Гуров ничего не ответил. – Вот и славно, – улыбнулся Станислав и, подав руку Елене, помог ей подняться со стула. – Едем, Леночка. Уронив голову на грудь и нервно посапывая, Павел Николаевич встрепенулся только тогда, когда машина выскочила за черту города. Конусообразный свет фар взрезал стремительно наползающие сумерки. Автомобиль шел на скорости сто десять километров в час. – Куда мы едем? Вопрос Качанова был обращен к сидящему за рулем молодому человеку в болотного цвета водолазке с закатанными выше локтей рукавами. Но тот ничего не ответил. Непроницаемое смуглое лицо, украшенное большим горбатым носом, осталось совершенно безучастным. Он словно и не слышал вопроса Павла Николаевича. Скорость автомобиля возросла до ста пятнадцати километров в час. – Мы едем в загородный особняк одного из ограбленных антикваров, – донесся с заднего сиденья голос полковника. – В этот момент там как раз проводится следственный эксперимент. С участием небезызвестного вам Тимура Заварзина… – Небезызвестного мне? – Качанов попытался развернуться лицом к тому, кто именовал себя полковником Гуровым, но высокий подголовник пассажирского сиденья не позволил ему нащупать глаза собеседника. – Я уже в сотый раз повторяю вам, что не знаю никакого Заварзина. Это какая-то ошибка! Уверяю вас! – Разберемся, – лаконично откликнулся старший оперуполномоченный. И тут же, коснувшись плеча водителя, требовательно добавил: – Нельзя ли как-то ускориться, сержант? Рабочий день у нас не резиновый. – Есть, товарищ полковник. Педаль газа почти коснулась пола. Стрелка спидометра достигла ста тридцати километров в час. Качанов нервно заерзал на соседнем сиденье, хотел было спросить еще что-то, но передумал. Синие губы старика продолжали мелко подрагивать. Свет фар промчавшегося встречного автомобиля, как молния, озарил бледное лицо Павла Николаевича, а уже в следующую секунду оно вновь потонуло во мраке салона. Полковник оглянулся через плечо, сунул руку в боковой карман пиджака и, проворно выудив гибкий стальной шнурок, быстро набросил его на хрупкую морщинистую шею Качанова. Старик даже пискнуть не успел. Его немощные руки инстинктивно рванулись вверх, рассчитывая скинуть удавку, но силы противников были неравными. Полковник потянул шнурок на себя. Павел Николаевич захрипел, отчаянно забился в предсмертных конвульсиях и уже секунд через тридцать затих. Убийца сдернул удавку, и ничем не удерживаемое тело Качанова повалилось вперед. Лоб с глухим стуком соприкоснулся с приборной панелью, руки почти коснулись пола. Водитель сбросил скорость до семидесяти километров в час и осторожно коснулся двумя пальцами шеи старика. – Готов, – коротко констатировал он. Полковник ничего не ответил. В темноте щелкнула его зажигалка, и салон мгновенно окутал аромат ванили. Автомобиль проехал еще чуть больше километра и прижался к обочине. Фары выхватили из мрака контур стоящей впереди машины. Удерживая тлеющую ароматизированную сигарету зубами, «старший оперуполномоченный» выбрался из салона, достал мобильник и нажал на нем кнопку последнего вызова. Абонент отозвался сразу же, после первого гудка. – Мы закончили, – коротко сказал «полковник» и повел плечами, разминая затекшие мышцы. – Как у вас, Жора? – Порядок, Иваныч. Мы с Франтом уже в «Радуге». Минут десять как. Заказали вот по рюмашке коньяка. Сидим, отдыхаем, ждем вас. – Следов не оставили? Все за собой подчистили? – Обижаешь, Иваныч, – хмыкнул Жора. – Не впервой, чай. Все отдраили до блеска. Муха не сидела. А если и сидела, то только в тапочках. Не хипишуй. Работаем без расслабона. – А как навар? Докуренная сигарета приземлилась на асфальт и беспощадным образом была придавлена тяжелым носком ботинка. Обойдя машину по периметру, мужчина в синем костюме остановился напротив водительской дверцы. – Как ты и прогнозировал. «Сняли» все, что было. – Хорошо. Ждите меня в «Радуге». Скоро буду. – Понял. Работаем без расслабона. Кстати, лялька твоя уже тут, Иваныч. Сказать ей, что ты приедешь? – Не надо. Сюрприз будет. – Усек, – гоготнул Жора. «Полковник» отключил связь и склонился к раскрытому окну. Водитель покорно ожидал его распоряжений, барабаня пальцами по рулевому колесу. – Избавься от тела. И проследи за тем, чтобы в салоне нигде не осталось его отпечатков пальцев. На все про все тебе полтора часа, Осман. Потом приедешь в «Радугу». – Управлюсь быстрее, – пообещал водитель. – Мне не нужно быстрее, Осман, – нахмурился мужчина в синем костюме, – мне нужно качественнее. И чтобы никаких проколов, как в прошлый раз. Сначала думай головой, потом делай. Я не люблю грязной работы, ты меня знаешь. – Все понял, начальник, – быстро закивал головой Осман. – Сделаю в лучшем виде. Больше никаких «косяков». – Добро. «Полковник» дважды хлопнул ладонью по крыше автомобиля, а затем неторопливо двинулся к впереди стоящей машине. Снял ее с сигнализации, занял место за рулем, но двигатель запустил не сразу, наблюдал в зеркало заднего вида, как Осман трогается с места. По мнению «полковника», дагестанец был самым слабым звеном в его команде. И, несмотря на то что они вместе работали уже почти два месяца, полного доверия Осман Гульнаров так и не заслужил. За ним стоило приглядывать. И «полковник» приглядывал, прекрасно зная, что в случае крайней необходимости парнишку придется пустить в расход. Машина Османа ушла вперед, и только после этого «полковник» развернулся на трассе, взяв курс обратно на город. Елена отомкнула замок ключом и первой переступила порог квартиры. – Дедуля! Ответом ей послужила гробовая тишина. По пути Крячко старался отвлечь девушку от невеселых мыслей, ненавязчиво расспрашивая ее о семье, об Англии, о ностальгии по родине, но при этом замечал, что иногда Елена отвечает невпопад. В глубине души она все еще надеялась, что с ее дедом ничего страшного не случилось. – Проверьте наличие вещей, Леночка, – напомнил он, а сам неторопливо прошелся по комнатам. Квартира Геннадия Устьянцева была довольно внушительных размеров. Четыре жилые комнаты с высокими потолками, просторная кухня, два балкона, выходящих на разные стороны… Крячко сразу отметил для себя тот факт, что, будучи сотрудником Внешторга, Геннадий Геннадьевич точно не бедствовал. Внимание сыщика привлек встроенный в стену сейф в одной из комнат. Он потянул за ручку, но металлическая дверца не поддалась. Сейф был заперт. Елена шагнула на порог старого дедовского кабинета, бережно прижимая к груди небольшую шкатулку из орехового дерева. – Что в этом сейфе? – Станислав постучал согнутыми костяшками пальцев по металлу. – Не знаю. Дедушка никогда не открывал его при мне. – А ключ от него есть? – Наверное, должен быть в столе, – предположила Елена. – В одном из ящиков… Я так думаю. Крячко обошел большой прямоугольный стол, покрытый красным сукном, и опустился в кресло. Один за другим выдвинул несколько ящиков. В большинстве из них хранились бумаги, содержанием которых Стас пока интересоваться не стал. А вот в левом среднем обнаружились паспорт на имя Геннадия Устьянцева, пять или шесть квитанций на оплату коммунальных услуг и небольшой ключ. Он взял его, предварительно обернув руку носовым платком – на ключе вполне могли остаться чьи-нибудь отпечатки пальцев помимо отпечатков самого Геннадия Геннадьевича. – Вы не будете против, если мы с вами попробуем открыть сейф вашего дедушки? – Я не знаю… – Елена была растеряна. – Если вы считаете, что в этом есть смысл… Если это каким-то образом поможет нам напасть на след… – Не исключено. – Тогда, конечно, – вымученно улыбнулась она. – Давайте откроем. Крячко решительно прошел к сейфу, внимательнейшим образом изучил замочную скважину, удостоверился в том, что характерных следов грубого взлома нет, и только после этого вставил ключ. Тот легко провернулся два раза против часовой стрелки, снабженная пружиной металлическая створка подалась навстречу, и Станислав открыл дверцу сейфа. Внутри было совершенно пусто. Однако Крячко оказалось недостаточно визуального осмотра. Достав из кармана мобильный телефон, он включил на нем фонарик и пробежался тонким лучом по двум полкам. Пыль располагалась только по краям, но в центре ее не было. Значит, совсем недавно сейф не был пустым. Станислав мрачно пожевал нижнюю губу. – Что вы там ищете? – выглянула из-за его плеча Елена. – Маленькие бриллианты? Крячко не ответил. Ему не хотелось огорчать девушку раньше времени. По большому счету с исчезновением Устьянцева еще ничего не ясно. Он молча погасил фонарик, убрал телефон обратно в карман и, заперев сейф на ключ, повернулся лицом к девушке. – Пока нет никакой определенности, Леночка. Что у вас там? – кивнул Стас на шкатулку в ее руках. – Обнаружили какую-то пропажу? – В общем, да… Я не знаю, имеет ли это отношение к исчезновению моего дедушки, но… Год назад он подарил мне серьги. Я не стала надевать их сразу, положила в эту шкатулку и, честно говоря, просто забыла. А сейчас их нет. – Насколько дорогие серьги? – К ювелиру на оценку я их не носила, – пожала плечами Елена, – но думаю, что достаточно дорогие. Дедушка сказал, что их изготовили на заказ. К моему двадцатипятилетию. Юбилей как-никак… – Выходит, эксклюзивная вещь. – Да. – Из какого материала? Золото? – Золотые, с двумя изумрудами размером с горошину, но выполненные в виде капель, сами изумруды я имею в виду. Причем цвет у них не совсем обычный… Не зеленый, а такой, знаете ли, мутновато-салатовый. – Такое бывает? – удивился полковник. – Бывает, если изумруды совсем молодые. Не знаю уж, где дедушке удалось достать такие… Не иначе как задействовал свои старые внешторговские связи… Но это большая редкость. – Понятно. – Станислав вернул ключ от сейфа на прежнее место. На всякий случай проверил содержимое оставшихся выдвижных ящиков, но ничего существенного обнаружить не смог. – Больше ничего не пропало, Леночка? – Не могу сказать наверняка, товарищ полковник… – виновато улыбнулась она. – Отставить! – шутливо нахмурился Крячко. – Никаких товарищей и никаких полковников. Зовите меня просто Стас или на худой конец Станислав. И, если не трудно, то лучше всего на «ты». Я, конечно, понимаю, что уже далеко не мальчик, но и чувствовать себя глубоким старцем как-то тоже не очень хочется. Договорились, Леночка? – Договорились. – Так о чем ты хотела сказать? – подавая пример, первым перешел на «ты» Крячко. – Я хотела сказать, что не могу быть ни в чем уверенной относительно пропавших ценных вещей. – Елена все так же бережно прижимала к груди шкатулку из орехового дерева. – Я ведь уже говорила вам…