– Чего? – еще больше побледнел арестованный. – Заткнитесь пока, – брезгливо посоветовал Гуров, – я не закончил. Потом вам будет предоставлено слово. Итак, ваша машина. На нее вы повесили номера с угнанной до этого автомашины марки «КамАЗ» с цифрами «267», что тоже опознано свидетелями, экспертиза уже проведена, следы смены номеров налицо, осколки разбитой оптики в вашем не так тщательно выметенном кузове найдены и сравнены со стеклами «Ауди». – Ишь ты! – попытался засмеяться Карнаухов, но лишь скривился в какой-то нервной судороге. – По ушам мне ездите! – По ушам? – зло прошипел Крячко, поняв по взгляду Гурова, что можно предъявить арестованному нужные фотографии. – Тогда гляди сюда, Карнаухов! Вот на эти снимки. Специально для тебя на бумаге печатали, чтобы в камеру с собой тебе их отдать, пусть под подушкой лежат, мирно спать помогают. Вот! – Он шлепнул на стол первый снимок. – Это Лобачев, спортсмен, который не захотел грязных денег с тотализатора и пошел наперекор твоим хозяевам. Они убили его за честный спорт! Смотри, это его труп. А вот это его труп после эксгумации. Неприятно? Нам тоже, но пришлось доставать его из могилы, потому что появилась возможность узнать, чем его отравили. И доказали. А вот это твой родственник Поляков! Смотри, не отворачивай лицо! Не нравится? А его отравили тем же, чем и Лобачева. Карнаухов пытался судорожно сглотнуть слюну, но в пересохшей глотке у него все слиплось. Он только дергал шеей и смотрел во все глаза на фотографии. Лобачева он, видимо, не знал, даже мог не слышать о нем, а вот фотография мертвого родственника и непосредственного руководителя криминальных делишек его явно шокировала. – А вот это фотография вообще невинного человека, к вашим делам никак не причастного. Его просто нашли на улице и убили, чтобы подложить в ту самую машину, которую ты сваливал ночью на дороге. Смотри, вот он при жизни, с паспорта фотография, а вот что с ним сделали твои дружки. Нравится власть над людьми? – Вы дурак, Карнаухов, – неожиданно сказал Гуров, и арестованный поднял на него абсолютно круглые и бессмысленные от страха глаза. – Дурак потому, что не понимаете, что вы были бы следующим. Если мы вас выпустим, вам и суток не прожить. Вы слишком много знаете. Они даже Полякова не пощадили. Ну, будете отвечать людям, которые вам, вообще-то, жизнь спасли, заперев сюда? – Это все… – Карнаухов стал тереть грудь под рубашкой, глаза его забегали по камере. – Это они Пашку, что ли, отравили? Так я же никого и не знаю, кроме него, я и не думал, что там еще кто-то есть. – Спокойно, Карнаухов, спокойно, – строго приказал Гуров. – Давайте по порядку. Как, когда вам Поляков предложил помогать ему? – Да я и не помогал ему раньше, – опустил тот голову. – Он на прошлой неделе попросил… сказал, что денег дадут за это дело. Мол, там большие люди замешаны, поэтому все будет шито-крыто. – Что попросил? – Ну, машину свалить в кювет. Говорит, она разбитая, а чтобы хорошему человеку не предъявляли претензий, ее надо свалить, как будто авария была. И пообещал, что никакого расследования не будет. Да и денег неплохих заплатят. – Дальше! – Приехал, – выдавил из себя Карнаухов, теребя теперь уже пальцами горло, как будто не мог что-то проглотить. – Куда? В какое место? – В карьер, это неподалеку от Михалково. Приехал, а машина уже с разбитым передком. Ее там вниз спустили под откос, она и в лепешку. Погрузчиком мне в кузов, значит, поставили и сказали ехать. – Не спеши! Кто еще был карьере, кто сказал ехать? – Пашка был. Он и командовал. А те, кто помогали, я их не разглядел, в темном они были. А когда машину погрузили, Пашка и велел ехать. Сам со мной в кабину сел. В форме. Чтобы, говорит, не тормознули меня по пути. Около часа сыщики вытягивали из арестованного фразу за фразой, прежде чем им стала понятна картина преступления. Видимо, Карнаухов не врал, что не знает, в какой момент в разбитую «Ауди» посадили труп. Место, где находится карьер, он показал на Яндекс-карте точно. Оттуда действительно ехать до места, где была найдена машина, всего минут десять по проселкам, потом по второстепенным дорогам. – Я правда не знаю тех людей, которые над Пашкой стоят! – клялся Карнаухов. – И номера откуда взял, тоже не знаю. Не угонял я ту машину. Пашка принес и сказал переставить, а когда вернусь домой, снова свои номера поставить, а эти утопить в реке. Я и бросил. Потом он увидел, что у меня бампер чуть смят, да ту машину вспомнил, которая нас из посадок осветила фарами. Вот и придумал, чтобы я… выпил и врезался… – И что, Поляков совсем не намекал, кто тот большой начальник, который над ним стоит? Из полиции он или, может, из мэрии? Или… – Из полиции, это Пашка говорил, точно, – оживился Карнаухов. – Говорил, человек с большими погонами у нас. Этот не сдаст, и его так просто не возьмешь. С такими дружить надо. – Фамилию называл или хотя бы ведомство? Из ГИБДД, уголовного розыска или еще откуда? – Не, этого точно не называл. В тайне держал. Говорит, не положено тебе знать. Глава 8 Самое главное, думал Гуров, набирая номер Киры, это не напугать девушку. Она и так после покушения на Иванчука и его смерти на ее собственных руках находится в подавленном состоянии, а тут опять он. Хотя девушка она стойкая, и психика у нее, как он убедился, гибкая и прочная. Вчера он посмотрел на Киру из окна машины. Внешне она не выглядела как человек, недавно перенесший сильнейший шок и нервное потрясение. Даже улыбалась какой-то подруге и ручкой ей махала. И в машину свою села ловко, завела и очень профессионально сорвала ее с места, вливаясь в уличный плотный поток. Правда, спустя несколько секунд следом не менее энергично тронулась еще одна машина. Номера Гуров не успел разглядеть. Серая «Хонда». Могло быть совпадением, а могло и не быть. Тогда сыщик и решил позвонить Кире и поговорить с ней. – Але! Лев Иванович! – не дав открыть ему рта, отозвалась девушка, как только в трубке прекратились длинные гудки. – Я уж думала, что вы совсем пропали, забыли меня. – Давайте увидимся, – нейтрально предложил Гуров, не вдаваясь в подробности. – Давайте. Я рада вам. Где вы хотите? В кафе? Или пригласите меня куда-нибудь? – Можно я приеду к вам на работу? – Ну, это скучно, но раз вы так хотите… – А может, я прямо сейчас и приеду? – Да, конечно! Подъехав к салону красоты, Гуров попросил остановить машину за квартал и дальше пошел пешком. Шел он неторопливо, присматривался к припаркованным машинам. Ему хотелось проверить, случайность была вчера с тронувшейся следом за Кирой серой «Хондой» или за ней кто-то следил. Вчерашней машины он не нашел, признаков скрытого наблюдения за салоном красоты тоже не заметил. Может, и совпадение, решил сыщик и вошел в салон, сразу окунувшись с головой в приятные запахи, которыми было наполнено помещение. Здесь пахло сразу всем: и шампунями с бальзамами, и горячими фенами, и какими-то ароматными масками. Женское царство. Мир иллюзий, хорошего настроения и омолаживающего превращения. Администратор, молодая приятная женщина с профессиональной улыбкой актрисы, увидев Гурова, кивнула ему как старому знакомому: – Вы Лев Иванович? Проходите, пожалуйста, Кира вас ждет. Скажите, какая предупредительность, усмехнулся про себя сыщик и свернул направо, где за ажурной стенкой из живых цветов в вазочках и кашпо виднелась дверь кабинета управляющей салоном. Кабинет у Киры был небольшой, но весь какой-то светлый, а свободные стены были увешаны дипломами, благодарственными письмами и какими-то сертификатами в рамочках. Кира выпорхнула из кресла и на секунду прижалась щекой к его щеке. Гуров еле сдержался, чтобы не отстраниться. Такое проявление сердечности начинало смущать и даже раздражать. – Ни чай, ни кофе предлагать не надо, – усаживаясь в свободное кресло, сказал он. – Я сугубо по делу. – Ну ладно, а я думала, что вы в гости, – грустно улыбнулась девушка. – Шучу, суровый полковник. А то подумаете еще, что соблазняю вас. Просто у меня душа такая открытая для всех. Отчего и страдаю. – Кира, вы как вообще? – спросил Гуров. – Успокоились немного? Все-таки переживания на вашу долю выпали нешуточные. – Да нормально все, Лев Иванович, – снова улыбнулась Кира, и снова в ее улыбке просквозила грусть. – Жизнь идет, цветы растут, деревья зеленеют. – Цветы отцвели, деревья пожелтели, на улице осень. – А я стараюсь о ней не думать как о поре увядания. Цветы должны цвести прежде всего в душе, и там же должны зеленеть кроны деревьев. И солнышку не мешало бы там же светить и греть. Так о чем вы хотели поговорить? – Я хотел узнать, как вы себя чувствуете. И если с вами все хорошо, тогда уж можно и поговорить. Скажите, с вами за эти дни никто не связывался из окружения Александра Андреевича? – Нет, – отрицательно помотала головой Кира и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Гуров видел, как чуть подергивается ее горло, она явно пыталась сдержать слезы. Да, вся ее бравада, весь этот флирт – лишь маска, лишь игра, которая помогает уйти от реальности, прикрыть в памяти весь тот ужас, который она недавно пережила. Кира быстро справилась с собой и заговорила непривычно глухим голосом: – Вот так и бывает в жизни, Лев Иванович. Когда Саша был жив, мне и ручки целовали, и восторгались, и комплименты делали. А когда его не стало, все сразу позабыли про меня, как будто меня и не было. А, да что там говорить! – И даже Макаров не позвонил ни разу и не зашел? – Он всегда меня сторонился. Презирал, наверное. А может, просто у него голова все время забита была другим. – Кира, у меня к вам есть одна просьба или вопрос. Мы уже довольно далеко продвинулись в расследовании этого дела. Пока не спрашивайте меня ни о чем, я потом сам все расскажу, когда закончится это дело. Я хотел спросить, Александр Андреевич у вас дома ничего не хранил? – Вообще-то, он иногда работал на моем ноутбуке, когда бывал у меня. Почту просматривал, писал кому-то, может, это были и документы какие-то… не знаю, я же не заглядывала ему через плечо. А-а, он у меня фотоаппарат забыл! – Кира, поедем к вам домой, – попросил Гуров. – Это может быть очень важно. – Хорошо, – кивнула девушка. – Думаете, там что-то может быть, что прольет свет на причину покушения на него? – Думаю, Кира, именно об этом и думаю. Гуров сел в машину Киры и позвонил шоферу служебной машины, чтобы тот ехал за ними следом, назвав адрес Соломатиной. – Знаете, Кира, я хотел сказать еще вот что, – заговорил Лев, когда они отъехали от салона красоты. – Если к вам придут люди и будут просить какие-то материалы, какие-то записи, какие-то электронные носители, ведите себя так, как подскажет ваш внутренний голос. Можно позвонить сразу мне, чтобы я разобрался с этими людьми, но если вы посчитаете, что мне не стоит о них знать, то я пойму. Только помните, пожалуйста, что эти люди, скорее всего, преступники, что на их руках уже много крови только по этому делу, которым я сейчас занимаюсь. А сколько еще они принесли людям горя. Так что вам решать, остановить их или пусть гуляют. – Как вы интересно меня перед выбором ставите, Лев Иванович, – улыбнулась Кира. – Вроде и выбор предлагаете, но в то же время и выбора у меня нет. – Он есть всегда, – тихо ответил сыщик, глядя в окно. – Поверьте мне на слово. Больше до самого дома Киры они не разговаривали. Гуров размышлял о том, как сложится жизнь Киры, как она поведет себя теперь с бывшими подельниками своего любовника, если те придут. Они могут потребовать от нее многого, включая и ее салон красоты, посчитав его долгом Иванчука перед ними. Эти люди получают наслаждение, ломая других людей. И не дай бог слабому оказаться с ними на узкой дорожке. Он вышел из машины, бросив быстрый взгляд по сторонам. Ничего, вызывающего тревогу. Обычный двор обычной московской девятиэтажки. Старый, добрый, заросший сиренью двор. Открыв магнитным ключом дверь, Кира вошла в подъезд первой. Лифт ушел только что и теперь жужжал где-то на верхних этажах. Она быстро взбежала по лестнице, заставляя Гурова двигаться так же ловко. Не хотелось ему упасть в глазах девушки и предложить подождать лифт. Хотя свою физическую форму он держал и спортивные четверги в управлении никогда не пропускал. Внезапно Лев замер и схватил Киру за локоть. – Спокойно, девочка, спокойно, – прошептал он громко, глядя на неплотно прикрытую дверь. – Дома кто-то должен быть? Родственники, знакомые? – Н-нет, – отрицательно покачала она головой, не в силах оторвать взгляд от открытой двери. – Это что, воры ко мне влезли? У меня же дверь железная. И два замка… Лев Иванович! – Ну, любая дверь, она больше от честного человека защищает, – попытался пошутить Гуров. – Идите вниз, скажите водителю, чтобы он вызвал наряд с кинологом. С собакой. – А вы? – А я здесь. Идите же! Быстрее!