Во рту Джуда пересохло. – Ты… ты никогда ничего не говорил. Ты никогда… – Ты едва ли первый паладин или даже первый Хранитель Слова, испытывающий привязанность, – продолжил капитан Везерборн. – Вот для чего необходим Год раздумий, в конце концов. Чтобы подняться над своими сомнениями. У тебя это получилось? Джуд не знал, что на это ответить. – Скажи мне, – сказал капитан Везерборн. – Чье место он займет? – Что ты имеешь в виду? – Ты уже знаешь, кого выберешь себе в стражу завтра, – сказал капитан Везерборн. – Я знаю тебя. Ты знал это еще с возвращения с гор. Скажи мне, какое из шести имен ты уберешь из списка ради Наварро? Джуд на долгое время замолчал. – Ни одно, – наконец произнес он. – Тогда вот твой ответ. Река гремела под ними, пока они шли по высокому выступу скалы, на которой стоял храм пророков. Вода стекала со всех сторон ротонды храма, обрушиваясь с утеса. Они поднялись по ступеням ко входу в храм. У главной арки они оба остановились, чтобы опустить пальцы в миски со священным елеем и помазать себя, прежде чем переступить порог. В стенах храма было семь открытых арок, окружающих санктум, в котором доминировал огромный каменный пруд в форме семиконечной звезды. Вокруг пруда мраморные ступени вели к алтарю из бледного серебра. Стены храма тянулись высоко вверх, украшенные камнями сизого, грозового зеленого, насыщенного красного и полуночно-черного цветов, размером как с зрачок, так и с кулак Джуда. Они смотрели на него, словно тысячи драгоценных глаз. Камни оракула. В каждой библиотеке мира хранились копии пророчеств, но только Храм Пророков обладал самими камнями оракула. Каждый камень был опущен в омут провидцев одним из пророков, сохраняя таким образом их видения будущего. Иногда такие видения приходили в виде снов, иногда в виде пророческого транса. Камни оракула хранили записи о пророчествах, формирующих развитие цивилизации и направляющих людей через бурные и тяжелые времена. Члены Ордена последнего света были доверенными охранниками этих пророчеств, даже сейчас, через сотню лет после исчезновения Семи пророков. Даже сейчас, когда все их пророчества исполнились. Кроме одного. – Завтра важный день, Джуд. Теперь больше, чем когда-либо, ты не можешь позволить себе отвлекаться, – сказал капитан Везерборн, поднимаясь по лестнице, ведущей к алтарю над омутом провидцев. Он поднял серебряную шкатулку с алтаря и вернулся, чтобы встать рядом с Джудом. Он протянул шкатулку, и Джуд, колеблясь, открыл ее. Внутри мягко светился гладкий перламутровый камень. Он был больше кулака Джуда, украшенный изысканными спиралями. По нему пробежала большая трещина, почти разломив камень надвое. Джуд в благоговении положил руку на камень. Это был последний камень-оракул, который создали пророки. Он содержал их последнее предсказание. Пророчество, которое Орден последнего света хранил в тайне целый век. Пророчество, все еще не сбывшееся. – Предсказание сбывается, – сказал капитан Везерборн. – Предвестники уже здесь. Век тьмы почти наступил. Если мы вскоре не найдем последнего пророка… – Ему не нужно было заканчивать эту мысль. Джуд поднял взгляд от камня-оракула на лицо отца. – Ты Хранитель Слова, отец. Если пророчество сбывается, если Век тьмы грядет, им нужен ты. Когда мы найдем пророка, ему понадобится кто-то опытный, обладающий знаниями, кто-то… – Хватит, – сказал капитан Везерборн. – Я был Хранителем Слова тридцать три года. Я защищал секрет последнего пророчества, так же как и Хранители до меня. Но не мне предназначалось обладать Остроконечным Клинком и защищать последнего пророка. – Я не понимаю. – Моя служба подошла к концу, – сказал капитан Везерборн, его глаза горели эмоциями, которых Джуд раньше не видел. – Я подарил роду Везерборнов наследника. Тебя, Джуд. Это тебе предначертано защищать последнего пророка. Я понял это в тот день, шестнадцать лет назад, когда небо осветилось. Джуд поежился. Он тоже помнил тот день. Юноша не мог забыть холодное прикосновение ветра к щекам и каким крошечным он чувствовал себя в тени монолитов. А над ним небо, словно освещенное славным пламенем, ленты фиолетового, красного и золотого пронзали его, их блестящий танец взывал к земле под ними. Для тех, кто знал секрет последнего пророчества, это стало днем обещания и надежды. Обещания того, что последний пророк наконец прибыл, чтобы исполнить последнее предсказание и показать им, как остановить Век Тьмы. В тот момент Джуд понял, с уверенностью, которая поражала его даже сейчас, что каким-то образом это яркое, невероятное, охватывающее нечто взывало к нему. – Ты был всего лишь ребенком, – сказал его отец. – Но тогда я понял. Словно пророк ждал тебя. Когда он наконец прибыл, его эша воззвала к тебе. Тебе предназначено стать его Хранителем, оберегать его, чтобы он мог спасти всех нас. Джуд чувствовал себя парализованным. Его отец верил в него. И Орден тоже. «Все знают, что тебя ждут великие дела», – бывало, говорил Гектор. Эти слова должны были заставить Джуда гордиться. Но у него складывалось впечатление, что он полз по великой башне всю свою жизнь, к маяку света, шаг за шагом, и когда оказывался близко, маяк мерцал, а он видел одну только черную бездну неизвестного. – Вот что я пришел сказать тебе, сынок, – сказал отец. Его лицо сияло светом и надеждой. – После шестнадцати лет наши поиски окончены. Последний пророк был найден. 5 Хассан ЕДВА УСПЕВ ВЕРНУТЬСЯ вовремя после своей первой вылазки на агору, Хассан не мог перестать думать о произошедшем – о свидетелях, о хератском служителе, который, возможно, его узнал, и больше всего о легионере, стоящем над ним на ступенях храма, словно предсказанный герой из истории с блестящим изогнутым мечом в руке. Он знал, что нужно вернуться, и когда он это сделает, ему понадобится больше времени, а не какой-то украденный час или два. Такой шанс появился на следующий же день. – Не надо хандрить, Хассан, но сегодня вечером я буду ужинать в гостях. Хассан оторвал взгляд от «Истории шести пророческих городов» и увидел, что его тетя стоит в широко распахнутых дверях балкона. Летия Сискос была старшей сестрой отца Хассана, хотя они мало чем походили друг на друга. Летия была высокой худощавой женщиной, ее суровое, морщинистое лицо контрастировало с теплыми, мягкими чертами ее брата. Но их глаза были одинакового оттенка речного зеленого – и когда Летия смотрела на Хассана, ему казалось, что отец присматривает за ним. Летия вышла замуж за предыдущего Архона Базилевса Паллас Атоса задолго до рождения Хассана, но вместе с двумя сыновьями часто возвращалась для визита во дворец Херата, когда Хассан был ребенком. Юный принц всегда с радостью ждал этих визитов. Как и он, Летия и ее сыновья были лишены Дара, и их присутствие во дворце помогало ему чувствовать себя менее одиноким. – Я не хандрю, – машинально ответил он, оставляя закладку и закрывая книгу. – Тогда не дуйся. – Куда ты собираешься? – спросил Хассан, мысленно подсчитывая, сколько у него будет времени до ее возвращения. – Архон Базилевс и Базилинна пригласили меня на ужин в их поместье, – ответила Летия, облокачиваясь на балюстраду балкона. – Очевидно, разгорелся скандал из-за убийства священника в одной из таверн Верхнего города. Говорят, что это связано с убийствами в других городах. Архон на взводе из-за этого всего. – Он переживает из-за убийства, пока свидетели правят Назирой? – спросил Хассан, сразу позабыв свои планы побега на агору. – Он уже дал тебе ответ? Летия нахмурилась. – Еще нет. Он говорит, что сочувствует людям Назира, но сейчас его критикуют из-за допущения беженцев на агору. Хассан вспомнил, как мясник огрызнулся на Азизи. – Храм Палласа раньше приветствовал пилигримов на агоре со всего Пелагоса. Почему теперь это изменилось? – Потому что пилигримов в Паллас Атосе не было уже сотню лет, – ответила Летия. – Священники больше не заинтересованы в чем-то помимо сохранения собственного богатства и власти. Единственное, что их волнует, – поддержание счастья населения на том уровне, на котором они не станут жаловаться на их жадность. – Тогда Архон Базилевс должен наказать их, – ответил Хассан. Вот что бы он сделал, если бы это был Херат. Коррупция процветала во всех городах, повсюду, и единственным способом справиться с ней было убрать тех, кто злоупотреблял своей властью. – Ему стоит уволить худших нарушителей. Пока он этим занимается, на конфискованные деньги нарушителей можно кормить беженцев. – Слова принца, – сказал Летия. – Но Паллас Атос не Херат. Архон Базилевс не обладает такой властью, чтобы лишить священников их постов. Они изначально были избраны самим Палласом. – Но Палласа здесь больше нет. Никого из пророков нет. – И священники утверждают, что те, кого выбрал Паллас, имеют власть назначать наследников после исчезновения пророков. – Идеальный рецепт коррупции, – горько заметил Хассан. Те, что злоупотребляли своей властью, будут продолжать цикл, награждая тех, кто дает им такую власть. – Я постоянно говорила своему мужу разобраться с этими заявлениями до его смерти. Установить новую систему, пока он все еще был Архоном, – сказала Летия. – Он никогда не слушал – как и каждый раз, когда я пыталась давать советы. Коррупция священников пропитала этот город. Они сделают все что угодно, чтобы сохранить власть, какой бы пустой она ни была. Желудок Хассана свело. Юноша знал, что священники коррумпированы и служат себе и что Архон Базилевс, правивший ими, был не имеющей значения фигурой. Он был глупцом, полагая, что они помогут ему. – Разве священники не понимают, что свидетели угрожают им? – спросил Хассан, чувствуя, как в нем вскипает ярость. – Если свидетели обоснуются в Назире, за ней последуют и другие города. Они уже начали смелеть на этих самых улицах. – И откуда ты это узнал, принц Хассан? – Я… – Он замолчал, понимая, что если хочет сохранить свой визит на агору в тайне, то нужно быть аккуратным. – Я слышу разговоры слуг. Они переживают из-за того, что происходит в Паллас Атосе. Свидетели сожгли святилище в Нижнем городе пару недель назад. Даже вчера их видели у храма Палласа. Летия внимательно посмотрела на него и вздохнула: – Я понимаю, почему ты так переживаешь из-за этого. И я с тобой согласна. Конечно, согласна. Назира и мой город, даже если я не жила там три десятилетия. Я знаю, как ты переживаешь за своих родителей. Я тоже переживаю за брата и за королеву. Хассан кипел от ярости, но она была больше направлена на него самого, чем на Архона. – Я должен сделать что-то еще. Что-то, чтобы убедить их всех помочь моим людям. Я просто чувствую себя… бесполезным. – Он провел пальцами по нагрудному карману, где у его сердца лежал компас. Его отец был тем самым человеком, который никогда, даже на мгновение, не сомневался, что Хассан способен однажды взойти на престол. Думая о вере отца в него, он почувствовал, как в горле поднимается горечь. – Отцу не стоило называть меня наследником. Голос Летии стал мягким, и она подошла ближе. – То, что сделали свидетели, – не твоя вина. – Но я не смог их остановить, – сказал он. – А если бы у тебя был Дар, смог бы? Он не ответил. Конечно же, она была права. Одаренные были могущественными, но не непобедимыми. Дар не помешал его отцу и матери оказаться в плену. Их Дары дали им силу, но также они стали причиной, по которой свидетели хотели от них избавиться. Если слухи о том, что Иерофан способен блокировать силы одаренных, правда, то они никак не могли защитить себя. Желудок Хассана свело от страха от этой мысли.