– Николай, это мне звонят. Зачем ты мой телефон берешь? - протяжно потянула Ева. – Ты же не в состоянии ответить. – Кажется, Вы муж Евы? Послушайте, отпустите девочку, дайте ей развод. Мы уже год встречаемся. Я готов дать ей все. Она несчастна с Вами. – Еще один любовник? - да сколько же вас у нее? – Ева ветрена, я знаю. Но она такая, только потому, что живет с Вами. Она любит только меня, и прошу Вас по-человечески, отпустите ее, не держите возле себя. – Значит любите? Ну что ж, если Ева, после того, как придет в себя, подтвердит вашу связь, пусть так. Я дам ей развод. Николай отключил телефон и хотел разбить его о стену. Ева превратила его жизнь в настоящий кошмар. Он посмотрел на нее по-другому. Глупая заносчивая девица. На ум пришло недавнее бабушкино гадание на Таро. Что она там говорила? Твоей женщине начихать на твою работу? Да! Бабуля чуток ошиблась все же. Его женщине наплевать вообще на все, что с ним связано. От этого было ужасно горько на душе. Электронные часы показали восемь утра. Нужно было собираться на работу, а мужчина ощущал себя так, словно по нему трактор проехал. Хотелось спать. В собственной квартире не хватало воздуха. Ева, промучившись до утра, наконец, крепко спала. В квартире стоял неприятный запах. Николай открыл окно, а потом отправился в ванную комнату, чтобы освежиться. Он принял решение, что с женой расстанется, так как не сможет больше лечь с ней в одну постель. Да он помог ей этой ночью как врач, ведь ее смерти он не хотел. Спас этого Макса, а что ему оставалось. К слову, не появись он вовремя, и все могло закончиться очень и очень плохо. Николай набрал номер Громова. – Доброе утро, друг. Проблемы? - услышал мужчина насмешливый голос Дмитрия. – Прикрой меня до обеда, - уставшим голосом проговорил Аверин. ­– Хорошо, но только до обеда. Спать хочу, сил нет, а после обеда операция у Ивлевой и Швецова. – Знаю. Буду ровно в двенадцать, - уверенно заявил мужчина. – Хорошо, - ответил Громов. Николай отключил телефон, а потом стал мерить комнату, шагая взад вперед и размышляя о своем. Незнакомца пригласил на десять утра в квартиру. Ева простонала и проснулась в половине десятого. – Николай, только не говори, что ты сегодня не работаешь, - недовольно проворчала Ева. – Работаю. Ева ты мне изменила с двумя студентами. Ты понимаешь, что я такое никогда не смогу простить? – Ну что ты преувеличиваешь, я просто проспорила. Мы играли в ночном клубе в карты, и так вышло. – Замечательно, Ева. Ты играла. Я очень рад за тебя, но ты отдаешь себе отчет, что я такое поведения не допускаю. – Ой, да сколько можно? От твоего унылого лица у меня настроение портится. Да не люблю я тебя больше, понимаешь? Не лю-блю!!! Ты ужасный зануда, Коля. ­ – Что ж молчала так долго? Николай окинул ее уставшим взглядом. Женщина слегка побледневшая, волосы спутаны, смотрит обиженно. Хочет в чем-то обвинить мужа, но пока не придумала в чем именно. «Так как ты теперь любишь проводить время в постели, я не способен принять. Удовлетворить твои потребности, увы, физиология не позволяет, а второго партнера в постель точно не допущу. Тут, пожалуй, без вариантов. Как же я мог так ошибиться? Как? Черт с ним. Надо заканчивать со всем этим. – Ты меня устраивал как спонсор, но с меня хватит, - вдруг заявила Ева и уверенно посмотрела на Николая. – Отлично, сейчас приедет, вероятно, тот, кого ты любишь. Как его зовут? – Петр Иванович Рогов? – Да, он сказал, что вы давно любите друг друга. Ева задумалась, а потом в дверь позвонили. Николай открыл дверь, и его взгляд опустился. Коренастый блондин средних лет плотного телосложения в деловом светло-сером костюме с букетом белых роз стоял в дверях. Он был ниже Евы, и Аверин перевел взгляд с жены на вновь прибывшего ухажера. – То есть, настолько деньги любим? - шепнул Николай Еве на ушко, а она как-то неопределенно кивнула. – Евочка, твой муж сказал, что отпускает тебя. Не такой уж он и тиран. А ты говорила, голодом морит, из квартиры не выпускает, - для мужчины голос Петра оказался высоким, и Аверин чуть не рассмеялся от понимания, на кого его променяли. – Я? - Николай посмотрел на Еву недоуменным взглядом. Не понятно стало, какую игру она затеяла, но мужчина не хотел больше в этом участвовать. – Петя, подожди меня в машине, я сейчас спущусь. – Хорошо, жду, куколка моя, - послал ей воздушный поцелуй Петр и вместе с цветами удалился, а Ева тут же начала собираться. – Ева-Ева, ну что ж это твой выбор. Предпочитаешь мне его? Отлично, видимо, оно того стоит. Вероятно, он старательный любовник, раз ты с ним мне изменяла. – Тебе не понять меня, Коля, у тебя в голове только твои пациенты и все. Тебе всегда было не до меня. Я хочу внимания и не от случая к случаю, а каждый день. Мне надоело ждать тебя с тапочками в руках. Хватит, я жить хочу. Я хочу путешествовать. – Надеюсь, он удовлетворит твои потребности, а если нет, всегда можно позвонить Максу и Ромычу? Хотя на счет Макса рисковать не стоит. Эпилепсия - дело серьезное. – Очень смешно, - Ева, хлопнув дверью, закрылась в ванной, а потом вышла оттуда в облегающем платье и идеальной прической. – Все, прощай, Коля. Надеюсь, ты не покроешься плесенью в своей квартире. Ненавижу тебя. Если бы ты знал, как ты мне противен. Такой весь правильный, наутюженный, как классический герой восьмидесятых. Точно. Ты совершенно меня не понимаешь. Ты если и отдыхаешь, так только в России. Мне кажется, что тебе кроме дивана и телевизора ничего не надо. Слова Евы больно ранили. Николай не думал, что настолько все плохо. А плохо ли? Просто он прожил много лет с человеком, который использовал его, а до любви, так со стороны Евы и не было ее. Он хотел, чтобы она красиво одевалась, не редко дарил золото, отпускал за границу, но этого девушке оказалось недостаточно. Николай глубоко вздохнул. Он знал, что такое настоящее несчастье, и как людям порой приходится по осколкам собирать свое сердца, разодранное на клочки, а то, что происходило сейчас, похоже на разговор с душевнобольным пациентом. Существует только Ева, ее желания, а Николай стал всего лишь золотой рыбкой. Но эти самые хотелки вышли за рамки допустимого, и ему еще говорят при этом, что он во всем виноват. Мужчина сдержался от едкого комментария и проговорил, обращаясь скорее к себе, чем к жене. – Да я работаю сутками. Жизни спасаю. Тебе не знакомо слово усталость, Ева? – А ты рассчитывал, что я всю жизнь буду ждать тебя дома с парой тапочек в зубах? – Ева ну зачем ты так? – Да я люблю острые ощущения и, кстати, не рассчитывай на то, что я не заявлю свои права. Я тебя столько лет терпела, и мне нужна компенсация. – Терпела? Ева, это теперь так называется? Ты совершенно не отдаешь отчет в том, что творишь. Да, я, может быть, бываю скучным. Но любовь для меня это взаимопонимание и забота. – А ты меня не понимаешь! – Если ты желаешь наставлять мне рога направо и налево, то да, я тебя не понимаю. Ты знала за кого ты выходишь замуж. Знала, какая у меня работа, но я мужчина, и рядом с собой хочу видеть порядочную верную понимающую женщину. – Поищи, может и найдется какая-нибудь дурочка. – Встретимся в суде. А в остальном, я готов с тобой разговаривать только как доктор и пациент, но я уверен, что если нужда возникнет, ты обратишься в частную клинику. – Будь в этом уверен. Я вообще сомневаюсь в твоей профпригодности. Сколько смертельных случаев у тебя было? Вспомни, как ты мне все это рассказывал, душу изливал. У нормальных врачей пациенты не умирают. Снова словно кинжал вонзила в сердце и провернула рукоять. Ева старалась унизить его, сделать максимально больно, и Николаю стоило больших усилий, чтобы не свести неприятный разговор к применению нецензурной лексики. Его бабушка воспитала так, что какой бы ни была женщина, он не имеет права срываться на ней. Мужчина промолчал, отошел к окну, а потом добавил. – Уходи, Ева. Надеюсь, ты не разочаруешься. – У меня все будет отлично, а тебе счастливо оставаться, несчастный докторишка, пока… Глава 11. Кто в доме хозяин? Глава 11. Кто в доме хозяин? – Сегодня утром, проснувшись, я почувствовала на себе теплые майские лучики солнца. Они просачивались через окно. Встав с кровати, я устремилась к окну. Глянула и увидела зеленую листву, почти безоблачное голубое небо, - процитировал Павел строки сочинения, когда-то придуманные его любимой Анечкой. Он наслаждался видом собственного сада: зеленая листва с капельками росы. Видимо ночью был кратковременный дождь, но сейчас его взору предстало почти безоблачное голубое небо. Птички поют, слышался лай собак, звуки деревни дарили умиротворение и спокойствие и, как говорится, навеяло. Аня лежала на боку, смотрела на Павла и улыбалась. Ее муж стоял к ней спиной. Он уже держался за ручки рам и был готов распахнуть их настежь, но почему-то медлил. Он проговаривал строки сочинения медленно, смакуя каждое слово, с расстановками и невероятно выразительно. – Паш, - тихо позвала Аня мужа, - вообще-то уже далеко не май. Павел глянул на жену, развернувшись в пол оборота, и широко улыбнулся, показав свои идеально ровные зубы. – Ты помнишь? - иронично отозвался мужчина. Аня вздохнула и посмотрела на часы. Праздник закончился поздно. Марьяна помогла убрать со столов, но на посуду сил не хватило у обеих. Аня лежала, а в голове уже крутился план всех дел на сегодня. И план этот был явно не на один лист. Конечно, она помнила свое детское школьное сочинение по литературе. Тогда еще совсем юный Павлушка решил, что именно в тот момент, когда она его читала у доски, он в нее и влюбился. Он часто в компании повторял эту историю. И она заходила на ура. Все, в особенности женская половина, считали его романтичным и чувствительным человеком. Только имелось одно маленькое «но», о котором не принято было говорить - Паша не мог влюбиться в Аню в тот день. И причина была до крайности банальна. Анечка на тот момент училась в пятом классе, а Пашка ходил в восьмой. Но кто будет на селе вдаваться в такие тонкости? Главное, что Паша, когда хорошо выпьет, такой нежный и романтичный становится.