— Ты забыла, — кладёт на пуфик рядом с моей сумкой и достаёт из шкафа свою куртку. Стискиваю зубы. — Что-то не так? — замечает злость на моем лице. — Лиль, одевайся быстрее, у меня через час тренировка, а мне ещё тебя в институт везти. — Я ее не забыла, а оставила специально. Хотела бы я сказать это с меньшей претензией в голосе, да не получилось. — Зачем? — удивляется — За тем, что мне неудобно постоянно таскать к тебе сумку вещей. Я бы хотела оставить некоторые из них у тебя, чтобы не возить туда-сюда. Никита выглядит опешившим. — Ну, лучше не надо, — говорит после паузы в несколько секунд. — Мне будет неудобно все время спотыкаться о твои вещи. Теперь я опешила. Смотрю на него, хлопая ресницами и не находя слов. — У меня же тут стиль — шведский минимализм, — добавляет. — Не хочу, чтобы было много вещей, особенно не моих. Слова Никиты очень больно возвращают меня с небес на землю. — То есть, так будет всегда? — спрашиваю севшим из-за кома в горле голосом. — Как? — Я буду только оставаться пару раз в неделю и все? — Ты хочешь оставаться чаще? Это сложно, потому что в некоторые дни я очень поздно возвращаюсь с тренировок. А ведь ещё нужно заезжать за тобой. — Ты мог бы дать мне ключи. Я бы сама приезжала и ждала тебя с тренировок. Снова возникает пауза. Никита так шокирован моими словами, как будто я рассказала, что воочию видела инопланетян. — Я буду нервничать, зная, что ты меня ждёшь. Так что лучше не надо. Я бы сказала Никите, что ему не следует нервничать, потому что я умею его ждать, как никто другой. Я ждала его всю свою сознательную жизнь, так что подождать вечером несколько часов — для меня сущая ерунда. Но не говорю. Потому что понимаю: Никита не хочет со мной жить. Никита не хочет переводить наши отношения на новый уровень. Глава 38. Люблю тебя Лиля Хорошо подумав, я успокаиваюсь и совсем не обижаюсь на Никиту. Надо признать: я тороплю события. Мы всего пару месяцев вместе, а я уже хочу ключи от его квартиры. Объективно — это рано. У меня есть подруги, которые перед тем, как съехаться со своими парнями, встречались год, а то и больше. Но меня начинает мучить другой вопрос. А что Никита ко мне чувствует? То, что я ему нравлюсь как девушка и он меня хочет, это понятно. Он по десять раз на дню говорит: «Хочу тебя, хочу тебя». А другие чувства помимо сексуального влечения у Никиты ко мне есть? Иными словами: он любит меня? Я не признаюсь Никите в любви, потому что жду этого от него. Пускай это глупо, инфантильно, эгоистично, но я хочу, чтобы Никита первым сказал три заветных слова. Но он не говорит. Более того — Никита даже не называет меня «любимой». После этих мыслей у меня начинается новая паника. У Никиты нет ко мне таких же глубоких и сильных чувств, как у меня к нему? Никита только хочет меня в сексуальном плане и все? То есть, если я вдруг перестану быть сексуальной, мы расстанемся? Ну, например, я поправлюсь или у меня появятся морщины. Как могу, стараюсь не накручивать себя. Никита со мной, он мой. Что я так бешусь, в самом деле? Всему свое время. И в любви признается, и жить вместе предложит. Просто Никита очень медлительный. Он только по футбольному полю бегает быстро, а все остальное делает не торопясь. Ему потребовалось пятнадцать лет, чтобы переквалифицировать меня из разряда друзей в разряд девушек. Ещё через пятнадцать лет признается в любви. Ничего страшного, я подожду. Мне не привыкать ждать Никиту. Как это ни странно, а росту моей уверенности в себе способствуют фанатки Свиридова. Они так бесятся, что я присутствую на каждом матче Никиты и что спортивные СМИ регулярно пишут про нашу пару. Фанатки даже перешли на новый уровень ненависти ко мне: от оскорблений к угрозам. «Волосы тебе повыдираю» «Отвали от него, тварь, пока я тебе лицо не расцарапала» «Смотри внимательнее по сторонам, когда ходишь поздно вечером на улице» Ну и в таком духе. Это было бы страшно, если бы не было так смешно. Лучшее доказательство, что Никите нужна только я, — это вот такие сообщения от его сумасшедшего фан-клуба. Никите ведь они тоже пишут. Только не угрозы, а признания в любви. Он даже не открывает их сообщения. Декабрь. У Никиты предпоследний матч в этом сезоне. Я, конечно же, на трибунах. Кутаюсь в пуховик, натягиваю посильнее на уши шапку. Холодно. Фан-клуб во главе с пергидрольной Юлей разместился на пять рядов выше меня. Перед тем, как футболисты выходят на поле, я успеваю услышать в своей адрес «лошадь», «швабра», «страшная», «негритоска». На негритоске не выдерживаю и, не оборачиваясь, показываю им фак. Просто поднимаю руку высоко над головой и выставляю средний палец. Увидели. На несколько секунд затихают, а потом начинают галдеть неразборчиво. Фан-клуб Никиты увеличился в численном количестве, их теперь очень много. Но возглавляет сборище сумасшедших по-прежнему Юля. Почему я вообще помню ее имя? Как только начинается игра, забываю про дурочек. Мое внимание приковано к Никите. Он отлично владеет мячом, пробивается к воротам соперника, но забить гол пока не получается. Где-то в середине первого тайма замечаю странную вещь. Мне и раньше казалось, но сейчас прям отчетливо видно. Никитин товарищ по команде Тимур Довлатов как будто бы конкурирует не только с соперниками, но и с Никитой. То выбьет у него мяч, когда Никита приблизится к воротам противников, то не передаст пас, когда есть такая возможность. Очень странное поведение на поле. Причём, со стороны Никиты такого нет. Как раз-таки Никита без проблем пасует Довлатову, когда тот ближе к воротам противника. Вот только у него все равно не получается забить. Видно, что Тимур сильно нервничает из-за этого. Никита неоднократно рассказывал, что у них в команде нет дружбы между друг другом. Но тем не менее они команда, на поле у них общая цель — победить. А Довлатов ведёт себя так, словно он играет не за команду, а сам за себя. Окончательно я убеждаюсь в этом, когда в добавочное время первого тайма Никита забивает гол. Все радуются и поздравляют Никиту, кроме Довлатова. Тот вообще с кислой миной, как будто проглотил лимон. Пока пятнадцатиминутный перерыв, иду за кофе. Уж слишком холодно. Отстояв очередь, заказываю американо. Беру бумажный стаканчик и направляюсь к столикам. Почти дохожу, как вдруг меня кто-то толкает. Стаканчик выпадает из рук, и кофе проливается прямо на мой новый пуховик ванильно-молочного цвета. — Упс, какая досада, — звучит над ухом. Это одна из Никитиных поклонниц. — Прошу извинить, я случайно. По ее мерзкой физиономии понятно, что она не случайно, а специально. Ещё и лыбится противно. У меня срывает стоп-кран. — Во совсем уже охренели? — зло рычу. — У вас с башкой все в порядке? Что вы прицепились ко мне? Вам всем сколько лет вообще? Такое ощущение, что десять. Посмотрите со стороны, как вы себя ведёте! — Это ты посмотри на себя со стороны, — продолжает лыбиться. — Лицо, как у лошади. Зубы, как у хорька. — Вам всем в психушку надо. Больные. Чтобы не продолжать больше разговор, устремляюсь к туалетам. Хотя в груди бушует ярость, я бы много чего могла ей сказать, да вот только эта дура не стоит моего времени. Отмыть пуховик, конечно же, не получается. Только зря намочила его. С огромным мокрым пятном возвращаться на трибуны нельзя, потому что оно покроется льдом, и я точно заболею. Вызываю такси и еду домой. Настроение испорчено. Даже глаза мокнут, но я запрещаю себе плакать. Отношу пуховик в химчистку и жду Никиту. Он должен заехать за мной вечером после матча, чтобы мы отправились к нему. — Мне показалось, или ты ушла после первого тайма? — сразу спрашивает, как только я сажусь в машину. — Искал тебя глазами после перерыва и не нашёл. — Да, я ушла, — недовольно бурчу. — Почему? — удивляется. — Потому что одна из твоих больных поклонниц толкнула меня, и я разлила на себя кофе. Никита, мне это надоело! — рявкаю. — Что они ко мне прицепились? Что им всем от меня надо? Пожалуй, я передумала по поводу того, что фан-клуб Никиты повышает мою уверенность в себе. Они уже достали. Реально достали. Чокнутые. Никита тяжело вздыхает, перестраиваясь в левый ряд. — Лиль, я не знаю. У этих девушек не все в порядке с головой. Но такая ситуация не только у нас с тобой. Почти у всех моих товарищей по команде есть фан-клуб, который пишет гадости их девушкам и жёнам. С этим ничего не сделаешь. Ну разве что закрыть все свои соцсети. — Я уже закрыла, они каким-то образом прознали мой номер телефона и пишут смс. Но менять номер я не могу. — Понимаю. Единственное, что можно сделать, это не обращать внимания. Легко сказать! Я знаю, почему фанатки, как с цепи сорвались. За последнее время Никита выложил в свои соцсети несколько наших совместных фотографий. На первой он меня обнимает, на второй целует в щеку, а на третьей я сижу у него на коленях, и мы целуемся в губы. Эту фотографию сделала Соня, когда мы недавно встречались в баре с ней и ее мужем. Мне, безусловно, приятно, что Никита выкладывает наши совместные фото, но для его фан-клуба это как красная тряпка для быка. По дороге к Никите мы заезжаем в ресторан. Он берет заказ на дом и покупает бутылку вина. Их команда обыграла соперников со счётом один-ноль. Единственный гол забил Никита. Он рад, что его команда хорошо заканчивает сезон, а вот у меня настроение испорчено. Никита включает электрический камин и легкую музыку, разливает вино по бокалам. Я сижу на мягком ковре, поджав под себя ноги, и смотрю на огонь. — Малыш, ну хватит, — обнимает меня и целует в волосы. — Эти дуры недостойны твоего внимания. — Мне это надоело. Сколько можно? — Ну хочешь, я напишу им какое-нибудь обращение? Типа «отстаньте от моей девушки». — Да, хочу.