– Прости! – выдохнул Хэл. Он так стремился выполнить ее приказ, что забыл о собственной наготе, и теперь поспешно прикрыл руками пах. – Я совсем не хотел ничего такого… – Нет! Не скрывай свой стыд! Потянувшись вниз, Катинка отвела его руки. Оба уставились на его мужское достоинство. И увидели, как оно медленно вытягивается и утолщается, направляя конец на Катинку… – Похоже, я ничего не могу поделать, мне не остановить это отвратительное поведение? Неужто ты так далеко ушел по пути Сатаны? Катинка схватила Хэла за волосы и заставила подняться на ноги, а потом потащила его в свою великолепную каюту, ту самую, в которой он впервые увидел ее красоту. Повалившись на пышную кровать, Катинка повернулась к Хэлу. Белый шелк сорочки распахнулся, упав по обе стороны ее длинных стройных ног. А Катинка, дергая прядь волос Хэла, заговорила внезапно севшим голосом: – Ты должен повиноваться мне во всем, ты, дитя темного мира… Ее ноги раздвинулись – и она ткнула его лицом между ними… золотые кудряшки, прикрывавшие ее женское естество, оказались неожиданно мягкими, шелковистыми… Хэл ощутил запах моря, солоноватый и острый, и запах морских существ, и теплый мягкий дух островов, и аромат прибоя, набегающего на прогретый солнцем песок… Он впивал все эти запахи расширившимися ноздрями, а потом губами нашарил источник всех этих неправдоподобных запахов. Катинка дернулась на атласной простыне вперед, навстречу его губам, ее бедра раздвинулись шире. И, держа Хэла за волосы, она заставила его голову двигаться, направляя к самой чувствительной точке ее плоти, спрятавшейся в тайной расщелине. И когда он нашел ее кончиком языка, Катинка задохнулась и начала тереться о лицо юноши, как будто скакала без седла на несущемся галопом жеребце. Она невольно вскрикивала, бормоча: – Ох, остановись!.. Прошу, хватит… нет! Не останавливайся! Продолжай, продолжай… А потом она вдруг отпустила его голову и упала на спину, буквально швырнув Хэла на себя. Он почувствовал, как ее маленькие крепкие пятки ударились о его поясницу, когда она обхватила его ногами, а ее ногти, словно ножи, вонзились в напряженные мускулы его плеч. Но боль потерялась в ощущении охватившего его жара, когда он проник в заветную глубину, а его крики заглушили золотые спутанные волосы, в которые он уткнулся лицом. Трое рыцарей начали собрание ложи на склоне холма над лагуной, рядом с небольшим водопадом, что обрушивался в чашу темной воды, которую окружали высокие деревья, покрытые лишайниками и опутанные лианами. Алтарь был установлен в кольце камней, а перед ним горел костер. Так были представлены все древние элементы стихий. Луна стояла в первой четверти, сообщая о возрождении и воскресении. Хэл ждал в одиночестве в лесу, пока три рыцаря ордена открывали собрание ложи первой ступени. Его отец с обнаженным мечом в руке быстро прошагал сквозь тьму, чтобы позвать Хэла и повести его обратно по узкой тропе. Два других рыцаря ждали рядом с костром в священном круге. Лезвия их обнаженных мечей блестели, отражая пламя. Хэл увидел на каменном алтаре очертания нептунова меча его прадеда, прикрытого бархатной тканью. Они с отцом остановились перед каменным кругом, и сэр Фрэнсис попросил позволения войти в ложу. – Во имя Отца и Сына и Святого Духа! – Кто желает войти в ложу храма ордена Святого Георгия и Священного Грааля? Лорд Камбр произнес это громовым голосом, разнесшимся среди холмов, и в его руке сверкнул длинный обоюдоострый палаш. – Послушник, который просит о посвящении в тайны храма, – ответил Хэл. – Вход опасен для твоей вечной жизни, – предостерег его Камбр. Хэл ступил в круг. Внезапно ему показалось, что воздух стал холоднее, и он слегка содрогнулся, опускаясь на колени в свете костра. – Кто ручается за этого новичка? – снова прогремел Буззард. – Я ручаюсь. – Сэр Фрэнсис сделал шаг вперед. Камбр снова повернулся к Хэлу: – Кто ты таков? – Генри Кортни, сын Фрэнсиса и Эдвины. Началась декламация длинного катехизиса. Звездное колесо на небесном своде медленно вращалось над их головами, огонь костра слабел… И лишь после полуночи сэр Фрэнсис поднял наконец бархатный покров с меча Нептуна. Сапфир на его эфесе отразил неяркий голубой луч лунного света, бросив это отражение в глаза Хэлу, когда отец вложил рукоять меча ему в руки. – На этом мече ты подтверждаешь догматы твоей веры. – Это то, во что я верую, – начал Хэл, – и буду защищать собственной жизнью. Я верю, что нет ничего, кроме Святой Троицы, вечного Отца, вечного Сына и вечного Святого Духа. – Аминь! – хором произнесли три рыцаря-морехода. – Я верую в единую Церковь Англии и в ее Божественного представителя на земле Карла, короля Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, защитника истинной веры. – Аминь! Когда Хэл завершил декламацию догматов веры, Камбр призвал его принять рыцарские обеты. – Я буду защищать английскую Церковь. Я буду сражаться с врагами моего суверена Карла… Голос Хэла дрожал от убежденности и искренности. – Я отрекаюсь от Сатаны и всех его деяний. Я отрицаю все ложные доктрины, ереси и расколы. Я отворачиваюсь от всех других богов и их ложных пророков. Хэл произносил с горячим пылом: – Я буду защищать слабых. Я буду охранять паломников. Я буду помогать тем, кто в нужде, и тем, кто нуждается в правосудии. Я подниму свой меч против тиранов и угнетателей. И вот наконец подошел черед самых важных обетов. – Я буду охранять все святые места. Я буду разыскивать и защищать драгоценные реликвии Иисуса Христа и Его святых. Я никогда не прекращу поиски Священного Грааля, что содержит в себе Его священную кровь. Рыцари-мореходы осенили себя крестом, когда Хэл произнес последние слова, потому что поиски Грааля стояли в центре их веры. Это был тот гранитный столб, что поддерживал крышу их храма. – И я клянусь строго и почтительно исполнять обряды. Я буду подчиняться кодексу рыцарства. Я буду воздерживаться от разврата и блуда… При этих словах Хэл слегка запнулся, но тут же взял себя в руки. – И я буду почитать своих товарищей-рыцарей. И прежде всего я буду держать в тайне все дела своей ложи. – И пусть Господь будет милостив к твоей душе! – в один голос произнесли три рыцаря-морехода. Потом они шагнули вперед и встали вокруг коленопреклоненного новичка. Каждый положил одну руку на его склоненную голову, а вторую – на рукоять его меча, и одна ладонь легла на другую. – Генри Кортни, мы приветствуем тебя в кругу рыцарей Священного Грааля, и мы принимаем тебя как нашего брата, рыцаря храма ордена Святого Георгия и Священного Грааля! Первым заговорил Ричард Листер – из-за певучего уэльского акцента его благословение прозвучало почти как некая мелодия: – Я приветствую тебя в нашем храме. И да следуешь ты всегда строгому послушанию! Следующим высказался Камбр: – Я приветствую тебя в нашем храме. И пусть воды дальних океанов всегда лежат спокойно перед носом твоего корабля, и пусть сила ветров всегда влечет тебя вперед! Наконец заговорил сэр Фрэнсис Кортни, держа ладонь на лбу Хэла: – Я приветствую тебя в нашем храме. И да будешь ты всегда верен своим обетам, Господу и самому себе. Потом рыцари подняли Хэла на ноги и по очереди обняли его. И усы лорда Камбра были жесткими и колючими, как шипы терна с куста предателя[7]. – У меня полный трюм моей доли специй, которые мы с тобой захватили на «Хеерлик Нахте», и этого достаточно, чтобы купить замок и пять тысяч акров прекрасной земли в Уэльсе, – сказал Ричард Листер, беря правую руку сэра Фрэнсиса и пожимая ее тайным пожатием мореходов. – И у меня молодая жена и двое крепких сыновей, которых я не видел уже три года. Так что я с удовольствием отдохнул немного в этом приятном зеленом уголке, а теперь уже подул и попутный ветер. Может быть, мы снова встретимся где-нибудь в этих водах, Фрэнсис. – Желаю тебе всегда попутных ветров, Ричард. Благодарю тебя за дружбу и за то, что ты сделал для моего сына. – Сэр Фрэнсис ответил таким же рукопожатием. – Надеюсь, однажды мы увидим в храме и обоих твоих сыновей. Ричард уже отвернулся к ожидавшему его баркасу, но замялся и вернулся. Он обнял сэра Фрэнсиса одной рукой за плечи и, мрачно нахмурившись, тихо заговорил: – Камбр кое-что мне предложил относительно тебя, но мне это очень не понравилось, и я ему так и сказал прямо в лицо. В общем, будь поосторожнее, Фрэнки, и спи вполглаза, когда он где-то поблизости. – Ты настоящий друг, – сказал сэр Фрэнсис. Он проводил взглядом Ричарда, который сел в баркас и отплыл к «Богине». Как только он поднялся по веревочному трапу на шканцы, его команда подняла якорь. Все паруса «Богини» наполнились ветром, и она медленно двинулась по каналу к выходу из лагуны, слегка приспустив флажки и вымпелы в знак прощания. Вскоре она исчезла из вида за каменистым выступом, выйдя в открытое море.