- За что тебя простить? - Испортил выпускной своим дерьмовым прикидом. Не в силах больше слушать его глупости, подаюсь в перед и обнимаю его. - Не говори так, - говорю я, прижимаюсь щекой к его груди. В ответ ощущаю напряжение от парня, и слышу глухой стон. Как будто я слишком сильно обняла его, и ему неприятно. Отстраняюсь и опасливо уточняю: - Тебе больно? Где? – прикладываю руки к мужскому телу. Походу пострадало не только лицо. – Артем, ты должен был ехать сразу в больницу. А не сюда. Я начинаю злится на него, потому что не понимаю, как можно стоять вот так просто и улыбаться на мою панику. А он именно это и делает. Еще и поглаживает по волосам меня, чтобы я успокоилась, словно я зря почем кипишую, и это не его кто-то зверски избил. - Я же обещал дожить до пятницы, приехать. Не в самом свежем виде, конечно, но все-таки. - Дурак, - мои губы дрожат. Я шлепаю его по руке, чтоб прекратил изображать невесть что. И всхлипнув, прижимаюсь к его груди, которая подрагивает от сдавленного смешка. - Напугалась, девочка моя, - целует меня в макушку. – Все не так уж и плохо. - Мы сейчас уедем отсюда. В больницу, понял? Я в шоке… Артем усмехается. - Не ты одна в шоке. Твои родители тоже под впечатлением… Поднимаю голову и смотрю в сторону стола, где устроились родители выпускников. Мама с активной жестикуляцией что-то объясняет папе, лицо которого становится темнее тучи. Его глаза недовольно сверкают на нашу пару. - Думаю, тебе стоит поговорить с ними, чтоб не переживали, - советует Артем, поглаживая мои щеки. Целует нежно в лоб. – А мне надо срочно отойти до туалета. Не против? - Хорошо, - говорю я, выпуская его из объятий. Провожаю его уходящую спину, а потом перевожу взгляд на родителей. С суровым видом папа выходит из-за стола. Решительно выдохнув, я иду навстречу. За Артема я готова биться не на жизнь, а на смерть. Глава 47 Артем Заметив рожу Заславского в ресторане, сразу иду за ним в туалет. У меня есть предположение что этот сукин сын причастен к нападению во дворе. Пожалуй, пока это единственный вариант. Чувствую себя побитой собакой, все тело ломит. Отпинали меня знатно после отключки. Только самое настоящее чмо способно на такое. Но, как говорится, «спасибо, что живой». Теперь пришла пора сводить счеты. Захожу в уборную – кроме нас двоих здесь никого. Гера моет руки, и заметив меня в отражении, усмехается: - О-о, хера ты изрисованный. Просто красавчик. Ни грамма удивления в глазах, сплошная насмешка. Смеряю его неприязненным взглядом - костюмчик на нем сидит идеально, светлый пиджачок, аккуратный воротничок, брючки-хуючки – хорошенький до тошноты. Ведет себя так непринужденно, как будто не при делах. - А сюда че в таком виде приперся? Покрасоваться? – ржет он. Стряхивает воду с рук и проводит по волосам, укладывая их на одну сторону. Мои мышцы лица от боли отказываются двигаться в выражении любой эмоции. А сказать мне пока нечего, я наблюдаю за парнем, который выглядит белым и пушистым. Когда разворачивается ко мне лицом, я опускаю взгляд на его кроссовки и замечаю, что их свежий вид потрепан. Хм, непохоже на мистера «с иголочки». Кожаные носки чем-то запачканы, не моей ли кровью? В носу начинает ответно спазмировать. Неужели Заславский так сильно спешил, что не успел почистить на себе улики? - Довытрепывался таки, - злорадствует Гера, разводя руки в стороны. – Ну и кто тебя так отметелил? - Я думал, ты мне скажешь. Парень ловит мой потемневший взгляд, и его тупое веселье сходит с лица. - Кто бы то ни был, он молодец, - задирает подбородок, как бесчеловечная скотина. - Давно было пора тебе втащить, чтоб не борзел. - Красиво отыгрываешь, браво, - я хлопаю ему, оскалившись. У самого в груди черти беснуются, уже достали вилы, чтобы на садить на острие подонка. Сжав челюсть, Заславский делает шаг вперед, но я угрожающе преграждаю путь. Только через мой труп, сука, ты выйдешь отсюда целым и невредимым. - Кроссовки почистить забыл, - сверкаю глазами. Он сглатывает, и кажется, бледнеет. - Ну что же ты? Наклонись. Вытри их, вдруг кто-нибудь еще кроме меня заметит кровь? – вызывающе шмыгаю носом и вздуваю ноздри. Выражение лица напротив становится невероятно тупым и обреченным, застигнутым врасплох. – Тебе помочь? Кулаком бью под дых гаденышу, и тот выкашлянув поганную душу, сгибается. - Ниже, тварь, - давлю на затылок. – Вылизывай языком. Хватаю его за волосы и задираю башку. Рожа кривится от боли. Мне смешно, разве это боль? - Что скажешь перед смертью, - наслаждаюсь страхом в белесых глазах. Жду, когда обоссытся в штаны. – Самое время каяться в грехах. Заславский выглядит настолько ничтожно, его подбородок дрожит, крылья носа подрагивают, словно вот-вот заноет. Такого даже пришибить гадко, убогий гандон. Рыкнув от досады, припечатываю его морду об раковину, выпуская кровь из носа. Отшвыриваю крысеныша к стене. Он мажет пальцами под носом, напугано пялясь то на кровь, то на меня. Ботинком нажимаю ему на грудь и направляю на него указательный палец. - Чтобы мотоцикл поставил обратно, где был. Знаю, твоих поганных рук дело. Завтра не будет – на тебе буду кататься. Понял? Молчит. Выбешивает. Давлю на грудь сильнее. - Я спросил, понял? – гаркаю громче. Тот, скривив морду, кивает. - Живи, гнида, - фыркаю с презрением. Выхожу из туалета и сразу ищу глазами Лизу. Пора сваливать с этого местечка. - Черт… - выдыхаю еле слышно, увидев, как она орется с родителями. Опять из-за меня. Притормаживаю. Оцениваю ситуацию – стоит вмешиваться или нет? - Давайте вы не будете за меня решать?! - Ты никуда с ним не поедешь! - Я и не спрашивала у тебя разрешения, папа. Уезжаю прямо сейчас. Лиза разворачивается и уверенно идет ко мне. Она на взводе, искры летят из глаз. Хватает меня за руку и тянет. Я останавливаю её. Перевожу взгляд на отца, который приближается к нам. С виу мужчина степенный, умудренный опытом, лет сорок пять, коренастый. - Не переживайте, Лиза будет в безопасности со мной, - спокойно говорю я. - Да я уж вижу, - окидывает меня пренебрежительным взглядом. – За себя постоять не можешь. Опустив глаза, сжимаю челюсть. Неприятно. Но я сдерживаюсь от дерзких ответов. - Ты его не знаешь, папа! Не говори про него так! - У меня есть глаза. За свою жизнь я навидался таких вот, - он кивает на меня. – Я тебе свою дочь не отдам. - А я не вещь, чтоб меня отдавать или не отдавать. Я сама ухожу с ним! Взяв под руку, она разворачивает меня и тянет к выходу. - Пошли, Артем. Не слушай их. - Елизавета! – грозно басит мужской голос отца. А Лиза только ускоряет шаг. - Давай быстрее, - поторапливает меня.