– Вот падла. Если выберусь отсюда… – Не выберешься, если я за тебя словечко не замолвлю. Зачем пришел сюда? – Станция, говорили, зажиточная. Хотел оружием да «маслятами» разжиться… – Вижу, накормили тебя ими досыта. – Да уж, начальник… Ой! Товарищ Корбут… – Один пришел? Челпан ответить не успел. Мужчина, пострадавший от лучевой болезни, вдруг упал. Начал молотить босыми ногами по полу и выгибаться, на губах его выступила белая пена. – Убрать эту падаль! – брезгливо поморщился профессор. – Второго, что трясется, тоже! Человеческий материал называется… И они хотят, чтоб из такого говна я слепил им конфетку… Когда охранники выполнили приказ, Корбут продолжил беседу. – Так один пришел? – Не-а. – Толстяк вышел из строя, поднял руку, поочередно указал на двоих дружков. – Трое нас. Это Фикса, это – Глюк… Выглядели кореша Челпана весьма колоритно. Фикса, узколобый мужик с носом, который своим изгибом очень напоминал свиное рыло, ухитрился получить в драке шрам, рассекавший обе губы, отчего рот его был постоянно приоткрыт. Свое прозвище уголовник получил за стальную коронку на одном из сохранившихся зубов. Глюк выглядел гораздо представительнее. Коренастой фигурой и окладистой черной бородкой он чем-то походил на купца не последней гильдии. Портили его белесые брови, которые были постоянно изогнуты в гримасе удивления. Бегающие глаза и порывистые, дерганые движения выдавали в Глюке любителя галлюциногенных грибов, ширева, дури и прочих утех той категории людей, которые очень любят изучать повадки розовых слонов. – Жить хочешь, Челпан? – Хочу… – Если будешь работать на меня, протянешь еще год-два. Большего обещать не могу. Уж очень паскудная у тебя рожа. Рука к пистолету тянется… – А че делать-то? – Позже узнаешь. – Корбут поманил охранника пальцем. – Челпана и его подельников отмыть, накормить, переодеть. После собеседования у Субботина – ко мне в кабинет. Занимайтесь. Михаил Андреевич сунул платок в карман халата и двинулся в сторону станции. – Началь… Товарищ Корбут! – окликнул профессора Челпан. – Можно… – Чего тебе? – Коцы[5]… Сапожки с офицерика сниму? Ему ж уже без надобности… – Снимай, мародер чертов… Прежде чем стаскивать сапоги, Челпан пнул мертвеца в бок. – Я же предупреждал… Уже через два часа вымытый, накормленный, чисто выбритый и переодетый Челпан сидел в кабинете начальника лубянской контрразведки Матвея Субботина и рассматривал носки своих новых сапог. Приказ Корбута был выполнен безукоризненно – на носу бандюги даже белела поперечная полоска пластыря. Субботин, молодой блондин с нежным, почти девичьим лицом и большими обманчиво-наивными глазами, со скучающим видом задавал Челпану вопросы, а тот никак не мог взять в толк, зачем этому дотошному юнцу знать такие подробности его уголовной жизни. С трудом вспомнил свои имя-фамилию, запутался, рассказывая о бандитской иерархии на «Третьяковской», количестве людей и вооружении. Матвей записал ответы Челпана и ткнул карандашом в направлении двери. – Свободен. Пока. Поступаешь в распоряжение товарища Корбута. Зови дружков. Нехай вместе заходят. На Фиксу и Глюка Субботин потратил двадцать минут – побоялся, что может нарушить умственное равновесие парочки дебилов. Фикса – жулик, Глюк еще и наркоман, Челпан… Ничего особенного. Уголовник. Зачем они потребовались Корбуту? Таким ведь ничего нельзя поручить – они плюнут на задание и пойдут грабить. Матвей зачем-то помешал ложечкой грибной чай – сахара там не было. Он так задумался, что в один присест проглотил напиток, не заметив, что тот давно остыл. Многие старые коммунисты удивлялись решению Москвина доверить Субботину, которому не было еще и тридцати, такой важный участок работы как оперативно-розыскная деятельность. А секрет кадрового кульбита объяснялся просто – Матвей являлся внебрачным сыном видного партийного деятеля, ближайшего соратника генсека, и пользовался его безграничным доверием. Правда, знали о родстве только самые высшие партийцы. Отец не хотел признавать сына в открытую. Причины могло быть две. Функционер боялся подать плохой пример комсомольцам Красной Линии, а может, стеснялся того, что у сына имелся маленький физический дефект – шесть пальцев на левой руке. Такого наследника у одного из лидеров компартии метрополитена просто не могло быть! Субботин пока мало что смыслил в порученном деле, но был отличным канцеляристом и сумел окружить себя опытными фээсбэшниками, жадно впитывал их знания и опыт, частенько выдавал решения наставников за свои собственные и уже в ближайшем будущем обещал стать блестящим аналитиком. После ухода третьяковских он задумчиво смотрел на бронзовый бюстик Дзержинского на своем столе. Корбут затевает что-то, о чем не знает Москвин. Нехорошо. Такие телодвижения могут привести к сепаратизму, а потом и к расколу в партии. И грош тебе цена, Матюша, если этот раскол ты не остановишь. Профессор давно напрашивается на неприятности, но предъявить ему пока нечего. Он соблюдает правила, да и генсек пока благоволит к своему генетику. Ничего, он еще посчитается с профессором – не за то, что Корбут прирожденный живодер, и не за то, что манипулирует Москвиным. Михал Андреич ответит за то, что однажды, в приватном разговоре обозвал его Шестипалым. Интересно, зачем тут крутился сын Корбута? Это не станет отрывать задницу от стула просто так. Что они затевают? Придется набраться терпения и ждать. А еще – переговорить с Яшкой Берзиным. Начальник охраны Берилага не очень-то жалует своего шефа ЧК и с удовольствием поделится маленькими тайнами Чеслава. Ладно, ладно. Семейка Корбутов еще узнает, как умеет мстить Шестипалый за себя, отца и… компартию! – Правильно? – произнес Субботин вслух, обращаясь к бронзовому Феликсу Эдмундычу. – А? Молчишь… То-то и оно. Значит, правильно… Матвей прибег к испытанному способу успокоиться – вытащил из ящика стола колоду карт, конфискованную у какого-то шпиона, и принялся раскладывать пасьянс. Колода эта была особенной. Создатель карт изобразил достоинства в виде основных группировок метро: коммунистов, фашистов, ганзейцев и арбатских конфедератов, а двух джокеров в виде мутантов – черного и птеродактиля. С идеологической точки зрения эту колоду следовало бы уничтожить, и Субботин не раз собирался это сделать, но ему было жалко – уж очень талантливым был художник, который с таким юмором разложил по полочкам политическую неразбериху метро. Между тем три уголовника шли по платформе «Дзержинской», с интересом рассматривая кумачовые растяжки, плакаты и снующих по станции людей. В прошлый раз Челпану, Фиксе и Глюку не удалось ничего увидеть – их скрутили прямо на блокпосту и сразу запихали в темный ящик «Детского мира». В отличие от подельников, мозгов которых хватало лишь на то, чтобы пялиться по сторонам, Челпан пытался просчитать варианты побега. Вор в законе, коронованный накануне Катаклизма, он дважды сбегал из колоний, но те даже отдаленно не походили на «Детский мир». Сейчас возможность сделать ноги появилась. Всего два конвоира, на рожах которых написана уверенность в том, что пленники шага не ступят без их разрешения. Смыться от них и затеряться в толпе – плевое дело. А вот блокпосты на входах в туннели… Пробиться через них можно, если посчитать себя коммунистом. Челпан поморщился, шмыгнул разбитым носом. Не время. Надо послушать, что скажет дяденька в белом халате. Если правда то, что этот Корбут вякнул о Бугре, то власть на «Третьяковской» пора сменить. – Стоять! Ты, жирная морда, входишь первым! – Можно подумать, что у тебя морда худая, – презрительно бросил Челпан конвоиру. – Еще раз обзовешься – пожалуюсь! – Иди-иди, ябеда! Челпан вошел в кабинет профессора, осмотрелся и без приглашения сел на стул, который несколько дней назад занимал Ахунов. – С вами, как я вижу, хорошо обращаются. – Михаил Андреевич оторвался от своих бумаг. – Жалоб нет? – Все просто охренительно, товарищ Корбут. Давайте прямо к делу. Профессор кивнул и показал Челпану листок бумаги, на котором Чеслав карандашом изобразил человечка с кривыми ногами и вполне пропорциональным торсом, в бейсболке, с черной прядью волос, ниспадающей на лоб. – Это еще что за чудо-юдо? – хмыкнул Челпан. – Николай Носов. Кличка – Вездеход. Мутант. Карлик. Ты должен его найти, Челпан. Если доставишь его на «Дзержинскую», отпущу на все четыре стороны. – Если надо – значит, найду. Где он обычно шляется? – Повсюду. Иногда появляется на «Боровицкой». – Ну с «Боровицкой» и начнем. Если там не будет – выследим. У меня много корешей на разных станциях, а ваш Вездеход – фигура приметная. – Подробности меня не интересуют. – Тогда нечего рассиживаться. – Ты держишь меня за идиота, Челпан? – Профессор улыбнулся, положил на стол лист и карандаш. – Думаешь, что сможешь обвести вокруг пальца? Хочешь, чтобы тебя отпустили под честное слово? Не выйдет. К столу! Взять карандаш! Пиши! Уголовник придвинул стул к столу. Взял карандаш и… С хрустом разломал его на две половины. – Слышь, дядька. Сейчас мы вместе выйдем на платформу, и если ты дернешься, я воткну этот карандаш прямо тебе в кадык. Проведешь нас через блокпост и будешь искать своего карлика сам. Сечешь? – На платформу ты выйдешь один и без яиц, которые я тебе отстрелю. В Берилаг отправишься кастратом. Это если очень повезет и пуля не заденет твой член. Сечешь? Наконец Челпан заметил, что Корбут все время держал левую руку под столом. – Секу… Дайте другой карандаш, что ли. Че писать-то, товарищ Корбут? – Я, Челпан, в скобках фамилия, имя, отчество, даю согласие на сотрудничество со спецслужбами Красной Линии. Обязуюсь выполнять все задачи, поставленные начальником контрразведки Матвеем Субботиным… Написал? – Ага. – Запятая. Которому сообщил численность и степень вооружения жителей станции «Третьяковская». Число, подпись… Рука, которой Челпан протянул листок Корбуту, заметно дрожала. – Теперь ты сексот, дружище, – ухмыльнулся профессор, доставая из-под стола пистолет. – Сука, по-вашему. Найди Вездехода. Даю тебе три дня. Не явишься сюда в срок, и эта бумаженция окажется у твоего Бугра. Кореша будут искать тебя по всему метро, а когда найдут – порежут на ленточки. Да что объяснять, тебе ведь хорошо известны повадки коллег. Если выполнишь задание, я порву эту расписку на твоих глазах. Дальше поступай, как знаешь. Можешь свалить на свою «Третьяковскую», можешь остаться здесь и служить компартии. Еду, оружие и документы получите прямо сейчас. Свободен!