Сглотнув, я облизываю губы. – Должно быть, ты появился из ниоткуда, - предполагаю я. - Со спины. И напугал меня. – Не–а, – мотает головой и улыбается, потому что знает правильный ответ, и он ему очень нравится. – Сядь обратно на качель. Он командует. Мне это не нравится, как и то, что сейчас находится слишком близко ко мне. Смотрит прямо в глаза, действуя на меня фирменным гипнозом. – Зачем еще? – мотаю головой. Инстинктивно сопротивляюсь. – Просто сядь, – кивком головы указывает на качель он. Даже делает шаг в сторону, освобождая дорогу и дружелюбно улыбается. Якобы мне нечего опасаться. – Ладно. Я отступаю от него и плюхаюсь на качель, лишь бы быть подальше от парня. Дышать становится намного легче. Но ненадолго. – Ты тихонько качалась, и я подошел спереди, как сейчас, – продолжает рассказывать свой сон Хантер, стоя напротив меня. – И ты ясно видела меня. Не пугалась. Потом я склонился к тебе вот так. Хантер наклоняется, и его руки упираются в край спинки возле моих плеч. Таким образом, он останавливает движение качели и блокирует меня на ней, нависая сверху тенью. Я поднимаю на него глаза, и понимаю, что соглашаться было ошибкой. Его мутный с поволокой взгляд засасывает, уже не вырваться. Сердце начинает колотится сильнее в груди. Мы ведь тут совсем одни, еще чуть–чуть и кончики наших носов коснутся друг к друга. Я шумно дышу и узнаю его парфюм, пробегаюсь взглядом по уже знакомым чертам лица, по губам, по татуировке на шее и обратно возвращаюсь к глазам. – Надеюсь, дальше ты насмотрелся и ушел, – шепотом выдыхаю и сама не замечаю, как облизываю губы. Зато цепкие глаза Хантера живо ловят это действие и отвечают мне взаимным блеском. Природное любопытство жаждет узнать, чем же все закончилось у него во сне. – Дальше ты сняла с себя должок, – говорит парень, а я смотрю ему в рот, как завороженная. – Как? – Так. Хантер наклоняется ниже и захватывает мои губы своими. Он целует меня по-взрослому, своевольно и дерзко. Его язык врывается в мой рот, подобно незваному гостю, который в чужом доме устанавливает свои порядки. Своими уверенными движениями он разжигает настоящий пожар, в котором заживо горю. И даже не сопротивляюсь. Хотя у меня свободные руки, но их как будто парализовало, как и все тело. Двигаются лишь мои губы под напором мужских. Счет идет на секунды, но для меня они длятся очень долго, влажно и приятно. Поцелуй напористый, ничуть не нежный и не скромный, наоборот чересчур уверенный и откровенный, что дыхание перехватывает. Раньше я так не целовалась, детские «чмоки» не в счет, а тут даже живот скручивает посильнее чем при кишечной инфекции, и между ног всё сжимается. Сказать, что я не предчувствовала поцелуй и сослаться на неожиданность – нагло соврать, но и знать наверняка я не могла, что произойдет. Я относительно быстро прихожу в себя. Когда сиюминутный бзик проходит и мысли кричат «Что ты творишь, ненормальная?», я отталкиваю Хантера. Наши губы звучно отлипают друг от друга. Опустив глаза, быстро вытираю пальцами влажные помятые губы, и спрыгиваю с качели. – Это было отвратительно, – делюсь ложными впечатлениями, чтобы поддеть Хантера и как–то восстановить собственную репутацию. – Настолько, что не сможешь забыть? – довольно усмехается парень. Меня это злит. – Настолько что меня сейчас стошнит, – мои щеки пылают, я прикладываю к ним прохладные ладони. Поморщив нос, отворачиваюсь. – Au revoir, неудачник. Хочу сбежать красиво, но мужская рука грубо хватает моё запястье. – Повтори, – дергает и разворачивает к себе. – Отпусти, придурок! – шлепаю по руке Хантера, испуская искры из глаз. Мои попытки сопротивления ничтожны для сильного бойца. Он с легкостью усмиряет меня, вжав в ствол дерева спиной и, нависнув сверху, колко щурит глаза. – Заметь, я тебя еще не разу не обозвал. Извинись. Ты же воспитанная девушка, м? Где твои манеры? – Мне больно! Отпусти! – кричу ему в лицо, вздувая ноздри. – Извинись. – Нет! О как же он меня бесит! Я готова прибить его! – Тогда мне придется тебя покусать. – Чего? – осекаюсь в надежде, что мне послышалось. Когда Хантер обнажает зубы и показательно клацает ими, я реально пугаюсь: – Ты не сделаешь этого! – Еще как. Извинишься? – звучит его голос возле уха. – Даю последний шанс. Упрямо молчу, как рыба. Он не сделает этого нет, нет, нет… Когда его губы и зубы касаются моей шеи, я взвизгиваю и дергаю плечом. Все тело обсыпает мурашками. – Ладно, извини! Извини! Отпусти! – Ты же можешь поласковее, Лизонька? Фу, как же он скользко произнес мое имя. – Извини, пожалуйста, – через силу, как можно мягче говорю я. – Мо–ло–дец, – нахально улыбается Хантер. – Отпусти же меня! Мужские пальцы за спиной разжимаются, и мои запястья вырываются на свободу. Кретин! – кричу в мыслях, стиснув зубы и потирая запястья. – Не подходи ко мне больше, – угрожаю я, хотя у самой сердце загнанно стучит. – Ха. Сама придешь. Засунув руки в карманы, он деловито поднимает подбородок и провожает меня взглядом. – В твоих снах, – язвлю я, отступая от Хантера всё дальше и дальше. Он точно ненормальный. Чуть не укусил меня! На мою издевку он лишь хохочет, задрав голову. Заразительно так, свободно, его смех не кажется противным или злорадным. Просто я его насмешила. Пусть так. Посмотрим, кто будет смеяться последним. Глава 7 – Лиз, ты куда потерялась? – спрашивает Гера, когда возвращаюсь в эпицентр веселья. – Так…м, – потираю шею. – С Аллкой созванивалась. – М–м. Как она? – Не очень. Завтра к ней поеду, там видно будет. Оглядываюсь и замечаю среди парней, тусующихся неподалеку, Хантера. К нему подходит незнакомая мне девушка, он улыбается ей и приобнимает за талию. – Ясно. Как сама? Что–то ты красная, температуры нет? – мужская ладонь касается моего лба. – Вроде нет. Я вообще не слышу Геру. Он о чем–то спрашивал, раз смотрит на меня вопросительно? – А? Прости… Здесь просто шумно. – Я говорю, нормально себя чувствуешь? – Пойдет. Слушай, а ты не знаешь того парня? – еле заметно киваю в сторону Хантера. – Смотрю, он хорошо общается с Филипповым. – Ну да. Этот парень спас задницу Сени, можно сказать теперь он его крышует по – братски. Хантер, кажется. Он участвует в подпольных боях, говорят, машина. А тебе зачем? – Просто так. Новое лицо, вот и поинтересовалась. – А–а… Ясно. Сама того не желая, внимательно наблюдаю за Хантером, как он общается громко, лыбится во все зубы и хохочет. А еще на то, как по–собственнически лапает девушку, по–другому я не могу назвать это действо. А та не против, прилипла к нему как банный лист. Не очень–то она похожа на постоянную пассию, с которой у него любовь до гроба. Да и возможно ли такое, если только что целовал другую. А может ему плевать, кого целовать и жамкать? Точно, он просто бабник.