Когда мы выходим из подъезда, я пытаюсь разузнать у хмурого парня, в чем дело и куда делось его настроение, но он молчит, просто смотрит куда-то в сторону, пока мы ожидаем такси. На улице слишком зябко и, как назло, пошёл мелкий дождь, я начинаю дрожать, это привлекает его внимание, и он все же подходит ко мне, становится за спиной, развязывает мой шарф и располагает его на моей голове, а следом… обнимает меня. Вот так просто, словно и не злился на меня и Костю каких-то десять минут назад. Мне и правда становится теплее. Вот только я не привыкла к подобному поведению с его стороны, и меня настигают некомфортные ощущения. Я ворчу и пытаюсь избавиться от его больших рук, пока не чувствую, как его пальцы все сильнее сжимаются на моей талии, принося боль. Но самое пугающее в этой ситуации: я чувствую через достаточно толстое пальто и его джинсы. Мой рот открывается, чтобы тяжело выдохнуть, а пальцы впиваются в его руки. — Дура, прекрати дёргаться, — рычит он мне в макушку, отодвигаясь чуть дальше. — Из-за тебя я сегодня не потрахался, ты же не хочешь, чтобы я это сделал с тобой? Я в момент прекращаю всякие лишние движения. Замираю на месте, в ожидании его дальнейших действий. Мне яростно хочется быть как можно дальше от него, его касания вызывают во мне противоречивые эмоции: они и нравятся, и раздражают одновременно. Особенно мне противно от понимания того, скольких девушек трогали эти руки. Больно от воспоминаний, что эти руки могут делать… От ненужных мыслей меня спасает подъехавшее такси, в которое я сразу же запрыгиваю. Идиотская была идея появиться на вечеринке с Котовым, думаю, даже брат, был бы более понимающим. Как минимум он бы спросил мое мнение, не стал бы кидаться на другого парня, просто из-за того, что увидел нас в объятиях друг друга. Ну и Костя, конечно, молодец… Обмануть меня с этим пальто, чтобы уединится, тоже мне выдумщик. Мы едем домой в тишине. Котов на меня даже не смотрит. Сидит нахмуренный, пялится в одну точку и громко сопит. Напряжённый и слишком раздражённый. Неужели его так взволновало, то, что я была с Волковым? Или он думает, рассказывать ли Филиппу о произошедшем? Я не могу даже представить того, что он заревновал, потому что если ревнует, то что-то чувствует, либо когда-то чувствовал, а Макс… Ну ему же по большому счету плевать на меня, я для него не больше, чем сестра друга. Нежеланная, надоедливая, приносящая проблемы ответственность, которую на него свалилась, а он не смог отказаться. А…еще…когда-то влюблённая. А то, что он сказал на улице, это ничего не значит, потому что пошлые фразочки из его рта вырывались и раньше и он ни капли не стеснялся говорить это при мне и в мой адрес. Я знаю его много лет и словно не знаю вовсе, не понимаю его мотивов, не могу разгадать настоящие эмоции. Он, моя самая сложная загадка. Многогранный, не хороший, но и не плохой. Одним действием он может как и восхитить, так и отвернуть. Верный друг, но неверный парень. Весельчак с глубоким пронзительным взглядом. Даже вот сейчас я не могу его понять, откуда у него такая злоба на меня? Вот мы и на месте. Доехали достаточно быстро, но что меня удивляет, так это то, что он идет не в свой подъезд, а в мой. На вопрос «зачем», он просто не реагирует. Я открываю дверь и прохожу внутрь квартиры, а он за мной, не давая закрыть перед ним дверь. Снимаю верхнюю одежду и становлюсь напротив него, потому что не понимаю, что он здесь забыл и почему не собирается уходить. Может, ждёт, пока я его на чай позову? Да ну, бред. — Максим, я буду отдыхать, ты можешь уйти? — спрашиваю, упрямо поджимая губы. — Вечер был утомляющим. Наконец он отмирает, моргает несколько раз, меняется в лице, на нем снова появляется такое же выражение как, в тот момент, когда он застукал нас с Волковым. Морщится, осматривая меня. Вновь впивается взглядом в мою грудь. Что он там постоянно пытается разглядеть? Я бы могла подумать, что он просто пялится, однако смотреть там особо не на что. — Максим, — повторяю громче, чтобы его глаза все же смотрели в мои, а не ниже дозволенного. — Ты не будешь с ним видеться и тем более встречаться, — строго заявляет лучший друг моего брата. И не менее строго добавляет: — Я не позволю. — Не поняла, — опешила, пораженная такой новостью. — С каких пор ты стал решать за меня?! Дыхание учащается, а мысли начинают путаться. Он мне не отец, не брат и даже не парень! — С тех самых, когда ты стала моей ответственностью, — говорит нагло, подходя ближе. Теперь мне приходится задрать голову, чтобы продолжать удерживать его уничтожающий взгляд. — Этот парень тебе совсем не пара. Я в шоке от его поведения, упираюсь руками в его грудь и со всей силы отталкиваю. Но эту бетонную стену невозможно сдвинуть. Все бесполезно. Я ощущаю, как во мне просыпается злость, как сильно я хочу утереть его задранный нос, показать, что его мнение мне неинтересно. — Кто тогда мне пара. Может, ты? Мне становится смешно, и я буквально давлюсь этим смехом и даже не замечаю, как он встал ещё ближе ко мне и как загорелся его взгляд. — А может и я, — неожиданно резко отвечает он, прижимая меня к своему твёрдому телу. — Я ничем не хуже него. И сейчас я это докажу. Глава 18 Я не успела даже пикнуть, как его губы накрыли мои, как его руки собственнически легли на мою задницу и сжали полушария, как его горячий, проворный язык оказался в моем рту и принялся орудовать в нем ловко и уверенно. Я настолько обомлела, что не могла пошевелиться, не могла противостоять такому яростному напору. В животе скручивало, ноги становились ватными, а в груди жгло. Это не нежность и даже не страсть. Он просто насилует мой рот. У меня складывается стойкое ощущение, что он целует не потому что хочет, а просто делает это назло. Мне и Волкову. Словно пачкает собой, а когда я вижу его гадкую ухмылку, когда он все же отстраняется, меня будто окатывает ледяной водой. Ублюдку это нравится, он получает извращенное удовольствие от принуждения. Я, недолго думая, отвешиваю ему звонкую пощечину. — Не смей! Не смей меня больше целовать. Макс никак не отреагировал. Даже не дёрнулся и не убрал руки с моей задницы. — М? — приподнял бровь. — Почему? Ему интересно почему. Может тыкнуть его в одну огромную ошибку? Нет. Нельзя говорить настоящую причину. Нельзя. Но отвадить его от себя просто необходимо, пока этот парень не прошелся бульдозером по моим чувствам вновь. — Мне противно, хочется ополоснуть рот после твоего языка, который побывал во рту, чуть ли не у каждой девушки нашего вуза, — отвечаю ему, еле сдерживая себя от крика. — Проваливай, Котов, я говорю серьезно. Он меня отпускает, но на его наглом лице так и играет эта гадкая усмешка. Боже. Что за вечер! Зачем я согласилась пойти с ним. Перед тем, как уйти, он с озорным взглядом выдаёт: — Мариш, не только мой язык побывал почти в каждой девке, — он облизывает свои губы, с жадностью смотря на мои, словно снова пробуя меня на вкус. — И знаешь, ещё никто не жаловался. Когда дверь за ним захлопывается я просто скидываю с себя все вещи, оставшись в одном нижнем белье, включаю воду в ванной погорячее, следом иду к холодильнику и достаю открытую бутылку шампанского, делаю большой глоток. Этого, кажется, мало и я наливаю себе полный бокал. Издаю смешок. Уже начала пить в одиночестве. Вот до чего довёл меня Котов. Мой взгляд упирается в окно его квартиры напротив. Вижу, как загорается свет, вижу, как он заходит, тоже снимает с себя одежду, остаётся только в джинсах. Замираю на месте, не в силах оторвать любопытный взгляд. Дыхание замирает от вида его накаченного тела, мой взгляд прикован к его мышцам и выпуклым венам. Боже… это моя слабость. Так и хочется прикоснуться, пальчиками пройтись по его коже. Наблюдаю за тем, как он встряхивает головой и опускается на пол и начинает отжиматься. Вот это неожиданно. Мне бы стоило отвернуться, не смотреть, но мне становится настолько интересно, что же он будет делать дальше, что я делаю глоток игристого и безотрывно пялюсь в его окно.