– Ну верно! - Вспомнила мама Ани, - когда Анюта в первый класс пошла, Миколы уже не было, он уехал. Где ж им знать друг друга было? Николай, напротив, вспомнил тот эпизод. А также это совсем позабытое его детское прозвище. Его дед был украинец и разговаривал помесью русского и украинского языка. И внука звал не иначе как Микола. Так его звала и бабушка, так и все село звало. Родители только никак не звали. Они его оставили еще в раннем детстве на руках у стариков и уехали покорять заграницу. Потом любимый дедушка умер, а сам Николай уехал на учебу. По привычке он поначалу так всем и представлялся, но не прижилось, а после и забылось это милое с детства «Миколка». Аниных сорванцов: Джеджика, Шурика и Макарона родители забрали. Они обещали привести их завтра в клинику, чтобы те посмотрели, как устроился Федор в своей палате. Ванюшка, Марьяна, Громов на одной машине поехали в сторону дома. А Николай, Аня и Федор на другой поехали в сторону краевой больницы *** – Евочка, слушай, нашел я эту многодетную. С твоим мужем на колесе обозрения катались. Фото пришлю. Не вариант сейчас ребенка брать. Народу многовато. Мы их совершенно случайно встретили. Переговорить с одним человеком надо было, а тут твой Айболит сидит, скучает. Вот и решили понаблюдать и все дети здесь. Какой из них тебе нужен? – А чего их прям много? Фу, у Аверина совсем крыша поехала. Вот раньше был у него вкус в женщинах. На такое променять Меня! – Да пять штук и все мальцы-пацаны. – Ой, да любого, но лучше самого мелкого. – Нет, мелкого какой-то здоровяк таскает все время на руках и с парка ребенка похищать не вариант. – Тогда следите, чтобы в захолустье свое не умотали. Как только дети появятся в больнице это ваш шанс. Там столько коридоров. Ну заблудился ребенок, а пока разберутся. Время пройдет. – У меня друг форму электриков той больницы достал. Ты не волнуйся, у нас теперь доступ в больничку есть. – Это просто отличная новость. Тогда жду приятных новостей. Ева довольно похлопала в ладоши. Она радовалась словно ребенок своему коварству. Два друга сидели в беседке при кафе и пили чай приготовленный на углях. Молодой парнишка-официант подошел и зажег очаг, что находился посередине. Ловкие красные языки пламени охватили все поленца, расставленные шалашиком. Сразу запахло приятно древесиной. Негустой дымок, что еще не успел попасть в вытяжку, расползался под крышей. Два товарища некоторое время наблюдали за тем, как устанавливается тяга. Ахком поставил чашку и стал раздувать кальян. ­– Слушай, Мирзо, а хорошо это вообще ребенка у матери забирать? - нахмурился он, - одно Евке дурь толкать и другое детей воровать. Не нравится мне чего-то это дело. Очень не нравится. Эта Ева гнилая баба. Не доверяю я ей. – Мы его просто подержим и отпустим. Потом нам заплатят. И хорошо заплатят. Я лично как деньги получу на родину поеду. Давно хотел дядю увидеть, да и жена ждет. – Жена на то и жена чтобы ждать. Нет, я пока поеду в Москву, там один брат на стройку зовет. Платят хорошо. – Добро, брат, добро. *** Аверин припарковал автомобиль на своем месте - практически у входа в отделение. Федя весело вышагивал рядом, держа маму за руку. – Николай, спасибо… – За что, Аня? – За то, что спас меня. Я действительно не помню этого случая. Николай посмотрел на нее ласково и ответил. – Придется тебе меня спасать теперь…Шучу… Аня, не бери в голову, каждый на моем месте поступил бы так же. – Как я могу не брать в голову? Ты мне жизнь спас. – Это моя работа, жизни спасать. Я же хирург. – Но тогда еще ты им не был. Аня резко замерла и громко чихнула, так что Федя рассмеялся. – Мама сама спасибо говоришь и тут же чихаешь на работу дяди Коли. Аня потерла пальцем под носом, он уже резко оказался заложенным. – Да уж это точно, - проговорила она в нос, - чихаю я на эту хирургию долго и громко. Вот зашли в отделение и началось опять. – Это на синие лампы мама так, - пояснил Федя взволнованному Николаю. – Увы, от них нам не избавиться, - развел тот руками, - они обеззараживают помещения. – Все в порядке, - Аня не желала, чтобы ее жалели, - я в норме. Николай очень хотел проводить Аню, и даже подняться ненадолго в палату, но его заметила медсестра из приемного покоя. – Николай Владимирович, тут ребенок поступил, он целый бутылек витаминов слопал, может, посмотрите? Пожалуйста. Я понимаю, что у Вас выходной, но у ребенка такая мать, только Вы сможете нам помочь. – Вот как? Думаю, там ничего серьезного, но посмотреть стоит. Аня, Федор, извините, я вынужден проститься с вами. Это был чудесный вечер. – И тебе спасибо за компанию. Аня увела сына к лестнице. – До свидания, дядя Коля, - Федя оглядывался и махал рукой. Аверин постоял всего несколько мгновений. Ее тонкий аромат, еще витал рядом, это запах магнолии, которая всегда дурманила его сознание. – М-м-м, - повела носом медсестра, - где она покупает духи? Как вкусно пахнет. Что это, интересно знать? – Магнолия. Мой любимый запах. Задумчиво сказал сам себе Николай. Затем вспомнил, что не один. – Время! Где ребенок? Мне нужен халат. Медсестра тут же активизировалась. – Ребенок с родителями там. Халат сейчас принесу. Пока Аверин осматривал маленького пациента, за которым не уследили родители, молоденькая медсестра стояла за углом и гуглила духи с ароматом магнолии. Аня с сыном поднялись на свой этаж. Федя вскоре вышел пройтись по коридору. Внезапно на него с лету врезался Юрик. В руках у него были чипсы и энергетик, который пролился на его дорогую белоснежную футболку, а чипсы рассыпались по полу. – Эй, придурок. Ты какого черта здесь трешься? - Юрий толкнул Федора в грудь. Федя посмотрел смело на подростка. Мальчишка был гораздо старше Федора по возрасту. Федя тут же оценил его силы. – Не говори так, - спокойно ответил он, - я не такой. – А какой? - кривлялся мальчишка, - да что ты мне сделаешь? – Ничего, - ответил Федя и попытался отойти в сторону, чтобы уйти от противного мальчишки. – Ой-ёй-ёй, малявка, ну дай мне, дай! Покажи, что ты можешь? *** Когда Громовы оказались дома, на часах уже было десять вечера. Кратковременный моросящий дождь сделал воздух невероятно тяжелым. Малыш уснул еще в машине. Громов аккуратно уложил его на кровать, а Марьяна начала раздевать и укрывать покрывалом. Ваня что-то несвязное бормотал, чем вызвал тихий смех взрослых. – Анютины пацаны, - прошептала Марьяна, - кого угодно вымотают в хлам. – Похоже, Иван, - ответил ей Дима, - все еще никак не расстанется с друзьями и во сне продолжает играть. – Пошли, не будем ему мешать. Он не проснется до утра теперь. Когда Громовы вышли из детской, Дима сказал. – Все, я в душ. Он очень устал, и сейчас мечтал помыться, поесть и забыться сном. Так он поступал, когда жил один, но сейчас задумался о том, что неплохо было бы попробовать Марьяну раскрутить на близость. Он думал об этом днем все время. Ему так понравился маленький Макарон, что очень захотелось себе такого же крохотулю. Громов решил, что, если выйдет в одном полотенце в комнату, ничего страшного не случиться, ведь он же муж. «Пусть привыкает» коварно про себя заключил Дмитрий. – Я тоже, - ответила ему жена и закрылась в душевой в спальне. Для ужина было поздно, но они проголодались. Громов обожал то, как готовила его молодая жена. – Потрясающе вкусно. Как я голоден ты бы только знала.