– Энрике, ты? Плачет бабушка подслеповатыми глазками. Признала. Так она кого хочешь признала бы в свои-то преклонные годы. Теперь вместе повспоминаем, поплачем под три капли рома. – А собачку помнишь? Собачка у вас была. Не помню… Но запомню… Породу, кличку и как она курицу у соседей сгрызла, а те за ней с палкой гонялись и в лужу упали… Это ценно, это детали. Еще… Еще… Под ром и слезы. – А друзья мои? Школа? Учителя? А могилки? – Могила братская, там, за городом, на кладбище. Туда всех свозили. Братская… Значит, анализ ДНК исключён, потому как не будешь сотни трупов раскапывать и перебирать. Энрике – это я. Выходит, Энрике! Какая радость! Тогда айда в полицию. По родственной линии. – Мне бы документы выправить… Почему нельзя, я же здесь, я свой, я хочу, как папа с мамой меня назвали! Энрике я! Вот и бабушка меня узнала, а у нее глаз зоркий, хоть и сто лет. И улицу я вспомнил и дом. И еще собака у меня была, которая куру у соседей украла, хорошая собачка, ласковая. Прояснение у меня, как вспышка… Всё-всё вспомнил. Не хочу быть как янки. Деньги не в счёт. Корни я обрёл под ногами! Поможете? Помогут, никуда не денутся. Ну, может, чуть больше запросят, но паспорт и все метрики выправят. Потому как такой случай! Помноженный на такие… деньги! На том можно убывать восвояси. Легенду соорудили – любо-дорого, легенду чистую, с историей, деталями, свидетелями и документами. И без тех, кто мог бы вспомнить и опознать, потому что все друзья и одноклассники под завалами остались. А он, Энрике, каким-то чудом выжил. И еще бабушка. Двое из сотен, из всех, кто на той улице проживал! Теперь можно о следующем шаге подумать… * * * Язык. Без языка в чужой стране никуда. Ни с кем. И ни о чём. Язык – это главное оружие… Нет, что-то он понимает и сказать может, но нюансы… Их надо знать. И еще сленг, которого в учебниках не будет. Как с этим быть, учитывая, что пяти лет для обучения на инязе нет. А сколько есть? Неделя. Максимум, две. Ну и значит, придётся поднапрячься… – Здравствуйте, у нас ученик, не бедный. Хочет язык изучить… Нет, разговор не о репетиторстве, у него всего неделя… Вы не сомневайтесь, он очень способный, хотя и со странностями. С какими? Например, не хочет своё лицо показывать, потому что оно медийное. Ну, вы понимаете, неудобно как-то признавать, что он в свои лета ни в зуб ногой… Нет, вы будете не одни, вас, преподавателей, будет десять. На него одного. Чтобы языки не заплетались, потому что ускоренный курс, когда с утра до вечера, и ночью тоже, и в выходные. Оплата… двойная. Ждём… Загородный пятизвёздочный отель, снятый по случаю – весь. Десять номеров, кухня, обеденный зал, парк, гараж с машиной по желанию клиента. И десять растерянных преподавателей, которые не просто так, а носители, потому что по пятнадцать лет за океаном жили. – Рад приветствовать вас… Ученик, как и предупреждали, в марлевой повязке на пол-лица – может, артист, может, политик известный, кто знает. – Времени у нас мало, поэтому прошу вникнуть. Методика будет следующая – разговаривать будем только по-английски, каждый из вас каждый день будет кого-то изображать – горничных, прохожих, приятелей, пришедших в гости, копов, проверяющих документы, врачей, водителей такси… А кто-то жён и любовниц… Только не надо вздрагивать, никто от вас ничего лишнего требовать не будет, но завтрак приготовить, помочь костюм выбрать, в постель уложить… У меня – неделя и за это время я должен научиться не только говорить по-английски, но и общаться с носителями языка. Полноценно. Значит, будем общаться. Накоротке. А это проще всего, если в реальных ситуациях, как эмигранты, которые начинают болтать быстрее и лучше, чем ваши студенты. Правда, мы не там, а здесь, так что придётся моделировать. Кто с поставленной актёрской задачей не справится, того мы отправим домой… По итогам – премия в размере… в хорошем размере… Все кивнули. – Тогда давайте разбирать роли. На сегодня. Кто будет женой? Женой захотели быть все. И даже мужики. Потому что такой «жених», хоть и в маске. А дальше покатило. Как никто не ожидал. Завтрак по-английски, с бессчётным повторением слов и оборотов, касающихся первого, второго, горячего, десерта, напитков, приборов, сервировки… – Отодвиньте стул, присаживайтесь, выберите прибор, вот этот нож, который для рыбы или этот – для фруктов… – без паузы, без подвиса, чтобы каждая секунда – слово, а то и два. И надо услышать, и взять названный предмет и, манипулируя им, сказать, что делаешь, и тоже по-английски. Темп, темп… Вы, теперь вы… Не молчите!.. – Как называется этот ингредиент в салате? Не знаете? Кто знает? А если даме бокал вина на платье случайно прольёшь, что нужно сказать? И что скажет она? А если суп пересолен? И как отказаться от следующего тоста, потому что язва двенадцатиперстной кишки? И добавки попросить – это вообще принято? Говорить… говорить… говорить… И преподаватели, от перегруза, от обвала слов, отпадали один за другим, прося паузу и передышки, а ученик – нет, тот требовал продолжения «банкета» с подробным описанием и названиями вин и блюд. Что английский, когда в тех учебках, где их на партизан натаскивали, и после они должны были по десять страниц текста запоминать, который не на русском и даже не на английском, а один сплошной набор цифр и букв. – А если вы шифрограмму добудете, если ее вам всего на пять секунд покажут? – грозно спрашивал инструктор. – Вы что, ее читать станете? Нет, не успеете! Надо запомнить, словно «сфотографировать» всю страницу, а потом воспроизвести по памяти. Пробуйте… И они пробовали. И запоминали, вначале мало, после кроссов и отжиманий – больше, после спарринга, когда пудовым кулаком по морде – почти всё. Потому как стимул, когда не дошло обычным порядком, через голову, вбивают «через морду». Темп, темп… Убрать приборы, открыть пьесу Шекспира в подлиннике и страница за страницей, с пересказом, желательно дословно, и с выражением, и пониманием, о чем идёт речь. А здесь всего-то… – Как? Как вы можете?! Это же… объёмы! – Учителя были хорошие… Не тормозим – дальше, дальше… Вы пришли в гости, толпой, разговаривайте со мной, задавайте вопросы, знакомьтесь, шутите, флиртуйте… Где жена? Где моя жена, черт возьми, которая встречать должна? – Так я в туалет отошла. – А почему по-русски? По-английски, только по-английски. Всё по-английски! И про туалет тоже. Туда мы еще пойдём. Кстати, что говорят, когда джентльмен мимо писсуара… Не знаете? Так узнайте, потому что надо! А после в гараж, в машину. И по матчасти, и в мотор, и под днище, чтобы знать, что там как называется. И… за баранку и поехали… Но, по-английски, только по-английски, по дорожным правилам, которые там, а не здесь. А тут полиция… – Работайте, импровизируйте. Вас же останавливали, на вас наезжали. Что и как говорят американские копы? Говорите, спрашивайте, требуйте… Отвечать, вспоминать слова и фразы… – Не молчите, поправляйте меня… Куда? В кутузку? Ай, молодцы, вошли в роль, поняли, ухватили. Тюрьма пригодится. Интересно, как там зэков встречают, что говорят, что отвечать нужно? Знать бы… – Вы знаете? Приходилось? За нарушение паспортного режима. Как хорошо, как к месту, тогда давайте, как в камере, и как надзиратели… Матом? Да хоть матом. Ах, нашим матом, который и там тоже в ходу? Тогда валяйте, только с американским акцентом и их жестами. Работаем, работаем… Заодно анатомию подучим, потому что когда по рёбрам или почкам кулаком, то лучше доходит и запоминается. Бейте, бейте, не стесняйтесь! – Это – печень, это – солнечное сплетение, это – челюсть… Нормально, как надо. Слова, они с действием ассоциироваться должны, тогда они занозой в голову войдут и засядут. – Ухо… Подбородок… Яй… Ай!.. Ну не так же, не надо увлекаться, не надо коленом. Как, кстати, по-английски «колено»? Тогда еще раз, но не так сильно, в пах… Как там всё это называется, всё, что есть? Перерыв на обед. Но не в учёбе, нет. Блюда, ложки-вилки и разговоры. О том о сём, обо всём. – Как вам погода? Последний мюзикл? Фильм? Политика? Соседи? А жена, почему жена молчит? Не болтушка? Тогда заменить на другую. Потому что нужны болтуны, которые ни на мгновенье рта не закрывают, а льют, льют в уши слова и целые предложения. И снова литература в оригинале. Ну, хорошо, пусть Диккенс. Текст плотный, хотя обороты старинные. Не важно… Листаем, читаем, запоминаем, воспроизводим. Сон – три часа. Как в яме. И голосок, и трепание по плечику: – Вставай, милый, время… Так ведь по-английски «милый» уже воспринимается как родной! – Да, дорогая, сейчас встаю. Что там у нас на завтрак? И дальше, дальше… Галопом. Чтобы ни одной русской фразы, чтобы не говорить, а мыслить на иностранном. Ой, что-то дурно стало. Видно, от перенапряжения. Медбригаду сюда, срочно! Как они ее там вызывают? Где медбригада, кто медбригада? Ну, так разворачивайте свои чемоданчики, спрашивайте, интересуйтесь, давление мерьте. Не знаете, как клизма, не сталкивались? Плохо, что не сталкивались. А транквилизатор? Или эфир? Ищите, интересуйтесь. А то я сейчас помру и хрен вам, а не гонорар. Как «хрен вам» по-английски? Нет такого? А аналог? Работаем, работаем… Двух репетиторов придётся сменить – не выдерживают. В сон их клонит, в глазах усталость, во рту каша. Тормозят ребята на дистанции. А тормозить нельзя, надо держаться, темп держать! – Вам и вам – спасибо. Остальным работать… Пошли в парк… Расселись на травке, мутим пикник. Говорим, говорим… Глазки строим. Ссоримся, отношения выясняем. Вот, вы – выясняйте. Подошли, с претензиями наехали, я мне – отбрёхиваться. Так, чтобы отбрехаться… Только с напором и выражением, как если бы на самом деле, потому что слова должны сцепиться с эмоциями и выражением лица… Мало слов, всё еще мало… Учить, зубрить, повторять… И еще акцент… Какой-то акцент нужно выбрать, чтобы не штатовский, потому что всё равно будет заметно. Может быть, австралийский? Вначале акцент, потом под него легенду. Пробуем… Еще… Еще… Газетку читаем. Бульварную, чтобы не один только Шекспир… Простенький язык, когда для простолюдинов, понятный… А если в компанию кого пообразованнее занесёт и надо будет с ним диалог выстраивать? Надо поднабраться заумных словечек. Впрочем, с ними проще, многие слова в русский перескочили, надо только об акценте помнить. Дальше, дальше… Магазин… Самолёт… Ночной клуб… Стриптиз-бар… К шесту дамы, к шесту, можете не заголяться, но изображайте, играйте. Как сия деталь женского туалета называется?.. А вон та?.. Крутимся, крутимся… Официант где? А у меня денег нет, совсем. И кредитка пустая. Что будем делать?.. Ну так делайте… а вы крутитесь, не стойте. Чтобы всё, как взаправду! Перекур… Как они курят, как прикурить просят, а «бычок» – он как называется? Дело не имели? Нехорошо. Язык – он многогранен, и такая грань тоже!.. Узнайте и сообщите. Бычок, окурок, косяк с травкой… Мне всё надо знать!