Дома, в окрестностях родной норы мистера Бэггинса волков не водилось, но Бильбо сразу понял, кто воет в лесу. Об этом часто говорилось в сказках, а один его дядя (со стороны Туков), любитель попутешествовать, не раз выл по-волчьи, чтобы его напугать. Но слышать своими ушами, как волки воют в лесу под луной, — это было уж чересчур! Даже волшебные кольца не очень-то помогают спастись от волков — особенно от ужасных волков злобной стаи, которая рыщет в сумраке по неведомым тропам в Диком Краю в тени гор, у самого логова гоблинов. У этих волков нюх острей, чем у гоблинов, и им не нужно вас видеть, чтобы схватить! — Что делать, как быть? — закричал Бильбо. — Сбежали от гоблинов, и попались волкам! — воскликнул он, и слова его стали пословицей, хотя сегодня в подобных досадных случаях мы говорим «из огня да в полымя». — На деревья, быстро! — скомандовал Гандальв, и все кинулись к деревьям, обступавшим поляну, высматривая стволы потоньше, по которым легко взбираться, или ветки, за которые удобно схватиться. Как вы понимаете, они постарались отыскать подходящие деревья как можно скорей и поспешили взобраться повыше, на самые тонкие верхние ветки, какие только могли их выдержать. Вы бы, наверное, от души посмеялись, если б увидели (с безопасного расстояния), как бородатые гномы сидят на деревьях, — словно клуб старых джентльменов сошел с ума и решил поиграть в мальчишек. Фили и Кили залезли на самую верхушку высокой лиственницы, похожей на большую рождественскую елку. Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн куда удобнее расположились на огромной сосне, из ствола которой через равные промежутки во все стороны торчали крепкие сучья, как спицы на оси колеса. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин сидели на другой сосне. Двалин и Балин вскарабкались прямо по тонкому голому стволу на высокую пихту и сейчас пытались устроиться на верхних ветвях. Гандальв, поскольку он был выше прочих, выбрал дерево, на которое больше никто не сумел залезть, — могучую сосну на самом краю поляны. Мага полностью скрыли густые ветви, и только глаза его поблескивали в лунном свете. А Бильбо? Он вообще не мог никуда забраться и метался от ствола к стволу, как потерявший нору кролик, за которым охотится собака. Нори глянул вниз и сказал: — Ты опять бросил нашего Взломщика, Дори! — Я не нанимался таскать взломщиков на спине, — сказал Дори, — то по туннелям, то по деревьям! Кто я, по-твоему? Носильщик? — Его съедят, если мы ничего не предпримем, — проговорил Торин. Волчий вой уже раздавался со всех сторон, все ближе и ближе. — Дори! — приказал Торин, поскольку Дори сидел ниже всех, на самом удобном дереве. — Скорей подай руку мистеру Бэггинсу! Дори и в самом деле был гном очень достойный, хоть и ворчливый. Он слез на самый нижний сук и, наклонившись как можно ниже, протянул руку, но бедный Бильбо все равно не мог до нее достать! Тогда Дори спустился на землю и велел Бильбо взобраться к нему на плечи, чтобы хоббит сумел дотянуться до ветки. В этот момент волки с воем выбежали на поляну. Сотни горящих глаз уставились на Дори и Бильбо. И все-таки Дори не бросил хоббита. Он подождал, пока Бильбо перебрался с его плеч на дерево, и лишь затем подпрыгнул и сам уцепился за нижнюю ветку. Как раз вовремя! Волк схватил Дори за плащ, когда тот подтягивался, и чуть не стащил на землю. В мгновение ока к сосне сбежалась вся стая, волки с рычанием запрыгали вокруг ствола, сверкая глазами и высунув языки. Но даже страшные варги (так назывались злые волки Дикого Края) не умеют лазать по деревьям, и путникам — по крайней мере, пока — ничего не грозило. К счастью, ночь была теплая и безветренная. На дереве вообще не слишком удобно коротать ночь, а когда холодно, ветер, и внизу караулят голодные волки, — то и подавно. Да, эту поляну в глухой чащобе варги облюбовали для своих сборищ, — и сейчас все новые и новые серые тени выскальзывали из леса. Одни волки остались сторожить под сосной, на которой сидели Дори и Бильбо, а другие, внимательно принюхиваясь, обежали поляну и вскоре отыскали все деревья, где прятались путешественники. Под ними они тоже поставили часовых, а прочие волки (похоже, не одна сотня) уселись на поляне широким кругом. В середине сидел громадный серый вожак и говорил со стаей на ужасном языке варгов. Гандальв понимал этот язык, Бильбо — нет, но речь варгов звучала так страшно, будто они только и говорили что о черных делах и кровавых злодействах, — и так оно и было на самом деле. Все варги, сидевшие в кругу, время от времени хором отвечали своему вожаку, и всякий раз, слыша их жуткий рык, Бильбо едва не падал с сосны. Я расскажу вам, что узнал Гандальв из волчьих речей, хотя Бильбо ни слова не понял. Варги и гоблины часто разбойничали сообща. Вообще-то гоблины редко спускаются с гор — только если ищут себе новое логово, когда их выгонят из подземелий, или идут с войной (чего, к счастью, давно не случалось). Но в те времена они иногда устраивали набеги, чтобы добыть пропитание и захватить рабов. Тогда они призывали на помощь варгов и делились с ними добычей. Порой гоблины ездили верхом на волках, как люди скачут на лошадях. В эту самую ночь они как раз собирались в большой набег. Варги явились на встречу с гоблинами, но те запаздывали: причиной, как можно догадаться, послужила смерть Главного Гоблина, схватки в туннелях и у ворот и вообще вся сумятица, вызванная магом и сбежавшими пленниками, по следу которых, верно, сейчас шла погоня. Несмотря на опасности, подстерегающие людей в этих дальних краях, в последнее время многие смельчаки стали возвращаться сюда с юга. Они рубили деревья и строили себе дома в светлых лесах в долинах и по берегам рек. То были храбрые, хорошо вооруженные люди, — даже варги не осмеливались нападать на них при свете дня и избегали рыскать поблизости от больших поселений. Но нынче они задумали вместе с гоблинами напасть под покровом ночи на несколько деревень, ближайших к горам. Если бы их замысел удался, на следующее утро там бы никого не осталось в живых, кроме нескольких пленников, которых гоблины утащили бы с собой вместо того, чтобы отдать варгам. Просто кровь стыла в жилах от волчьих речей — и не только от страха за храбрых лесорубов, их жен и детей, но и потому, что Гандальву и его друзьям тоже угрожала смертельная опасность. Варги, конечно, не ожидали застать чужаков на месте своего сборища и, разумеется, пришли в ярость. Они подумали, что это друзья лесорубов явились шпионить за ними, чтобы открыть все их замыслы людям, живущим в долинах, — и тогда варгам и гоблинам придется драться не на жизнь, а на смерть, вместо того, чтобы просто напасть на спящих, захватить пленников, а остальных сожрать. Поэтому варги решили сидеть на поляне и караулить, чтобы никто из незванных гостей не сбежал, по крайней мере, до утра. Но до того времени, говорили они, с гор придут гоблины, а уж гоблины-то сумеют залезть на деревья или срубить их. Теперь вы понимаете, почему Гандальв, слушая рык и урчание варгов, пришел в ужас, даром что он был магом. Гандальв понял, что они оказались в ловушке, из которой еще неизвестно как выбраться. Конечно, покачиваясь высоко над землей на ветке сосны, под которой сторожили разъяренные волки, он мало что мог предпринять, но все-таки маг не сидел сложа руки. Он обобрал с веток самые крупные шишки, заставил одну из них вспыхнуть ярким синим огнем и швырнул вниз. Шишка с шипением упала на спину одного из волков, сидевших в кругу, его косматая шерсть сразу же запылала, волк с ужасным визгом запрыгал туда-сюда. А с сосны уже летели новые шишки — то с синим огнем, то с зеленым, то с красным. Они падали посреди волчьего круга, рассыпаясь цветными искрами и выпуская струи горячего дыма. Самая большая шишка угодила в нос вожаку стаи: тот подскочил в воздух футов на десять, а потом заметался по всей поляне, кусая от страха и злости других волков. Гномы и Бильбо громко кричали от радости. Жутко было смотреть, в какую ярость пришли волки. Казалось, весь лес всколыхнулся. Волки вообще боятся огня, а это, вдобавок, был не простой огонь, а страшное волшебное пламя: искра, попадая на шкуру, тут же впивалась в нее и прожигала насквозь, и если волк не начинал сразу валяться по земле, то пламя быстро охватывало его целиком. Скоро по всей поляне катались волки, пытаясь загасить попавшие в шкуру искры. Те, на ком шерсть уже пылала, с воем носились вокруг, поджигая других, и сородичи гнали их прочь. Полыхающие волки, визжа и скуля, мчались по склону вниз в поисках воды. — Что за шум нынче ночью в лесу? — произнес Повелитель Орлов. Он сидел на вершине неприступной скалы на восточном склоне Туманных Гор, и его черный силуэт вырисовывался в лунном свете. — Я слышу вой волков! Похоже, гоблины вышли на разбой! Он взмыл в воздух, и тут же со скал по обе стороны от него поднялись два орла из его свиты и последовали за своим повелителем. Они парили большими кругами, глядя с неба на волчью поляну, — едва заметную точку далеко-далеко внизу. Но у орлов великолепные глаза, и они издалека различают мельчайшие предметы. Повелитель Орлов Туманных Гор мог не мигая смотреть на солнце и даже при луне мог разглядеть на земле, в миле под собой, затаившегося кролика. Поэтому, хоть он и не заметил Гандальва, гномов и Бильбо, сидевших в ветвях, но увидел мечущихся по поляне волков, разглядел крошечные разноцветные вспышки и услышал доносящийся снизу приглушенный визг и вой. А еще он увидел тусклые отблески лунного света на копьях и шлемах: длинные вереницы гоблинов крадучись спускались по склонам горы от своих ворот в лес. Орлы — не очень добрые птицы. Встречаются орлы жестокие и трусливые. Но древний народ гордых могучих орлов северных гор был самым благородным из птичьих племен. Они не любили гоблинов и не боялись их. Если орлы вообще обращали на них внимание (что случалось нечасто, ибо такую дичь орлы не едят), то, налетев сверху, они заставляли гоблинов с криками ужаса мчаться обратно в пещеры и не давали им совершать злодеяния. Гоблины ненавидели и боялись орлов, но не могли ни добраться до гнезд на высоких скалах, ни прогнать орлов с гор. Этой ночью Повелитель Орлов решил выяснить, что происходит в лесу, и призвал к себе еще многих своих подданных. Снявшись со скал, орлы начали постепенно снижаться, неторопливо описывая круги над лесной чащей, — вниз, вниз, круг за кругом, к волчьей поляне, где варги поджидали гоблинов. Они спустились как нельзя кстати! Внизу, на поляне, случились ужасные вещи. Загоревшиеся волки, убежав в лес, подожгли его в нескольких местах. Лето было в самом разгаре, и на восточных склонах давно не выпадало дождей. Пожелтевший папоротник, валежник, опавшая хвоя, кое-где сухие деревья быстро заполыхали. Повсюду вокруг поляны заплясали языки огня. Но караульные волки остались на своих местах. Завывая от злобы, они бесновались под деревьями, высунув языки и проклиная гномов на своем жутком наречии, глаза их горели таким же красным свирепым огнем, как пламя лесного пожара. Внезапно на поляну с воинственным кличем выбежали гоблины. Они думали, что здесь кипит бой с лесорубами. Узнав же, в чем дело, некоторые с хохотом повалились на землю, а прочие принялись потрясать копьями и стучать древками о щиты. Гоблины не боятся огня. Они быстро составили план, который показался им очень забавным. Одни гоблины собрали разбежавшихся волков. Другие навалили вокруг стволов хвороста и сухого папоротника. Третьи, пробежавшись вокруг поляны, сбили пламя и затоптали огонь, — но не везде. Рядом с деревьями, на которых сидели гномы, гоблины ничего гасить не стали, — наоборот, они подбросили в огонь сухих листьев, сучьев и пожухшего папоротника. Вскоре гномы оказались в кольце чадящего пламени. Гоблины не давали пожару распространиться по всей поляне, но внутри огненного кольца пламя постепенно подбиралось к стволам и наконец лизнуло хворост, сваленный под деревьями. Дым ел глаза Бильбо, хоббит уже чувствовал жар огня. Он видел сквозь дымную пелену, как гоблины скачут вокруг деревьев, будто селяне на празднике костров на Середину Лета. На почтительном расстоянии от веселящихся гоблинов, потрясающих копьями и секирами, стояли волки, наблюдая и выжидая. И тут гоблины затянули ужасную песню: На елках сидели пятнадцать птах, Укрыться пытались они в ветвях. А крыльев-то у них и нет, А значит, нам готов обед! Ну что — как приготовим их: Поджарим иль съедим сырых? Потом они прекратили петь и закричали: — Эй вы, пичуги! А ну-ка, помашите крыльями! Что, не можете улететь? Слетайте вниз, а то зажаритесь прямо в гнездышках! Пойте, пичуги, щебечите! Что, не щебечется? — Эй вы, мелюзга! — прокричал в ответ Гандальв. — А ну, убирайтесь подобру-поздорову! Нашли время разорять гнезда! Кто играет с огнем, тот поплатится! — Он хотел разозлить гоблинов и показать, что он их не боится, — хотя на самом деле боялся, даром что он был магом. Но гоблины пропустили это мимо ушей и запели вновь: Факел, ярче! Пламя, жарче! Жги кусты, деревья жги! Пусть горят, горят враги! Хо-хей! Суд наш скор — их в костер! Пусть горят все подряд! Жженой кожи чуем вонь! Всех в огонь их, всех в огонь! Дым и чад! Пусть горят! Вот враги! Жги их, жги! Хо-хей! Хо-харри-хей! Хо-хо! И с последним «Хо-хо!» пламя лизнуло ствол сосны, на которой сидел Гандальв, и разом перекинулось на остальные деревья. Кора занялась, нижние ветви затрещали. Тогда Гандальв взобрался на самую верхушку. Ослепительное белое пламя взметнулось в небо из посоха в его руке. Маг приготовился прыгнуть с вершины сосны навстречу гоблинским копьям. Он бы неминуемо погиб, хотя, наверное, убил бы многих врагов, как павшая с небес молния. Но он так и не прыгнул. В это мгновение к нему слетел Повелитель Орлов, подхватил мага когтями и взмыл ввысь. Гоблины завыли от злобы и изумления. Повелитель Орлов, которому Гандальв что-то сказал, громким голосом кликнул своих подданных. Могучие птицы явились на зов и тотчас ринулись вниз, словно громадные черные тени. Волки захрипели и зарычали, щелкая зубами. Гоблины завопили от ярости, затопали ногами, принялись швырять в небо тяжелые копья — но тщетно! Орлы бросились на врагов: темный ветер свистел в исполинских крыльях, гнал гоблинов прочь с поляны или сбивал с ног, орлиные когти рвали им лица. Другие орлы, подлетев к вершинам деревьев, схватили гномов, которые взобрались так высоко, как только посмели, спасаясь от огня. Бедного маленького хоббита снова чуть не забыли! Он еле успел уцепиться за ноги Дори, когда того подхватил последний орел. Они оба взмыли над горящей поляной, и Бильбо болтался в воздухе, чувствуя, что его руки сейчас оторвутся от плеч. А далеко внизу гоблины и волки разбегались с поляны по всему лесу. Несколько орлов еще кружили над полем битвы. Тут огонь взлетел вверх по стволам, над кронами с треском взвились языки пламени, взметнулись огненные столбы искр, повалил дым. Бильбо вовремя оказался в небе! Скоро зарево пожара осталось позади — едва различимая мерцающая красная точка на черном фоне. Орлы были уже высоко над землей и плавно поднимались все выше широкими кругами. Никогда Бильбо не забыть этого полета! Он держал Дори за щиколотки и жалобно кричал: «О руки, бедные мои руки!», а Дори стонал: «О ноги, бедные мои ноги!» У Бильбо всегда от высоты кружилась голова. Ему делалось нехорошо, если он смотрел вниз с края небольшого обрыва. Он не любил лазать по приставным лестницам, не говоря уже о деревьях (до сих пор хоббиту не приходилось спасаться от волков). Можете представить, как ему было дурно, когда он смотрел вниз и видел свои ноги, болтающиеся в пустоте, раскинувшуюся под ними бескрайнюю темную землю и лишь кое-где блики лунного света на камне или в ручье на равнине. Бледные хребты гор приближались: озаренные луной пики вздымались из черных теней. Может, внизу и стояло лето, но здесь было очень холодно. Бильбо закрыл глаза и спросил себя, сколько он еще продержится, — а потом представил, что будет, если он не выдержит и отпустит руки. Его замутило. Но к счастью, когда руки уже совсем перестали слушаться, полет закончился. Бильбо со стоном разжал пальцы и рухнул на каменный уступ у орлиного гнезда. Он лежал, не в силах произнести ни слова, и мысли у него путались: он только с изумлением понимал, что спасся из огненной западни, и боялся, как бы теперь не свалиться с узкой площадки на вершине скалы вниз, в черную бездну. После ужасных приключений последних трех дней (и притом ни крошки во рту за все это время), голова совсем отказывалась соображать, и Бильбо вдруг обнаружил, что говорит вслух сам с собой: — Вот теперь я знаю, каково бывает бэкону, если вилка вдруг снимет его со сковородки и бросит обратно на полку! — Нет, не знаешь! — ответил ему голос Дори. — Свинина-то не сомневается, что рано или поздно ее наверняка зажарят, а с нами, будем надеяться, этого не произойдет! И потом, орлы не вилки! — Ой нет, не вылки... то есть не волки... то есть не вилки! — заплетающимся языком проговорил Бильбо, сел и с беспокойством покосился на орла, который примостился неподалеку. Хоббит с тревогой подумал, какую еще чепуху он сейчас нес и не обиделся ли орел. Ни в коем случае не следует обижать орла, если ты маленький хоббит и сидишь ночью возле его гнезда на вершине горы! Но орел продолжал чистить перья и точить клюв о камень, не обращая на Бильбо никакого внимания.