Эллиотт нахмурился. – Пожалуй, сейчас не самый подходящий момент, генерал. Жнецы только что вернулись из Центральной Америки, так что время для разбора полетов. – На его лице промелькнула улыбка, которую мужчина тут же подавил. – Может, поехать с вами стоит Трэгеру? Генерал кивнул. Не самая лучшая опция, но можно попробовать. Трэгер был хорошим бюрократом – способным, проницательным. И все же Вудхёрст никогда его особо не любил. Уилл Трэгер был слишком скользким. Однако, это была отличная возможность обсудить идею помощи со стороны. – Он хорошо умеет уговаривать людей, – признал Вудхёрст, – и я лишь хочу убедиться, что парень понимает, что поставлено на карту. Папаша, ты должен будешь четко ему это разъяснить. – Считай, уже сделано, – Эллиотт отвернулся, и Вудхёрст подавил желание кивнуть. Разумеется, он знал, в чем проблема. Папаша держал себя под контролем. Он знал свои ограничения, и все же в Вашингтоне было несколько человек, которые с облегчением восприняли его командировку из Агентства, потому что у него была репутация. Все очень просто: человек столкнулся с пришельцем и пережил это столкновение, но потерял в процессе кучу народа, и этот опыт оставил шрамы на его душе. Была парочка других уцелевших, с точно такими же последствиями от встречи с инопланетянином. Разница была в том, что их не было поблизости. Сам Вудхёрст никогда не встречал пришельцев. Генерал надеялся, что однажды этот день настанет, но хотел бы, чтобы он настал при нужных обстоятельствах. У Эллиотта такой возможности не было. Описанное им существо было более двух метров в высоту и физически могло разорвать взрослого человека на части. Оно убило десяток человек посреди зоны военных действий, и сделало это настолько впечатляюще, что все свидетели резни уже никогда не станут прежними. Хороших людей преследовали воспоминания о пережитом кошмаре, и все же надзорный комитет смотрел на доказательства и не видел ничего кроме цифр. Вот с какой проблемой столкнулся Вудхёрст. От одной мысли об этом ему хотелось закинуться парой сотен антацидов или дотянуться до хорошего пистолета. Вместо этого он сконцентрировался на своем друге. – Ты выглядишь обеспокоенным, – произнес он, – что стряслось, Папаша? – Все то же самое, ничего нового, – мужчина повернулся и пожал плечами. Он посмотрел Вудхёрсту прямо в глаза. – Просто погода, ты же знаешь. Влияет на мои нервы. Делает меня дерганым. Генерал кивнул, и мужчины двинулись дальше. Глубокая изнуряющая жара и высокая влажность, похоже, являлись неотъемлемой частью нужного сценария, а для Папаши они всегда будут служить напоминанием. Все свидетельства, которые они смогли найти, все данные, уходящие назад во времени, говорили о том, что какие-то существа охотились на людей именно в такую погоду. Большинство свидетельств были старыми слухами или семейными байками, передающимися из поколения в поколение, но Эллиотт и другие хорошо изучили предмет. Было несколько более свежих и, если честно, более подробных докладов. Свидетельства военных, ЦРУ и копов с улиц Лос-Анджелеса. Доказательства, пусть и не в физической форме. Разумеется, в этом и заключалась проблема. Им было нужно что-то основательное, что-то, что могло быть использовано военными в военных целях. Без подобных доказательств бюрократы теряли стимул и дальше финансировать дорогостоящий проект. Всего одно доказательство, одно прочное, осязаемое, узнаваемое доказательство, было способно все изменить. Однако какие бы существа не являлись на Землю в жаркие сезоны и не охотились на людей словно на дичь в заповеднике, они были крайне осторожны и не оставляли после себя следов. Они были настолько осторожны, что однажды уничтожили территорию размером с половину Манхэттена просто для того, чтобы прибраться за собой. По крайней мере, так было сказано в рапортах. «Как часто эти ублюдки прилетают сюда?» – поинтересовался Вудхёрст. – Ну, будем надеяться, что на этот раз твои нервы заработают нам отметку на радаре, – произнес он, криво ухмыльнувшись. – Все будет лучше, чем ничего, если ты понимаешь, о чем я. – Я понимаю, – кивнул Эллиотт, – и продолжаю надеяться. – У нас есть команда. Не хватает только цели. – Вудхёрст остановился перед дверью своего офиса. – Не то, чтобы я не ценил все, что ты делаешь, но было бы неплохо, если бы мы перестали одалживать наших мальчиков твоим боссам. Рано или поздно кому-то может повезти, и он выведет одного из наших из строя. И мне не очень нравится эта идея. – Ты придешь на разбор полетов? – Приду, только сперва разберусь с бумажками. Нет покоя нечестивым. – Вудхёрст улыбнулся, и на этот раз это была теплая, искренняя улыбка. Эллиотт ему нравился. Цэрэушник был ценным активом и хорошим компаньоном. И он зверски играл в шахматы. – Я подготовлю их для тебя, генерал. – Премного благодарен. 3 Солнце взошло. Облака немного рассеивали свет, но ничего не могли поделать с жарой. Вокруг него сновало с десяток различных насекомых, но они не представляли проблем. В рамках своей стандартной подготовки он сделал себе прививки против любых инфекций, которые могла переносить местная мошкара. Деревья вокруг были покрыты мхом, и их кора выше линии воды напиталась влагой. Это была одна из тех областей, где океанские приливы значительно меняли уровень воды. Ну, или здесь только что закончился сезон дождей. Это не имело значения. День созрел и был полон обещаний, а он прибыл сюда ради охоты. Он проделал очень долгий путь, чтобы попасть сюда, все запланировал и подготовился. Учел непредвиденные обстоятельства и запасные варианты. У него было оружие. Были карты. Инструменты для разделки добычи и подготовки ее к показу в качестве трофея. У него было время. У него было все, что нужно для успешной охоты. Разумеется, другие считали так и раньше, а затем возвращались разочарованными или не возвращались вовсе. Но в этом и заключалась прелесть хорошей охоты. Самая лучшая, самая значимая охота – это та, в которой присутствовал элемент опасности для охотника. Охотиться на добычу, которая не может дать сдачи – это все равно, что охотиться на растение, которое не сможет убежать или защитить себя. Если бы он хотел стать фермером, он бы выращивал урожаи. А он жаждал крови. Он жаждал острых ощущений от охоты на добычу, которая может обнажить клыки и ударить достаточно сильно, чтобы убить. На этой планете жили существа, которые сделали кровопролитие своим ремеслом и преуспели в нем. Разве можно не восхищаться подобной красотой? Он нажал несколько кнопок на запястном браслете, и его корабль скрылся из виду. Его так и подмывало снять боевую маску и вдохнуть местный воздух. По рассказам отца, местная атмосфера была разреженной и пропитанной загрязняющими веществами, поскольку аборигены еще не образумились настолько, чтобы начать заботиться о собственном мире. Были времена, когда на всей планете было гораздо холоднее. Тогда выдерживать здешний климат и находить себе подходящую добычу было куда сложнее. Но теперь дела обстояли так, будто местные обитатели сами хотели, чтобы на них охотились и убивали. Иногда добыча делала все, чтобы ее было легко найти. Издалека донесся пронзительный, громкий птичий крик. Ближе примитивный мотор толкал лодку по поверхности местной водной артерии. Под своей боевой маской он оскалил зубы в хищной ухмылке. Охота началась. * * * Жара убивала. Нил Фостер вырос во Флориде и всю свою жизнь провел вблизи Окефеноки, но он не мог вспомнить, чтобы прежде жара и липкая влажность смешались бы в настолько идеальный коктейль, который покрыл каждого человека толстым слоем пота. Сидящий рядом с ним Купер Монро почесывал шею. Он чесался настолько яростно, что лодка немного покачивалась. – Если меня укусит хотя бы еще один сраный москит, – прорычал он достаточно громко, чтобы его можно было расслышать сквозь шум мотора, – то клянусь, я выжгу все окрестности на хрен! – Я же сказал тебе воспользоваться репеллентом. Ты меня послушался? Нет. – Фостер знал правду: Купа хлебом было не корми, дай лишь повод поныть и повозмущаться. – Я воспользовался этой хренью, – запротестовал Монро, – а затем ее всю смыло потом. Долбаный грабеж. Фостер хмыкнул. – Может, тебе стоит вернуться обратно в Северную Каролину? – предложил он. – Там ты, конечно, не поймаешь ни одного аллигатора, но и потеть так не будешь. – Там так же жарко, как и здесь. – И это самое настоящее вранье. – Если в голосе Фостера и проскальзывали определенные нотки гордости в те моменты, когда он говорил о том, насколько мучительно жить во Флориде в такой жаре, то это только потому, что за прошедшие годы он слишком часто с ней сталкивался. Окефеноки в летний период сулило особый сорт мучений, и москиты были частью этих мук. Мерзких ублюдков стоило бы назвать птицей-символом штата, особенно в этих краях. Мамаша Нила любила шутить о том, как эти проклятые твари воруют младенцев по ночам, и он пришел к выводу, что старушка была недалека от истины. – Может, это и не совсем так, – согласился Куп, – но близко к правде. Фостер уставился на воду. – Мы с тем же успехом можем вернуться домой. Даже аллигаторы предпочитают держаться подальше от такой жары. – Что? И впустую потратить три часа? У нас все еще есть пиво, – с улыбкой произнес Куп. Фостеру нравилось это качество товарища: у парня были верно расставлены приоритеты и все в порядке с юмором. А ведь даже плохие шутки звучат смешно, если в них присутствует пиво. Лодка шла под сенью кипарисовых деревьев, тени которых плясали по воде. Куп резко повернул голову и нахмурился. В его взгляде читались не гнев или разочарование, а сосредоточенность. У него было лицо, которое мама Фостера в шутку называла «рожей психопата на отдыхе». Стоило Купу начать думать, как на его лице появлялось такое выражение, словно он помышляет кого-нибудь убить. – В чем дело? – Притормози-ка. Мне кажется, я что-то увидел. Они находились в самой гуще кипарисов. Видимость затрудняли гроздья испанского мха, свисающие с веток по северную сторону деревьев. Ветви казались тяжелыми, а пятна водорослей на воде были видны невооруженным глазом. Там ничего не было – Фостер бы заметил любое движение. Он покосился на напарника и проследил за направлением его взгляда. Там ничего не было. – Думаешь, это коп? – шепотом спросил он. Технически, аллигаторы числились в списке вымирающих видов. По правде говоря, закон запрещал охотиться на этих крупных рептилий, а нарушителей ждали суровые штрафы и тюремные сроки. – Вряд ли. Разве что копы научились скакать по веткам. Фостер улыбнулся. – Большинство копов в округе Кояхунга не смогли бы забраться на дерево, даже если бы от этого зависела их жизнь. И не так уж сильно он покривил душой. Может, половина копов и смогла бы забраться на дерево, но вряд ли бы хоть кто-то был рад подобному занятию. Вторая половина имела тенденцию быть немного не в форме. Еще не склонность к ожирению, но они явно работали в этом направлении. Южная кухня творит такие вещи с мужчинами. – Говорю тебе, я что-то видел, – ответил Куп. – Может, эти ублюдки используют дроны, чтобы заснять нас на пленку.