Воротников стал спускаться, обвязавшись вдоль пояса веревкой. Трое парней страховали его, отпуская веревку постепенно, но не очень умело. Опускался Николай рывками, и веревка больно врезалась в бок. Когда до воды оставалось не больше метра, когда он уже почти касался ее ногами, Николай и увидел черный мешок. Каким-то чудом он зацепился то ли за топляк, то ли за арматуру, оставшуюся на дне возле одной из опор моста. Даже ночью было хорошо видно, как вода обтекает этот еле заметный черный бугор. Зацепился, но может ведь и сорваться. – Э-э, мужики! – крикнул лейтенант. – Сколько там у вас веревки осталось? Метра три еще будет? – Не, все, командир! Всю выбрали, еще с полметра вытравим, а там хоть бросай. Нашел чего? – Нашел! Пока Воротников размышлял, как лучше поступить, на мосту остановилась легковая автомашина. Обсудив ситуацию с помощниками участкового, водитель достал из багажника четырехметровый буксировочный трос. Пришлось еще немного повисеть, пока наверху связывали два конца. Через несколько минут Воротников опустился в ледяную октябрьскую воду и, загребая руками, поплыл к опоре моста, то и дело чувствуя под ногами дно или отдельные большие камни, может, даже бетонные блоки. Веревка почти натянулась, а он еще не доставал до мешка. Пришлось развязывать на себе веревочную петлю, захлестывать ее на кисти руки и снова тянуться. Наконец он ухватился за край мешка и потянул его на себя. Сантиметр за сантиметром, стуча зубами от холода, Николай тянул мешок к опоре, туда, где можно встать на дно ногами. Еще в воде он понял, что в мешке человеческое тело. Страха не было, был озноб от понимания того, что тесть оказался прав, он сразу понял, что происходит на мосту. – Это, слышь, мужики! – Из-за опустившегося бокового стекла подъехавшей «копейки» высунулось небритое лицо. – В полицию надо бы звякнуть. Телефон есть у кого? А то у меня труба села. – А в чем дело? – сурово спросил Воротников, стараясь не клацать зубами и натягивая на голое тело чужую куртку, чтобы согреться. – Я – участковый, лейтенант Воротников. – А-а, – кивнул мужчина. – Ну, там за лесочком того, вашего майора убили. Я дружбана своего возле тела оставил, а сам сюда. Чтобы позвонить, сообщить. – Что-о?! – Воротников замер на месте, так и не доведя застежку-молнию до подбородка. Дрожь сразу прекратилась, как будто ее и не было. Тело бросило в жар, потом в холод. Лейтенант решительно обошел машину и открыл переднюю дверь. В голове пульсировала лишь одна мысль, что будет с Настей, когда узнает, как сказать об этом Марине Васильевне. – Поехали, – процедил сквозь зубы Николай. Тело Ивана Мефодьевича лежало на обочине ногами к проезжей части. Руки разбросаны так, как он, видимо, и падал. Большое сильное тело опрокинулось назад из-за одной только пули в сердце. Пятно крови хорошо было видно на свитере под распахнутой курткой. И было видно, как спокойно смотрит погибший в небо. Наверное, туда, подумалось Николаю, куда улетела его душа. К первой жене, к не родившемуся когда-то ребенку, туда, где он будет ждать свою Марину, когда придет ее черед. И оттуда он будет смотреть на всех людей, которых любил при жизни. Вот так уходят большие люди. До последнего на посту. И даже будучи на пенсии, он умер, выполняя служебный долг. – Эй, лейтенант! – тронул Николая за рукав водитель «копейки». – Ты чего, знал его, что ли? – Помолчи, – прошептал Воротников, опускаясь на колени перед тестем и закрывая ему пальцами глаза. Глава 9 Крячко сидел на диване у окна в кабинете генерала с сонными глазами и потягивал кофе из большого чайного бокала. Он изредка тряс головой так, как лошади отгоняют надоедливых оводов. Гуров посматривал на него красными от бессонной ночи глазами и быстро делал какие-то пометки в своем ежедневнике. Орлов сидел напротив сыщиков в кресле и рассматривал фотографии на планшете Гурова. – Значит, они тебе сразу и позвонили, – проговорил он, не отрывая взгляда от экрана планшета. – Да, я же разослал по всем подразделениям служебную записку о том, чтобы сообщали о случаях поступления сведений о жертвах с признаками сильных телесных повреждений холодным оружием, рубленых, резаных и колотых ранах и трупах с аналогичными… А, ты вон о чем… – Именно, – вздохнул Орлов и положил на столик планшет. – Когда вы к дисциплине приучитесь, ребята? Трудно было мне на подпись занести этот циркуляр? Я что, отказал бы? – Время, Петр, надо было срочно, – проворчал Гуров, тоже откладывая свои записи. – Ну, иногда можно чуть-чуть нарушить. – Да, и послать по отделам письмо за подписью своего начальника, который его не подписывал. Это подлог называется. – Но ведь сработало, – хмыкнул Крячко в чашку. – Ах, если бы я подписал сам, то не сработало бы! А можно было мне сказать об этом письме на следующий день, через день? – Ну прости, Петр Николаевич, – поморщился Гуров. – Виноват, больше не буду. Давайте, наконец, о деле! Орлов посмотрел на старого друга с сожалением. Да ни фига Гуров не раскаивался в том, что самовольно от имени генерала разослал циркуляр по московским подразделениям полиции. Для него интересы дела превыше всего, а эти бюрократические тонкости ему только мешают. И ведь продолжай сейчас ему внушать, продолжай его ругать, и он же тебя обзовет занудой и обюрократившимся сыщиком. Орлов сокрушенно покрутил головой. А может, Гуров и прав? Может, он, генерал Орлов, и есть обюрократившийся сыщик? Он что, палку колбасы себе в буфете выбил, подделав подпись начальника? Он пытался ускорить процесс розыска, и его ход, между прочим, сработал. Черт, как им хорошо со Станиславом! Занимаются любимым делом, старый друг начальник их покрывает, помогает. Даже вот ругать стыдится. Орлов прикрыл лицо рукой, чтобы скрыть непроизвольную улыбку. – Так, давайте по порядку, – строго сказал он и откинулся на спинку кресла. Гуров стал монотонно, но очень лаконично излагать перечень событий предыдущей ночи. И про рыбалку двух участковых, и про машину на пустом темном мосту, и про попытку задержать или хотя бы запомнить номер машины, с которой в реку выбросили труп в мешке. – Не понимаю, – покачал Орлов головой, – за каким лешим он кинулся без формы останавливать машину с преступниками? Глупо же погиб. Такой опытный участковый, и так… – Видишь ли, Петр, – поставив бокал на столик, сказал Крячко. – Мы так поняли, что он уже очень давно участковым в этих поселках, его там каждая собака с детства знает. Может, понадеялся, что и эти знают и остановятся. Но, скорее, другое. Мы с Гуровым думаем, что машина, из которой в него выстрелили, была ему знакома. Очевидцы говорят, что в тот промежуток времени там машин больше не проезжало. – Вот представь, – продолжил Гуров, – участковый ждет неизвестную машину с преступниками, а едет знакомая ему машина, он пытается ее остановить, чтобы спросить, не видели ли они другой машины. И получает пулю. – В темноте он узнал машину? – с сомнением спросил Орлов. – Там поворот. Он очень удачно место выбрал. Машина резко сбросила скорость на повороте, он вышел с поднятой рукой. Ночь звездная, хотя и луны не было. Они могли и не остановиться, но кто-то внутри, видимо, подумал, что он узнал либо пассажира, либо… разглядел задний номер машины. Задние номера-то освещены у всех машин. Вот и причина выстрела. Все просто. – Ладно, что по трупу можете сказать, пока результатов вскрытия нет? – Зрелище еще то, – ответил Крячко, который первым осматривал извлеченное из мешка тело. – Молодой мужчина, в возрасте примерно 35–40 лет, атлетического телосложения, судя по набитым мозолям на костяшках кистей, серьезно занимался единоборствами. Прическа модная, с выстриженными висками, в армии называется, кажется, «бокс» или «полубокс». Хотя и на «гражданке» часто встречается. Что касается повреждений, то однозначно нанесены они длинным оружием, судя по длине рубленых ран и сквозным ранам. Я бы предположил саблю. Один удар нанесен по шее почти вертикально, чудом не задета аорта. Еще один удар от плеча через грудь. Видимо, он и был смертельным. Причем плоское лезвие вошло горизонтально, между ребер, а не вертикально. Нанесший удар в таких делах разбирался. – Черт знает что такое, – проворчал Орлов. – У нас в городе по ночам кавалерийские атаки происходят. – Если бы, – потер красные глаза Гуров. – Это то, что мы как раз и ищем. Поединки между бойцами, владеющими в совершенстве единоборствами, и бойцами, вооруженными холодным оружием. Что еще может быть зрелищнее для извращенного вкуса богатеньких дам, сынков из «золотой молодежи»? – Значит, ты считаешь, что они прямые конкуренты Иванчука? – Да, эксперты уже разбираются с файлами, которые Иванчук уничтожил на ноутбуке Соломатиной. Там закодированы имена людей, получавших деньги от Иванчука. Причем суммы разные. Мы думаем, что это данные тотализатора. Есть еще одна группа людей, получавших две одинаковые суммы. Мы полагаем, что это бойцы, гладиаторы, которые выступали на этих подпольных боях. Суммы закодированы, но ясно, что одна сумма больше другой. Мы полагаем, что это сумма за победу и сумма за проигрыш. – Связь с конкурентом не прослеживается, вот что плохо, – заметил Орлов. – Бизнес Иванчука умер с его смертью или пока замер. До тех пор, пока его никто не приберет к рукам. А у конкурентов, судя по всему, дела идут. Интересно, сколько трупов мы сможем еще найти? И почему они так легкомысленно решились избавиться от этого? Даже груз к ногам не привязали. – Груз привязали, – сказал Крячко, – только он отвязался при падении в воду. Водолазы нашли. Это верхняя подвижная часть от слесарных тисков. Веревка порвалась, и мешок всплыл. Кстати, кто-то знал, что под мостом омут, что там одно из самых глубоких мест. В той машине, из которой труп выбросили, был местный. Это точно. – Ладно. – Орлов поднялся с кресла, подошел к своему рабочему столу и стал искать среди бумаг какой-то документ. – Кстати, я тут немного поработал с ребятами из патрульно-постовой службы, которым в ту ночь подполковник Мясников отдавал приказы убрать из своих ночлежек бомжей. Есть интересные подробности. – А что он тебя так заинтересовал? – спросил Гуров. – Мясников почему заинтересовал? – переспросил Орлов, возвращаясь в кресло с листком бумаги и очками. – Во-первых, я взял из рапорта Крячко списки мест, по которым он проходил и где беседовал с бомжами про Эдика Калину, он же Калиниченко. Удивительное дело, но именно в этих местах от бомжей пытались избавиться таким нелепым способом. Кто-то решил, что, если их прогнать, они уйдут. Мы-то с вами знаем, что они как ужи проскользнут и снова вернутся в излюбленные места, как их ни прогоняй. Непрофессионально, человек, который отдавал приказы, не знает специфики работы с этой категорией людей. – Мясников знал про опросы Крячко? – Гуров посмотрел на Орлова, потом на Станислава. – Ты хочешь сказать, что Мясников или кто-то над ним пытались помешать Крячко допросить бомжей? – Почти дословно он приказывал так, – усмехнулся Орлов и стал зачитывать показания полицейских из ППС. Гуров и Крячко с недоумением слушали. Действительно, даже ребята из ППС понимали, что меры глупые, но спорить с подполковником из ГУВД никто не стал. Причем он настоятельно требовал задерживать всех, кто с бомжами общается, и доставлять в отдел полиции для проработки. Видите ли, он пытался так бороться с теми, кто бомжам помогает, подкармливает и, наверное, подпаивает. И тем самым способствует распространению антисанитарии и неприглядного образа столицы. – Меня ребята не задержали, – усмехнулся Крячко. – И даже в рапортах обо мне не сообщили. Не стали они его глупость повторять. – Да и Мясников не стал больше заниматься этим вопросом, – сказал Орлов. – Может, понял, что глупость делает, может, кто подсказал. Слушайте еще. Жена Мясникова Жанна Валерьевна Агапова, по мужу Мясникова, уже два года наблюдается у невропатолога. И эти два года не садится за руль своей машины. А до этого она была заядлой и довольно лихой автолюбительницей, как рассказывают подруги. – И что? – спросил Гуров. – Не знаю, – покачал головой Орлов. – Так, просто собираю информацию. Размышляю. – А что тебе этот Мясников дался? – не понял Крячко. – Почему ты на него собираешь информацию? – Видите ли, ребята. – Орлов снял очки, сложил их и подчеркнуто аккуратно положил перед собой на журнальный столик. – Я тут по одному делу получил возможность познакомиться с материалами нарушения. Довольно громкого, разбирательство по которому тянулось почти год. Тогда из службы участковых уволили человек пять старших офицеров. Одного полковника чуть не посадили. Ревизию проводил Мясников. – Ну, хороший специалист, – настороженно прокомментировал Гуров, внимательно глядя на Орлова. – Принципиальный, судя по всему. – Я и не спорю, что хороший специалист и что принципиальный. Понимаете, рапорточек я один нашел в тех делах. Рапорт старшего лейтенанта Полякова на имя подполковника Мясникова. – Они были знакомы? – Ну, контакты на тот моменты были, и я думаю, что не один, потому что Поляков очень гладко в том внутреннем расследовании из подозреваемого постепенно перешел в разряд свидетелей. А спустя шесть месяцев получил звание капитана. – Ну, это все не улики, – сказал Гуров, – но совпадений что-то многовато. Давайте присмотримся к Мясникову. Я так понимаю, что в Управление собственной безопасности с такими подозрениями соваться глупо. И с «наружкой» нам никто добро не даст. Станислав, ты со своим обаянием можешь запросто выяснить, когда заведена карточка на Жанну Мясникову в медучреждении. Узнав дату, мы сможем попытаться понять, что с ней произошло в те дни. Ну а там видно будет. – Хорошо, я займусь Жанной, только мне кое-что не нравится, – нахмурился Крячко. – Что? – в недоумении уставился на него Орлов. – Меня тут считают бабником, – с хитрой улыбкой произнес Крячко и сладко потянулся. – Вот Гуров с этой Кирой на танцульках познакомился, и ничего. А на меня всю мою грешную жизнь ярлыки навешивают. И кто? Самые близкие друзья! – О господи, Станислав! – со стоном в голосе взмолился Орлов. – Я хотел только разрядить обстановку, – засмеялся Крячко. – Задачу свою понял. Порыться вокруг Мясникова и разведать причины болезни его жены и интересные события из ее жизни и жизни страны в тот период. Кстати, Лева, есть одна идейка. – Ну? – поднял задумчивый взгляд на напарника Гуров. – Помнишь, я говорил, что к мешку с телом был привязан груз? Это верхняя подвижная часть небольших слесарных тисков. Ржавая железяка. Спорткомплекс «Заря» у нас отработан, не думаю, что это оттуда. А вот те четыре, которые мы внесли в список подозреваемых, где могли проходить подпольные бои, проверить негласно можно. В подвалы нас никто не пустит, да и не найдем мы подвалы. Это надо с ОМОНом объезжать все спортивные сооружения и устраивать глобальные проверки. Мы так всех преступников, а главное, главарей распугаем. Нам ведь нужна зацепка, куда нагрянуть в самый подходящий момент, чтобы «снять сливки». – Я понял тебя, – кивнул Лев.