После первой встречи с Сережей она очень быстро поняла, что он один нужен ей на всем белом свете. Сережа тогда впервые уехал в командировку. То есть впервые при Насте. Он звонил ей по вечерам, Настя ждала вечернего звонка и сразу засыпала, а утром начинала ждать вечера, чтобы услышать его голос. Однажды он не позвонил. Она звонила ему сама, но телефон был вне зоны доступа. Настя не спала всю ночь, ей казалось, что больше она никогда его не увидит, и она точно знала, что в этом случае жизнь кончилась. Он позвонил в дверь под утро. Настя повисла на нем, плакала и не могла успокоиться, а он с удивлением и почему-то с грустью заглядывал ей в лицо, а потом сказал: — Пойдем сегодня в загс. Сегодня суббота, они должны работать. Он не спросил, хочет ли она за него замуж. Хлопнула калитка. Настя вскочила, подбежала к мужу, он прижал ее к себе одной рукой. — Ты без машины? — удивилась Настя. — С машиной, — улыбнулся он и потрепал Настю по волосам. — Оставил ее у леса. У нас конспирация. Настя рассказала, как они с Алиной безуспешно караулили у больницы темноволосую красивую девушку, Сережа рассеянно слушал. — Ты устал? — наконец спросила Настя. — Есть немного. Конечно, он устал. Он две ночи не высыпался. Настя постаралась больше к нему не приставать. Они рано погасили свет, молча полежали в темноте и незаметно заснули. В эту ночь никто к ним залезть не пытался. 13 июля, четверг Сквозь облака изредка проглядывали звезды, иногда появлялась круглая, светлая луна, снова заходила за облака. Виктор Федорович остановил машину неподалеку от въезда в дачный поселок. Ворот видно не было, но заезжающие машины просматривались сквозь ветки кустарников. Хотелось пить. Он не догадался взять с собой кофе и даже не сообразил купить бутылку воды по дороге. Можно было доехать до ближайшего ночного магазина, но ехать куда-то ему было лень, и он предпочел терпеть жажду. Темные ветки колыхались перед стеклом машины. Он закрыл глаза, откинулся на сиденье. Подумал и поставил будильник телефона на четыре утра. Вряд ли Сергей поедет раньше. Сюда он ехал прямо за его машиной. Правда, не догадывался, что это машина соседского зятя. Не потому что никогда ее не видел, а потому что не обращал на нее внимания. Сергей остановился перед воротами, вышел, Виктор Федорович его узнал и проехал дальше. С той минуты прошло больше трех часов. Иногда Виктор выходил размяться, вдыхал чистый после затяжных дождей воздух, снова садился в машину. Он не понимал тех, кто оставлял квартиры в Москве и переезжал за город. Здесь хорошо летом, а зимой или в распутицу он предпочитал ходить по асфальту. Он никогда не понимал Иру, которую тянуло сюда в любое время года. До смерти Ивана Николаевича Виктор с соседкой общался мало. Здоровался, как со всеми другими, и проходил мимо. Сначала он даже путал сестер Иру и Таню, они были похожи. Правда, это было совсем давно, еще при Свете. Впервые он зашел к Ирине поздней осенью. Он тогда приехал проверить дачу перед зимой. Ирина медленно шла по дороге, и он задержался, чтобы с ней поздороваться. Со смерти Ивана прошло уже несколько месяцев, но в глазах у нее стояли слезы. Это он заметил, когда соседка подошла поближе. Он хорошо ее понимал, сам тяжело пережил смерть Светы. — Я думал, здесь никого уже нет, — сказал он тогда. — Есть, — постаралась она улыбнуться. — Я. Что еще сказать, он не придумал, просто стоял у нее на пути. — Вообще-то здесь многие зимой живут, — сказала Ира. — Скучно, наверное, — предположил он. Она пожала плечами, обошла его и скрылась за своим забором. Деревья стояли уже почти голые, но редкие желтые листья продолжали медленно падать на дорогу. Виктор Федорович уже сел в машину, собираясь уехать до весны, но снова вылез, толкнул соседскую калитку и без стука вошел в дом. — Сделай мне чаю, что ли, — бесцеремонно попросил он, садясь за большой круглый стол. — А если обед? — улыбнулась соседка. — Это вообще отлично, — решил он. Уехал он минут через сорок и совершенно не думал, что очень скоро сюда вернется. Виктор Федорович задремал. Очнулся с тревожным сосущим чувством. Сразу вспомнил, что Иры больше нет и он не успел сказать ей самое важное. Он почему-то всегда вспоминал, что ее нет, не сразу, только через пару секунд после пробуждения. Луна спряталась. Только маленьким пятнышком светился фонарь у сторожки охранника. Свет был совсем слабый, с трудом пробивался через листву. Забавно, но они с Ирой очень часто ссорились. Со Светой он не ссорился никогда. Может быть, потому, что со Светой он в основном обсуждал лишь Славины отметки, куда поехать в отпуск или какую мебель заказать вместо старой. Виктор Федорович посмотрел на часы, было ровно три. Ирина постоянно слушала какие-то оппозиционные передачи, очень переживала, читая очередные дикие решения Государственной думы, и предрекала скорую смену политического режима. — Да кончай ты! — морщился он. — От нас все равно ничего не зависит. Лучше кино посмотри! — Мне не все равно, как живет моя страна! — Мне тоже, — говорил он. — Только страна будет жить так, как ей прикажут. — Витя, людей нельзя заставить не думать, — с грустью говорила Ира. — Еще как можно! — не соглашался он. — Достаточно сжечь парочку непонятливых на лобном месте, и все начнут мыслить правильно. — В России жечь было не принято. — Ну тогда четвертовать, — не спорил он. — Тоже доходчиво. Больше спать не хотелось. Виктор Федорович вышел из машины, прошел вдоль дороги метров тридцать, вернулся. Подумал и переставил машину ближе, проехав ворота поселка. Ждать пришлось не так долго, как он предполагал. Машина соседа проехала мимо в начале шестого. Дороги были еще пустые, и он старался не прижиматься к идущей впереди «Хонде» вплотную. Но и отставать было нельзя. Пару раз он боялся, что «Хонда» оторвется у светофоров, но все обошлось. Машина притормозила у шлагбаума, за которым виднелись три больших административных здания, и Виктор Федорович поехал домой. Снова оставалось ждать вечера. Утром красивой девушки с черными волосами и узким лицом у входа в больницу Настя опять не увидела. Проснулась она, когда Сережа ее поцеловал перед тем, как уехать, и больше не заснула. Она плохая жена. Она должна была встать раньше и приготовить ему завтрак. Сережа уехал. Она еще повалялась, потом выпила кофе, а с начала восьмого до половины девятого сидела на лавочке возле больницы. Через проходную шли в основном женщины. Молодой высокий парень с интересом оглядел Настю и тоже скрылся за дверью проходной. Почему-то Настя решила, что это хирург. Небо быстро затягивало облаками, а с востока надвигалась темная туча. Настя с тоской поглядела на небо и неожиданно решила на дачу не возвращаться. Дошла до железнодорожной станции, купила билет и села в подошедшую электричку. Через час с небольшим она была дома. С удовольствием полежала в ванне, а потом открыла компьютер и не заметила, как просидела за ним больше четырех часов. Хорошо, что позвонила Катя и оторвала ее от экрана. Настя пообещала через пару дней прислать первые выкройки, торопливо съела два кусочка сыра. Она съела бы больше, но больше в холодильнике не было, а готовить что-то было уже некогда. Позвонила Сереже, но муж не ответил. Настя сунула ноутбук в сумку и заспешила к метро. Она еще успевала доехать до Сережиной работы, чтобы поехать на дачу вместе с ним, а не мучиться одной в электричке.