– Мари, что это за книга? – Название было прикрыто рукой. – Это для Сержа, – пожала плечами моя воспитанница, – он уже неделю запоем читает эти книжки. Германо-скандинавские мифы. Эта – про Хельхейм, страну мертвых. Я не так много знала о скандинавских мифах, но все же знакомилась с некоторыми из них еще в библиотеке Смольного. А это название – Хельхейм… я даже вздрогнула, когда его услышала. Тотчас в памяти всплыл список, что показывал мне Кошкин, – список имен британских офицеров, которым было пожаловано наградное оружие. Среди этих фамилий определенно была Хельхейм. Да это ведь и не фамилия вовсе, это еще один псевдоним, выбранный Щербининым-Сорокиным! – Мари, позвольте… позвольте на минуточку… – я практически вырвала из ее рук увесистую старую книгу. И на первой же за обложкой странице увидела надпись, сделанную убористым почерком: «Дорогому другу Сержу Щербинину. Омск, 1850». Книга принадлежала когда-то Сергею Васильевичу Щербинину – в этом не было сомнений. И вероятно, не одна она. Отодвинув Мари, я шагнула в кабинет, к стеллажам с книгами, хотя и без того помнила, что мифов – толстых фолиантов как на русском, так и на немецком – здесь имелось не меньше десяти томов. Щербинин очень увлекался, судя по всему, скандинавской мифологией. Отсюда и псевдонимы – Хельхейм, Сорокин. Сорока – ручная птица богини смерти Хель, ее посланница. Иногда, как говорят мифы, богиня Хель сама обращается в сороку. Ильицкий был прав – этот псевдоним действительно не наобум выбран… Оставалось выяснить одно: – Мари, эти книги… кто надоумил Сержа их прочесть? Хотя ответ я уже знала. – Денис Ионович, – пожала плечами Мари. – Помните, он сравнил меня как-то с Фрейей? Вы потом ушли, а Денис Ионович целую лекцию про эту Фрейю прочитал – он в этом и впрямь разбирается. Серж заинтересовался, а Денис Ионович вспомнил, что в нашей библиотеке целая полка под скандинавские мифы отведена. Наш дедушка, выходит, тоже увлекался мифами… Последнюю фразу Мари произнесла крайне задумчиво. Что уж говорить про меня: сердце мое билось оглушительно громко, а разум предчувствовал скорую отгадку. Да что там – кажется, отгадка уже найдена! Теперь я думала лишь о том, чтобы поскорее отделаться от Мари – у меня была уйма дел. Однако не успела я и рта раскрыть, как в распахнутую дверь библиотеки заглянула Аннушка. – А я вас ищу по всему дому, Лидия Гавриловна, – она помахала в воздухе бумажкой, – телеграмма вам, только что доставили. Несколько робея, я взяла листок. Это было от Кошкина – мы условились об этом виде связи. В зашифрованном послании он сообщил, что Алекс и Стенин исчезли из Березового сегодня ночью. Оба. С поправкой на время, за которое почтальоны доставляли телеграмму, это означало, что исчезли они достаточно давно – и вполне уже могли добраться до Москвы. Короткое это послание взбудоражило меня не на шутку. Все шло совершенно не по плану! По плану было бы задержать Стенина прямо в Березовом – об этом мы договаривались со Степаном Егоровичем вечером накануне! Потому, собственно, я с детьми и осталась дома… Да, доказательств против Стенина по-прежнему не было, но Кошкин рассчитывал, что они появятся в тот момент, когда Полесов меня выдаст. Один из наших подозреваемых просто обязан будет предпринять что-то – видимо, предпринял именно Стенин. Но почему пропал Алекс? Этого мы совершенно не ждали: Степан Егорович, должно быть, отвлекся на его поиски и потому упустил Стенина – другого объяснения я не находила. Я подняла взгляд на Мари, но так и не смогла сказать ей ничего. Чтобы побыть наедине со своими мыслями, я скорее покинула библиотеку и без цели прошла по коридору. Остановилась у парадной лестницы и, облокотившись о перила, сжала пальцами виски. Что может означать исчезновение Алекса? Что он стал очередной жертвой Сорокина? Я не знаю, как стану смотреть в глаза Мари, если это так. Да и как смогу жить с этим, не знаю. Правда, все могло развиваться и по совершенно иному сценарию. Ведь кто-то убил Якимова! Убил явно человек, работавший на Британию. А Якимов, раз завел довольно тесное знакомство с семьей Полесовых, очевидно, подозревал британского агента в ком-то из членов семьи или из друзей… Возможно, как раз Алекса. Так и не сумев решить хоть что-то, я снова опустила глаза в телеграмму Кошкина. Он обещает, что здесь скоро будет полиция – я знала, что дом еще с ночи был окружен людьми Кошкина, так что, наверное, мне не о чем волноваться. И тотчас, словно в ответ на мои мысли, от двери в парадную, хорошо видную мне с лестницы, раздался мелодичный звон колокольчика. Пока я нервно раздумывала, стоит ли открывать, из своей будочки вышел швейцар Федор и тотчас отпер засов. На пороге стоял Денис Ионович Стенин собственной персоной. Я совершенно приросла к месту и со второго этажа наблюдала, как Стенин отсчитывает Федору несколько копеек и о чем-то распоряжается, а после швейцар откланялся и вышел на улицу. Стенин же поднял глаза на меня, будто заранее знал, кого застанет на лестнице. – Здравствуйте-здравствуйте, Лидия Гавриловна, – раскланялся он как ни в чем не бывало. – А мне вот наскучило уже общество этих стариков – бросил я их. Пустите к детишкам? – Здравствуйте, Денис Ионович, – голос мой все-таки дрогнул, – к детям нельзя – они занимаются. – Нельзя говорите?… – хмыкнул Стенин. И едва слышно добавил: – Я отослал вашего швейцара в аптеку, за микстуркою. Голова, знаете ли, разболелась что-то. В эту минуту я уже не сомневалась, что была права: этот человек и есть Сорокин, которого мы ищем. Где же полиция?! А Стенин заговорил снова. – Я знаю, что сейчас сюда вломятся ваши люди, – сказал он еще тише и смотрел на меня так, будто видел насквозь. – Я не стану сопротивляться. И буду с вами работать. Слово офицера. Я лишь прошу – дайте мне попрощаться с детьми. Господи боже мой, ну где же полиция?! Если бы они вошли прямо сейчас – это избавило бы меня от необходимости отвечать. Что мне было делать? Поверить его высокопарному обещанию и пустить к детям? Поверить обещанию человека, который приказал убить беззащитную девушку, доверившуюся ему и считавшую его своим отцом? Не могла я этого сделать. Поэтому, судорожно сглотнув, ответила как могла твердо: – Дети занимаются. Выцветшие голубые глаза Стенина теперь смотрели на меня из полумрака прихожей не просто с холодом – с холодной ненавистью. Уверена, точно так же он смотрел на Балдинского за мгновение до того, как вытащил «бульдог». Мне сделалось страшно. Мы были здесь, в парадной, совершенно одни, и вынь он сейчас оружие… Стенин хотел меня уничтожить – я отлично это видела. Нервы мои меж тем были натянуты до предела и едва не оборвались, когда в дверь снова позвонили. Громко и требовательно. «Неужели полиция?» – захватила меня спасительная мысль. Однако в дверь звонили, а мы со Стениным не шевелились, чтобы открыть, словно боясь упустить из виду глаза друг друга. – Откройте, Денис Ионович, будьте так любезны, – попросила наконец я. На что Стенин изумленно поднял брови: – Спуститесь и сами откройте, Лидочка, – он ухмыльнулся. – Или вы меня боитесь? Да, я боялась этого человека и не рисковала приблизиться к нему. Но ответить ничего не успела – мимо меня вихрем пронеслась вниз неугомонная Аннушка, бормоча на ходу: – Звонют-звонют, а я и не слышу! Куда Федор-то запропастился? – И в следующее мгновение Анна уже отперла дверь, ахнув: – Батюшки-светы… На пороге и правда была полиция – двое статных плечистых полицейских в форменных кителях и фуражках. Еще более Анна перепугалась, когда я выкрикнула, не в силах справляться со своими нервами: – У этого человека оружие, задержите его немедленно! Полицейский чуть замешкался, потому что тяжелым взглядом смотрел в это время на меня, а Стенин, который и правда, кажется, не ожидал такого развития событий, дернулся к дверям. Но как-то не слишком уверенно – он и сейчас трезво оценивал свое положение и понимал, должно быть, что уйти далеко ему все равно не дадут. И правда, опомнившись, оба полицейских тотчас скрутили ему руки, а один из них, ловко обследовав его карманы, вынул короткий револьвер. Наверное, я все же правильно поступила, не пустив его к детям… Аннушка держалась за сердце и крестилась не переставая. На шум в парадной выбежали и другие слуги, и Мари, глядящая распахнутыми глазами то на меня, то на удерживаемого полицейскими Стенина. У своей юбки она удерживала близнецов, не давая им приблизиться. – Вы Тальянова? – поправляя съехавшую набок фуражку, обратился ко мне полицейский. – Извольте поехать с нами, у нас приказ… – Да-да, я знаю, – недослушав, кивнула я, – разрешите, я только возьму пальто и тотчас выйду. Полицейский, помедлив, согласился, но, к моему удивлению, когда я двинулась по коридору в свою комнату, он направился следом. Вошел за мной и в спальню, встав на пороге, и, пока я надевала пальто и крепила шляпку, бесстыдно меня разглядывал. Я старалась не обращать внимания – видимо, это было для моей же безопасности. Замешкавшись, я взяла с комода свой ридикюль – тот самый, в который убрала смит-вессон Ильицкого. Сумка была непривычно тяжелой, но с револьвером мне и впрямь стало вдруг намного спокойнее. Я уже выходила, когда в мою комнату, оттолкнув полицейского, ворвалась Мари – одна, без братьев: – Что происходит? Куда полиция вас увозит – разве вы что-то сделали? Кажется, она решила, что меня арестовали, и страшно паниковала. – Мари, все в порядке, – быстро ответила я, – мне придется уехать сейчас, но в доме останется полиция. Так нужно, поверьте. – А Денис Ионович?… – дрогнувшим отчего-то голосом спросила она. Я не знала, что ответить. Кажется, мне и впрямь придется объяснять ей, что Денис Ионович – это ее дед. И что он английский шпион и предатель. Мне нужно будет это ей объяснить, это было бы честно. Но после – не здесь и не при этих людях. – Если нам не удастся увидеться больше, Мари, то я непременно напишу вам, – пообещала я вместо ответа. – Присматривайте за братьями. И, отведя взгляд, я торопливо прошла мимо полицейского в коридор, а после спустилась на улицу и села в экипаж. Это была не простая полицейская карета, а с отсеком для перевозки задержанных. Именно туда и поместили Стенина, а меня, подав руку, пригласили сесть в кабину. Напротив меня расположились двое полицейских; еще трое, как успела я отметить, остались в доме. Мы не доехали и до ближайшего перекрестка, когда я вдруг заметила во встречном потоке сперва белую лошадь – очень знакомую мне, а после и всадника на ней. Это был Алекс. Глава сорок первая В следующее мгновение и Алекс увидел меня, посуровел лицом и тотчас бросился наперерез полицейской карете. – Позвольте, господа, по какому праву вы удерживаете эту даму?! – рывком открывая дверцу кареты, вскричал он. – Куда вы ее везете?