей моей одеждой, и я стала искать карту. Наконец, я нашла ее, засунула шкатулку обратно в чемодан и побежала в кабинет Констанс. — Это он? — я протянула ей карту. Она, не отрываясь, смотрела на нее, потом прикрыла рукой рот, а в глазах у нее заблестели слезы. — Откуда ты ее взяла? — Первая коллекционная колода карт, купленная мне Бекки. Она кивнула, продолжая смотреть на изображение своего мужа. — Это по-настоящему редкая карта, Елена, — прошептала она, отдавая ее мне. — Возьмите. Для вас это более ценно. Она встала после моих слов и прижала меня к себе. — Спасибо большое, ты не представляешь, как долго я ее искала. Она открыла ящик стола и показала сотни карточек, лежащие в нем. — Наконец-то, — тихо произнесла я. Она отпустила меня и ласково посмотрела на меня. — Что? — Я смогла что-то дать и вам. Она улыбнулась и снова обняла меня. — Я бы хотела отблагодарить вас чем-то большим за все те разы, что вы спасали мой зад. — Я доктор. Это моя работа. Кроме того, этого более чем достаточно, — сказала она, когда мы отстранились друг от друга. Она не могла отвести взгляд от карточки. Мы принялись за чай, чтобы отвлечься от печальных мыслей, и я слушала ее рассказы о том, каким забавным Солнечным Взрывом была ее дочь. Она была замечательным маленьким дракончиком. Из ее рассказов о том, каким мужем был Линг, я поняла, как много на самом деле потеряла Констанс в тот день, когда лианы заполонили Итан. Когда часы на стене пробили двенадцать раз, я встала. — Мне, правда, нужно идти стать. — Да, нужно. Спасибо за карту и сладких снов. Я улыбнулась ей, пошла обратно в палату и забралась в кровать. Я долго лежала, уставившись на контуры вентилятора на потолке надо мной. «Господи, я давно к Тебе не обращалась. Я забывала каждый день благодарить судьбу, как папа меня учил, и жаловалась на все, что было мне даровано. Я не заслуживаю ни о чем Тебя просить, но, пожалуйста, сохрани семью Констанс в безопасности, позволь людям Пейи найти способ освободить Итан и воссоединить семьи. Особенно семью Констанс. Аминь.» Закончив, я повернулась на бок и задремала быстрее, чем думала. Мой сон был до смешного предсказуем: я, убивающая Брайана, затем избиение Блейка до полусмерти. Кровь на повязке вокруг руки Блейка сформировала контуры болезненной женщины, стоящей перед лесом. Видение затягивало меня, пока я не оказалась с ней рядом. Она все ещё посылала меня в жуткий лес, но затем возникло что-то совершенно новое. Это было не изображение, а звук. Это был глубокий хриплый голос, читающий стихи. Я не знала, о чем они, потому что язык казался незнакомым, но ритм чтения говорил, что это стихи. Они были мелодичными, и я легла в темноте, чтобы послушать их, затем все разрушил ужасный звук. Потребовалась всего секунда, чтобы понять, что завывание исходило от будильника Бекки. Когда он замолчал, я все ещё слышала глубокий голос из сна, который понемногу сошёл на нет. ***