Глава 12. Точки над «И» — Фу, мерзость, — брезгливо произношу, не беспокоясь о чувствах Никиты. Хватаю его футболку, валяющуюся на кровати рядом со мной, и принимаюсь вытираться. Мужская сперма (даже несмотря на то, что это сперма моего самого любимого парня в мире) — настоящая мерзость. Вонючая и противная. — Эй, это моя любимая футболка! — возмущается. — Нефиг было на меня кончать, — огрызаюсь и ещё более тщательно вытираюсь майкой Ника. — Я не брал с собой запасную. — Постираешь. За ночь высохнет. Швыряю Никите на лицо футболку в его сперме и направляюсь в душ. Я очень зла. Удаётся расслабиться только под струями горячей воды. Если отбросить дурацкую выходку Никиты в конце, то… это был просто космос. По телу все еще проходят разряды тока, когда вспоминаю, как мне было хорошо. Как никогда! Неожиданно дверь ванной открывается. Вздрагиваю. За запотевшими стёклами душевой, не вижу, кто это, но ведь очевидно, что Никита. Через секунду он распахивает дверцу кабины и с невозмутимым видом проходит ко мне. — Зачем ты пришел? — испуганно спрашиваю и отступаю. Упираюсь спиной в горячую кафельную плитку. Я полностью обнажена, Никита тоже. Сейчас я рассматриваю его нагое тело при ярком свете. Оно превосходно. Сильное, спортивное, мужественное. Как и полагается настоящему футболисту. Взгляд непроизвольно опускается ниже, на член. И он тоже красивый. Большой и ровный. И снова стоит. Ну почему в Никите все такое идеальное? Он тоже пожирает меня глазами. Быть обнаженной при ярком свете не то же самое, что в темноте. Сейчас мне хочется прикрыться руками, хотя я понимаю, как это будет нелепо после всего произошедшего между нами. — Я предложил тебе пойти в душ, ты промолчала. А молчание — знак согласия. В и без того маленькой душевой кабине становится совсем тесно. Никита заполняет собой все пространство. Свиридова становится слишком много. Он давит на меня, подчиняет. Возьми себя в руки, тряпка! Нельзя так растекаться. Никита кладёт ладони мне на талию и становится совсем близко, вжимает меня в стену. Лихорадочно бегает по моему лицу взглядом. Мы стоим словно загипнотизированные. Я не могу отвести от Никиты глаз, он от меня тоже. Отрезвление наступает, только когда Ник упирается в меня членом. — Убери его от меня, — командую. Стараюсь отодвинуть Никиту назад, но он не двигается с места. — Только не говори, что он тебе не нравится. — Ну так, пойдёт. Хохочет. — А ты ему больше, чем «пойдёт». — Я польщена таким комплиментам, но все же убери от меня свой член. Вместо того, чтобы отойти на шаг, Никита наваливается на меня всем корпусом. — Лиль, — его голос тонет в шуме воды. — У тебя такое сексуальное тело. Замираю, хотя еще секунду назад хотела оттолкнуть Никиту. Он водит руками по моей талии и спине, почти обнимает. Мне с одной стороны хочется, чтобы Никита продолжал, потому что я плавлюсь как воск от его рук и горячего шепота. А с другой, я не понимаю, что вообще между нами происходит. Я первая заварила эту кашу, когда загадала Никите оргазм. Не удержалась. Видела его интерес ко мне и не смогла устоять. Вот только что теперь? Мы зашли слишком далеко? Было бы не плохо расставить точки над «И». — Никит, что ты от меня хочешь? — Я хочу тебя. — В каком смысле? — Трахать тебя хочу. — И все? — Ну и еще, чтобы ты сосала мой член. Хорошо, что тропический душ льётся прямо мне на голову и лицо, иначе Никита увидел бы, что я заплакала. Трахать и чтобы я сосала его член. Вот и все. Ну а чего ты ждала, Лиля? Неземной любви? С чего ей вдруг взяться? Пока я лью слезы, стараясь не дрожать и не всхлипывать, чтобы Никита не догадался, он принимается целовать мою шею и ласкать грудь. Я ненавижу себя за то, что мне это нравится. Но умом понимаю, что продолжать нельзя. Надо остановиться. — А как же наша дружба? — спрашиваю. — Да какая нахрен дружба. Действительно. Какая нахрен дружба. — Я не хочу заниматься с тобой сексом, — отталкиваю Никиту и отхожу на шаг в сторону. Наконец-то мне удаётся вырваться из его плена. Отошла бы дальше, но душевая кабина слишком маленькая. — И именно поэтому у тебя каменные соски, — замечает с сарказмом. — Помимо каменных сосков есть ещё мозги. Мы прикольно повеселились, но заходить дальше мне неинтересно. Никита недовольно цокает языком и закатывает глаза. — Лиль, ну что не так? Я хочу тебя, ты хочешь меня. В чем проблема? Действительно. В чем проблема? В том, что я хочу с Никитой большего, чем секс. А он не хочет. — Да нет никакой проблемы, Ник. Просто я не понимаю, какой нам смысл заниматься сексом. — Смысл в удовольствии. Люди занимаются сексом, чтобы сделать друг другу хорошо. Да ладно? А я не знала. — Мне неинтересно. Пока Никита не продолжил спорить, быстро выхожу из душевой кабины. Он все-таки что-то ещё возражает, но из-за шума воды не слышу. Схватив с крючка полотенце, мокрая выбегаю в комнату. Вытрусь тут. Через пять минут из душа выходит Никита, берет свою футболку в сперме и вновь скрывается в ванной. По звукам понимаю, что стирает ее в раковине. Высушив волосы, ложусь в кровать. Побыстрее бы Никита ушел. Хочу порыдать в подушку вдоволь. — Куда тут можно повесить? — выходит недовольный из ванной с мокрой футболкой в руках. Зачем он собрался вешать ее сушиться в моей комнате? Ну ладно, мне не жалко. — Повесь на спинку стула. Я жду, что Никита повесит майку, натянет джинсы и уйдет, но не тут-то было. Он подходит к кровати и залезает ко мне под одеяло. — Эй, что ты делаешь? — возмущаюсь. — Лег спать. — Со мной??? — А в чем проблема? Я аж теряюсь от такой наглости. — Вообще-то эта комната только для меня одной! — Не будь такой жадной. Все остальные комнаты уже заняты. Не прогонишь же ты меня спать на пол в гостиную. — Вообще-то прогоню, — деловито заявляю. — Там еще бухают, а я хочу спать. — Иди тогда спи с Вовой в его комнате. — Боюсь, Вова задушит меня во сне, — отвечает со смехом. Я сажусь на постели и изумленно таращусь на развалившегося рядом Свиридова. Он закинул руки за голову, смотрит на меня со смехом в глазах и совершенно точно не собирается никуда уходить.