Папа ещё не вернулся с работы, а то бы и он устроил допрос. Направляюсь к машине Никиты, которая припаркована за домом. К счастью, окна нашей квартиры сюда не выходят. Останавливаюсь у серебристой «Ауди» и перевожу дыхание. Наверное, я никогда не перестану нервничать перед свиданиями с Никитой. Каждый раз, как в первый. Руки подрагивают, ноги тоже. А когда я вижу, как из-за дома выходит Никита, так и вовсе сердце стремится вырваться из груди. Ник одет в кроссовки, синие джинсы и серую толстовку. Это его обычный внешний вид, но у меня все равно весь воздух из легких выбивает. Он такой красивый и уверенный в себе. Не могу наглядеться. — Привет, — подходит с улыбкой и сразу прижимает меня к себе за талию. Наши губы встречаются. Я обнимаю Никиту за шею и тону в поцелуе. По венам вместо крови течёт чистое наслаждение. Оно проникает в клетки и наполняет их до краев. Я зажмуриваюсь от удовольствия и чувствую, как под ногами плывет земля. Не существует в мире более сладких поцелуев, чем наши с Никитой. Не существует в мире более страстных поцелуев, чем наши с Никитой. Он вжимает меня в переднюю дверь автомобиля, целует лицо и шею, параллельно водит руками по телу. Обожаю, когда Никита меня трогает, гладит, ласкает. Я таю словно воск. К низу живота моментально приливает тепло, хочется сжать бедра. Рядом с Никитой я возбуждаюсь с полуоборота. Он действует на меня, как афродизиак. Судя по упирающемуся мне в живот члену, я на Никиту действую так же. — От тебя невозможно оторваться, — сбивчиво шепчет и крепче обнимает. — От тебя тоже. Вожу ладонями по его лицу, волосам, шее. Пальцы покалывает — такое это наслаждение. Соприкасаемся лбами. Шумно дышим, будто вынырнули со дна моря. Ловлю губами дыхание Никиты, дышу им. — Весь матч думал о тебе. Искал тебя на трибунах. Почему ты не взяла билет в первый ряд? Потому что не хочу, чтобы твоя мама снова увидела меня по телевизору. — На самом деле с первого ряда плоховато видно. В общем-то я говорю правду. Это как сидеть в первом ряду в театре или кино. — Ну и ещё я боюсь, что мне прилетит мячом по голове, — добавляю. И это тоже правда. Не редкость, когда мяч залетает на трибуны к болельщикам. — В следующий раз говори мне, в каком секторе, в каком ряду и на каком месте сидишь, хорошо? — Хорошо. Никита смотрит на меня и нежно гладит по щеке. Его взгляд проникает в душу и греет изнутри. — Куда ты сейчас хочешь? — Не знаю, мне все равно, — а мысленно добавляю: «Лишь бы с тобой». На самом деле я вообще никуда не хочу. Я хочу прижаться к Никите и всю жизнь оставаться в его руках. Боже мой, как же я его люблю! Мне кажется, с тех пор, как начали встречаться, моя любовь к Никите увеличилась в геометрической прогрессии. Потому что он теперь реален. Я могу трогать Никиту и целовать, сколько хочу. Я могу нежиться в его руках. Могу любоваться им без стеснения. Раньше мне приходилось прятать взгляд, чтобы никто не заподозрил мои к нему чувства. Снова льну к его губам. Люблю. Люблю. Люблю. Больше всего на свете люблю. Больше жизни люблю. Мой. Мой. Мой. Только мой. Никому не отдам. Никаким фанаткам. Пошли они в задницу. Никита — мой парень. — Давай на смотровую возле МГУ? — спрашивает мне в губы. — Давай. Мне совсем не важно, куда ехать с Никитой. Главное, что с ним. Через полчаса мы уже там. Здесь полно студентов, наших ровесников. Никита обнимает меня за талию, и мы вливаемся в поток людей. Стоим какое-то время на смотровой, потом идём гулять к главному зданию МГУ. Я хотела тут учиться, но выбрала другой университет спортивной направленности, чтобы быть ближе к Никите. После окончания вуза стану спортивным маркетологом. Никита учится там же. Ну как учится. Формально числится и получает зачёты автоматом за то, что стал успешным футболистом. На занятиях ни разу не появлялся. Профессиональным спортсменам не до учебы. — Ты не замёрзла? — Никита трогает мои ладони. Они прохладные. — Немного. — Пойдём в машину? — Давай, — охотно соглашаюсь. По дороге мы останавливаемся у ларька, и Никита покупает нам по стаканчику кофе. Но на заднем сиденье нам не до горячих напитков. Мы греемся друг о друга. Я просовываю ладонь Никите под толстовку и веду по кубикам пресса. Чувствую, как его кожа покрывается мурашками от моей холодной руки. — Лиль, — шепчет и кусает мочку уха. — А? — Хочу тебя. Обожаю, когда Никита говорит мне это. Внизу живота моментально взрывается фейерверк желания. — И я тебя хочу, — признаюсь. Никита пробирается мне под колготки и гладит между ног. Охаю. — Лиль, — снова зовёт. — А? — А поедешь в Питер на мой следующий матч? Слегка отстраняюсь от Никиты и заглядываю в его лицо. В темноте салона отчетливо видны только блестящие глаза. — В Питер? — удивляюсь. — Да, мы против питерского клуба играть будем. — Это надолго? — Несколько дней. Я правильно понимаю, что Никита предлагает мне провести с ним в Питере все эти дни? — Конечно, поеду, — сразу соглашаюсь. — Ты ещё спрашиваешь? Что сочинить родителям, придумаю потом. Прогулы в институте в данную секунду тоже волнуют меня меньше всего. — Моя любимая Муза, — ладонь Никиты ныряет мне в трусики. — Хочу тебя. Глава 25. Питер Лиля Мне приходится сочинить родителям целую легенду, почему я должна поехать в Питер на три дня. И все равно, кажется, мама не поверила. Но примечательно, что выдавать меня папе не стала, а наоборот при нем поддержала мою маленькую ложь об экскурсии от института. Правда, когда мы остались с родительницей вдвоём, она все же попыталась выбить из меня правду, но я осталась непреклонна. Никита летит в Питер на самолёте со своей командой. Я еду на «Сапсане» в тот же день. Сказать, что я волнуюсь, — это ничего не сказать. Я буду жить в одном номере с Никитой. И хоть я давно мечтаю полноценно заняться с Никитой любовью, лишиться с ним девственности, а как подумаю о том, что это произойдёт уже сегодня ночью, так поджилки трясутся. Мы с Никитой не обсуждали, что наш первый секс случится в Питере. Но, мне кажется, это само собой разумеется. Впервые после начала отношений мы останемся вдвоём на всю ночь в одной комнате. Не фильм же мы смотреть будем. Никита же знает, что я девственница? Ну, как минимум, догадывается, думаю. Когда «Сапсан» приезжает на Московский вокзал Санкт-Петербурга, беру такси и еду в гостиницу. На ресепшене мне дают ключ от номера, зарегистрированного на Никиту Свиридова. Не знаю, как он договорился, чтобы меня пустили жить к нему. Клуб ведь бронировал номер только на Никиту. Свиридова сейчас нет, он на тренировке с командой. Написал сообщение, что вернётся поздно вечером. Номер просторный, есть большой балкон. Но первое, что привлекает мое внимание, — это огромная кровать. Она как будто специально для нас двоих. И сразу щеки заливает румянцем, потому что думаю про нас с Никитой на этой постели. Я готовилась. Привезла несколько комплектов нового соблазнительного белья. Боже мой, неужели это случится сегодня? Падаю лицом в ладони. До возвращения Никиты с тренировки несколько часов. Чтобы не изводить себя томительным ожиданием, иду гулять, хотя погода ужасная: дождь и ветер. У меня произошли кардинальные перемены, и мне так хочется поделиться ими с Соней, моей лучшей подругой. И по совместительству бывшей девушкой Никиты. Но у нее чуть больше полугода назад родился ребёнок, и теперь даже поговорить с Соней по телефону стало почти невозможно. Мальчика нужно постоянно носить на руках и развлекать. Кажется, во время нашего последнего общения Соня говорила, что у Владика лезут зубы, и это превратило ее жизнь в окончательный ад. И все же я пишу подруге: «Привет! Давно не общались. Как твои дела?» С тех пор, как у Сони родился малыш, она стала отвечать в лучшем случае раз в час, так что я не жду от неё скорого сообщения. И действительно, смс от лучшей подруги приходит через полтора часа.