– Да, мама меня любит и беспокоится. Но зря. Все будет хорошо. – Конечно, будет, - взялся Аверин за ручки каталки и покатил ее вперед, - я не могу подвести твою маму. Аня прижала одну ладонь к губам, а второй непроизвольно помахала и со вздохом села на кушетку. – Пока Федора готовил анестезиолог, Николай вымыл руки и облачился в стерильный хирургический халат, перчатки, маску и шапочку. – А где мой врач? Где врач? - Феденька даже немного приподнялся на операционном столе. Николая сложно теперь узнать в такой одежде. - Федор, я здесь, не волнуйся, сейчас мы немножко полетаем, - мальчик услышал знакомый голос. - Илья Геннадьевич? - Николай кивнул ему. Теперь чем меньше слов, тем лучше. Ввели наркоз через катетер-бабочку в вену на сгибе руки мальчика. Врачи его так и называют «бабочка», и тут же глазки Федора помутнели, а после, его ввели в полный наркоз. – Скальпель… - скомандовал Аверин. *** Внутри все клокотало. Анна просидела неподвижно с минуту и всхлипнула. Нервы сдали окончательно, слезы потоком брызнули из глаз, и в этот момент в кармане зазвонил телефон. – Да, Марьяна, привет, извини, тут такое дело, я не смогу на похороны вырваться. – Что случилось? – Мы в Ростове. Федьке операцию будут делать… Аня кратко пересказала последние события и отключила мобильник. Перед нею стояла крупная женщина очень маленького роста. – Жукова? – Да. – Пошли, палату покажу. Операция не будет долго длиться, пока мальчонку привезут, ты там освоишься. – Да, хорошо, спасибо, - коридор, спуск на лифте и снова широкий просторный коридор. Палата рассчитана на двух пациентов и столько же сопровождающих, но пока она пустовала. – Курить нельзя, продукты хранить в холодильнике в конце коридора. Пакет подписываем. Палата и дата, если дата просрочена на день, продукты утилизируются. Это если свое будут приносить посетители. Стикеры и пакеты для продуктов возьмешь на посту. Все поняла? – Да… – В палате дверь направо - туалет, налево - душ. Мебель не ломать, чистоту соблюдать. У нас влажная уборка три раза в день. А еще проверяют чистоту в палатах. Кварцевание по графику. Располагайтесь. ­­ Светло салатовые стены, белый потолок, пластиковые белоснежные двери и окна, на которых жалюзи тоже белоснежные, а также неоновые светильники на потолке. Мебель также из белого дерева. Все строго, чисто, и пахло свежестью. Характерного запаха хлорки не ощущалось. Женщина посмотрела, как Анна подошла к стулу и медленно-медленно села. – Обедать будешь? Пацану до ужина нельзя, а ты чего голодной сидеть будешь? – Нет, спасибо, - отказалась Аня, - не могу. – Могу, не могу, - ворчала санитарка, - тебе за ребенком ухаживать сутки, а как ты это будешь делать без сил? Не дури, обед рассчитан на пациента и сопровождающего, так что ты пока стели постель, а я тебе поесть принесу. Вот сюда на тумбочку поставлю. – Большое спасибо. От всей души поблагодарила Аня, перешла и села на край кровати. Сил действительно практически не осталось. Санитарка права, надо перекусить, даже если нет аппетита. Ане нужны силы, ведь скоро привезут Федю с операции. Время тянулось и, казалось, совершенно не менялось. Неожиданно дверь открылась, и закатили каталку с Федором. Николая не было, а в дверях стоял другой мужчина. ­– Так, мамаша, я анестезиолог, зовут меня Илья Геннадьевич Дутов. Федор в себя приходил, а сейчас опять спит. Это нормально, - санитары положили ребенка на кровать и уложили его на бок, - следите за дыханием, и если что-то начнет вас беспокоить, найдете меня на этаже. Я в ординаторской. Мальчик просыпаться окончательно будет в течение двух часов. Из еды ничего не давать. Я потом еще зайду. Когда можно будет дать воду попить, скажу. – Спасибо, я поняла. Скажите, а Николай Владимирович где? – У нас там проблемы возникли. Николай Владимирович зайдет, как только все решим. – Что-то серьезное? - насторожилась Аня, а анестезиолог с шумом выдохнул и сказал. – Ножевое. Как нередко бывает: алкоголь, разборка супругов и месть через ребенка, а Аверину спасать потом. Такие пациенты самые тяжелые. Но я на этаже остаюсь со всеми, кого сегодня прооперировали. – Ножевое… Ребенка порезали родители? - спросила Аня, а мужчина кивнул. – Отец наркоман, а мать пыталась не позволить. Не берите в голову. Это информация Вам ни к чему, Анна. Занимайтесь Федором. – Да-да, конечно… Анестезиолог вышел, а Аня, присев на край кровати, посмотрела на сыночка. Дышал ровно, и сон еще был глубоким. Анна вдруг представила, как сейчас должно быть Николаю тяжело, и сердце сжалось. «Спасибо за Феденьку, хороший мой, и, пожалуйста, держись» Глава 28. Врач, чтобы спасать и лечить. Глава 28. Врач, чтобы спасать и лечить. Ближе к ночи в детском отделении появился Аверин. На этаже все заметно оживились, медицинский персонал зашептался. Николай, пока шел до нужной палаты, успел пообщаться со всеми, кто улучил момент и успел перекинуться парой слов с главным хирургом больницы. – Мама, пить хочу… - Феденька окончательно проснулся, и Аня подскочила. – Пить? А Илья Геннадьевич про воду так ничего и не сказал. Сейчас, сынок, я найду его и узнаю. Аня в шортах и рубашке желтого цвета сейчас стала похожа на девушку лет двадцати, а отсутствие косметики делало ее еще моложе. Она вспомнила лицо Ильи Геннадьевича и среди толпы, которая образовалась в коридоре, пыталась найти именно его. «Ну где же он? Кажется мне нужно в ординаторскую». Ощущение песка в глазах свидетельствовало о переутомлении и усталости, но Аня все еще не могла успокоиться. «Что является нормой, а что нет? Может нужно срочно позвать врача или все-таки паника необоснованна. Столько вопросов, а ответов дать никто не может». Аня вспомнила лицо Николая. Его уверенный взгляд, тепло ладоней на своих плечах. «Как он со всем этим справляется каждый день? Невероятный мужчина. Так, Аня, восхищаться хирургом нормально. Это просто человек, обладающий даром лечить людей, точнее оперировать. Ты думаешь о нем, потому что тебе нужно задать ему вопросы, связанные с ребенком». Пыталась Анна как-то объяснить свои чувства, ведь то, что она испытывала, ей совершенно не было знакомым. Чересчур волнительно, чересчур трепетно. Все слишком ярко чтобы быть правдой, и женщина решила, что она просто перенервничала и ужасно устала, только и всего. «Так. Нужно найти этого Илью Геннадьевича и немедленно». – Ординаторская, - прочитала Аня. Николай не узнал в девушке свою Анну, хоть и стоял рядом, но все же взгляд скользнул по ее фигуре. Она подергала ручку закрытой ординаторской, и ее глаза наполнились ужасом. Анна развернулась и поспешила на пост мед. сестры. Теперь Аверин, наконец, ее узнал. – Обход завтра в десять, посмотрим ваши анализы и решим выписывать или нет, а сейчас расходитесь по палатам. - Николай поспешил в том направлении, где Анна что-то спрашивала у медперсонала. – Мне нужен очень срочно, Илья Геннадьевич, понимаете? Паника захватила Аню с головой. Она впервые оказалась в такой ситуации и не знала как вести себя с ребенком, который только пришел в себя после операции. – Илья Геннадьевич на первом этаже, ждите, - уставшим голосом проговорила медсестра. Сейчас вечер, и ей не хотелось идти его искать, ведь он поднимется скоро. По крайней мере, он так сказал. – Как же так? А кого мне спросить? Кто за него? - не отставала Анна. – Я за него. Анечка, идем к Федору. Послышался голос позади. Женщина тут же обернулась. Уставший взгляд, который светится какой-то истинной добротой. Настоящей. Сейчас его лицо было слегка побледневшим, но увидев Анну, он нашел в себе силы улыбнуться. – Николай? - Анна только сейчас осознала, что ее хирург здесь, - Понимаете, Феденька пить просит, а я не знаю можно ли. Илья Геннадьевич ничего не сказал. – Пить? - Николай открыл своим ключом ординаторскую. Вытащил из шкафа бутылку негазированной воды и обернулся. - Пить ему, конечно, можно. Идем. Шагнув в палату, Аверин включил свет, но сделал, так что освещение стало приглушенным. – Как Вы это сделали? – А Вам не объяснили? – Нет.