1 Мир уже никогда не станет прежним, как бы люди ни пытались вернуть тот комфорт и уют, которым наслаждались до того страшного утра, когда появились первые зомби. Тогда, когда они появились, тупые, злобные и вечно голодные, рухнуло всё, власть, государство, инфраструктура, да и простые человеческие отношения полетели в тартарары. А как иначе, когда родной человек, или друг, или сосед по площадке из тихого добродушного человека, вдруг превращается в монстра, который желает только твоей плоти и крови. Конечно, потом оказалось, что не так они и страшны, эти тупые медлительные создания. Да и убивать их было так же легко, как и обычного человека, в отличие от их почти бессмертных литературных и киношных собратьев. Но именно они явились детонатором того обвала всего, к чему мы привыкли в жизни до катастрофы. Сразу повылезали и стали сбиваться в банды отморозки всех мастей, своим звериным чутьём уловив, что власть и закон остались в прошлом. Да и сами зомби стали трансформироваться, превращаясь в быстрых и хитрых созданий, которых, не сговариваясь, люди стали называть живчиками. Правда, не все. Примерно один зомби на сто особей. Но и этого хватало, ведь эти живчики научились брать под контроль тупых, создавали целые группы и, манипулируя ими, умело проводили целые операции по загону и отлову жертвы, нападению на небольшие общины или артели мародёров. Неизвестно, сколько человек погибло, пока, наконец, ситуацию удалось переломить. Но много, очень много. Конечно, во многих населённых пунктах, жизнь восстановилась до приемлемого уровня, а в больших городах, благодаря войсковым частям, дислоцирующимся неподалёку, удалось даже восстановить власть и вернуть к жизни кое-какие коммуникации. Но и там это было так, подобием прошлой жизни, не более. Человеческая цивилизация, как и много тысяч лет назад, опять разбилось на островки, где-то большие, а где-то, совсем крошечные, отгороженные от мира, населённого зомби. Опять возросло значение крестьянского труда, благо, земли свободной хватало. Требовалось только работать на ней, да суметь защитить этот клочок и свою скотину. Совсем, как на Диком Западе. Одна рука на рукоятке плуга, а другая на цевье ружья. Всякие менеджеры и прочие сисадмины с марчиндайзерами вымерли как класс. Пропала питательная среда для этих паразитов. Людям вновь пришлось учиться работать руками. И, кто знает, может это хорошо для человечества? Встряска, обновление, возрождение и возвращение к истокам. Так я рассуждал, пробираясь по руслу высохшей реки и, время от времени выбираясь на берег, густо заросший колючим кустарником, и оглядывая окрестности. Долгие пешие переходы приучили меня к философствованию на различные темы. Чаще, конечно, о судьбах человечества. Что, в прочем, не мешало мне быть предельно осторожным, прислушиваться к каждому шороху и вовремя замечать опасность. Зовут меня Олег и я — ходок. Человек, который способен преодолеть большие расстояния между населёнными пунктами, кишащими зомби и просто бандитами всех мастей, для того, чтобы доставить письмо, посылку, известие, сопроводить человека или привести кого-то назад. Не бесплатно, конечно. Ходок — это моя профессия. Одна из немногих новых, появившихся на развалинах старого мира. Скажем так, не безопасная профессия, но достаточно хлебная. По крайней мере, не бедствую, одежда добротная, снаряга качественная и вооружён, как надо. Начинал я, конечно, как все. Да и не был я тогда ходоком. Тогда все были просто выживальщиками. Одна задача стояла перед всеми: выжить, не дать себя сожрать и как можно больше затариться продуктами в ближайшем магазине, лекарствами в ближайшей аптеке, бензином на ближайшей заправке. В ход шло всё. Вспомнив далёких предков, приматывали к ручкам от швабр столовые ножи, отбивались обрезками труб, топорами и бейсбольными битами. Ну, и конечно, сбивались в группы. Человек — стадное животное. Толпой однозначно легче отбиться, а, для некоторых, и шанс пересидеть за чужими спинами. Появлялось и оружие. Чаще охотничье, но и боевое тоже. Я так же, вспомнив, что скребущийся за дверью в образе зомби сосед, был заядлым охотником, сделал всё, чтобы зачистить его квартиру. Повозиться, скажу я вам, пришлось основательно. Семья-то у него большая. Это не я, одинокий холостяк, проживающий в классической однушке. Там и сосед, и жена его, и дочь с зятем, и какие-то родственники, то ли его, то ли жены, приехавшие к ним накануне. Соседа завалил первым, выстрелив ему в лицо из своего травматического ПМа и добив гвоздодёром, раздобытым мной на балконе. Ох, и намахался я тогда этой железякой, пока не добрался до заветного сейфа. Зачищать пришлось всю семью, превратившуюся из безобидных доброжелательных соседей в злобных монстров с тупыми глазами, вытянутыми руками и оскаленными пастями. Ну и пару соседей, спустившихся на шум, тоже пришлось упокоить. С непривычки проблевался тогда страшно. Потом, ещё раз, пока ключи от сейфа нашёл. Зато в итоге я тогда стал счастливым обладателем ижевской вертикалки и одноствольной тулки. Обе двенадцатого калибра. И патроны тут же, в отдельном отсеке сейфа. Тут и дробь, и картечь. Просто раздолье. Сбились мы тогда все выжившие в моём доме и в двух соседних в одну общину, засели в магазине, что на первом этаже и принялись выживать. Вертикалку я себе оставил, а одностволку отдал Михалычу, серьёзному мужику из дома напротив. Нашлось и ещё пара ружей, одно — шестнадцатого калибра, а второе — двадцать второго. Потом у зомбированных полицейских отбили два пистолета Макарова и укороченный Калашников. Всё повеселее стало. Так и держались. А потом я вспомнил об одном олигархе, сиречь криминальном авторитете, проживающим неподалёку в огромном доме за высоким забором, больше похожим на крепостную стену. Судя по тому, что он в последнее время никак не отметился, похоже, он тоже обратился. А как иначе? Сам он — мужик резкий. Да и охрана — сплошь мордовороты с АК-74. Да если бы он до сих пор был в здравом уме и твёрдой памяти, давно бы уже постарался подмять под себя, хотя бы половину города. Полезли туда с Михалычем и ещё с двумя ребятами. Намучались, конечно, пока на эту крепостную стену залезали. Зато картина, открывшаяся нам с высоты забора, впечатлила. Ну, прямо как у Пушкина. Тридцать три богатыря. Все равны, как на подбор, и с ними дядька Черномор. Правда, богатырей было не тридцать три, а всего десять. Но мордовороты, точно как на подбор. И дядька Черномор такой пузатый, мордатый, весь в наколках. И, слава Богу, что зомби стрелять не умеют. А то половина из них при автоматах была. Вздумай они стрелять, мало бы нам не показалось. Зачистили мы этот дом, собрали оружие, в подвале вообще арсенал неплохой откопали. Посмотрели по сусекам, да и решили сюда переселяться. А что? Скважина во дворе, генераторы, запасы топлива, склад продуктовый от еды ломится. Что ещё надо? Так и пересидели, пока в город не зашли военные и не зачистили его от зомбаков. Вот, тогда и встал вопрос, чем же заниматься в этом новом мире? Землю пахать не очень-то хотелось, как и открывать кафе, там, или магазин. Да и шить, сапожничать или машины ремонтировать я тоже не умел. Вспомнил армейское прошлое, благополучно проведённое в разведроте морской пехоты Тихоокеанского флота, и занялся мародёркой. Опасно, конечно. Залезаешь в какой-нибудь склад, оставшийся ещё со старых времён, и не знаешь, что тебя ждёт там: зомбак, уцелевший после зачисток, мародёр, забравшийся первым и готовый отстаивать свой приоритет с оружием в руках, или просто бандит, вышедший на большую дорогу. Заказов было много, так что без работы я не сидел. То рестораторам нужно спиртное раздобыть, то шмотки какие-нибудь для владельцев магазинов. Я даже под это дело раздобыл инкассаторский УАЗ «Патриот». Хорошая машинка. Противопульная броня, стёкла пуленепробиваемые. Скоростью, правда, похвастаться не мог, но по городу это не критично. А потом один из клиентов попросил доставить посылочку в один из населённых пунктов области. Я, конечно, слышал, что вояки мотаются по области, как у себя дома. Но мой УАЗик никак нельзя приравнять к мотоманевренной группе на бронированных «Тиграх» с пулемётами в башенках. Подумал, прикинул, да и согласился. В той, первой поездке пострелять пришлось, конечно, но в целом, всё прошло удачно. Да и подзаработал неплохо. А потом засел в кафешке за бутылочкой водочки, подумал, да и решил, что склады не бесконечны и мародёрка рано или поздно закончится, а вот постоянное и безопасное сообщение между населёнными пунктами восстанавливать будут ещё долго. На мой век хватит. Да и желающих связаться с кем — то за пределами города хоть отбавляй. Вон, как мухи возле вояк крутятся, готовы любые деньги заплатить, чтобы посылочку прихватили. Вот и стал мотаться по области, то доставляя что-нибудь, а то и разыскивая кого-то по заказу. Люди ищут родственников. Оно и понятно. В смутные времена катастрофы многие родственные связи были утеряны. В одной из поездок я лишился своей верной машины, когда напоролся на банду отморозков. Самое обидное, что часть их всё-таки ушла. Не ожидал я, что в ближайшем распадке у них лошади были. Когда эти отморозки поняли, что дичь им не по зубам, то быстро отступили, прыгнули в седло и были таковы. Так что мой УАЗик остался неотомщённым. Жаль. Хорошая была машина. Сейчас такую не найти. Это в первоевремя катастрофы можно было подобрать себе что-нибудь стоящее. А сейчас все более-менее порядочные машины давно национализированы. Да и, по здравому рассуждению, пешком, оно сподручнее, всё-таки. И дороги выбирать не надо, и с бензином не заморачиваться. И на машине заметно сильно. Издалека и видно, и слышно. А пешком, да по кушарам, оно как-то безопасней. Если что, змеёй по кустам просочиться можно.. Вот уже второй день, как я направляюсь в населённый пункт Пузыри, что находится почти на границе с соседней областью. Работа, как работа. Ничего особенного. Иду, себе, по степной холмистой местности, никого не трогаю. Погода, хоть и осенняя, но, всё же, жаркая. Я в своей «Горке» аж взопрел. И бронник ещё. Но это издержки профессии. Никуда не денешься. Задание простое, в принципе. Заказчик хочет, чтобы я нашёл его племянника, который проживает в Пузырях, и доставил его в город. Тот с военными передал ему письмо, в котором сообщил, что отец его, то есть брат заказчика, обратился и его убили мужики односельчане. Остался он один в незнакомом селе, в которое они с отцом прибыли уже во время катастрофы, не имея возможности доехать до города. Даже план приложил, в каком доме его приютили. И всё-таки я отвлёкся. Чуть не пропустил следы. Кто-то прошёл здесь совсем недавно. И не один. Человека четыре. И не зомби, это точно. У зомби следы другие. Они ногами при ходьбе загребают, это ясно видать, тем более на песчаном грунте. Следы были уверенные, чёткие. И это напрягло. Я нырнул в кусты и затаился. Зачем? А на чистой интуиции. Я в таких делах всегда доверяю своей чуйке. Поэтому, наверное, и жив до сих пор. Казалось бы, чего всполошился то? Ну, прошли люди, так ведь прошли уже. Ан нет. Чуйка прямо орёт, мол, сиди и не рыпайся. Вот и сижу под осенним небом в колючих кустах, на берегу высохшей реки последи холмистой долины. Тут и там виднеются редкие деревья, небольшими группками растущие на вершинах холмов. И тишина. Только стрёкот кузнечиков в траве, шорох колышущегося не ветру кустарника и тонкий звон жаворонка в небе. А я сижу, наблюдая, как почти перед самым носом паук плетёт свою ловчую сеть. И, ведь, сижу, хотя этих пауков боюсь до умопомраченья. И высидел, хотя сидеть пришлось минут двадцать. Метрах в ста прямо по курсу кусты зашевелились, и наружу выбрался потрёпанный мужичок с двустволкой наперевес. — Ну и где этот твой терпила? — визгливым голосом спросил он у кустов. — Да точно тебе говорю, был он, — ответил грубым низким голосом второй, с автоматом на плече, тоже вылезая из кустов. — Сквозанул куда-то. — Чё, упустили добычу? — поинтересовался один из двух, вывалившихся из кустов следом. — А тебе не показалось? — усомнился первый. — Да ты чё, Хромой? Зуб даю, вон там шёл. — И куда ушёл? — В кусты нырнул, наверное. Да стопудово смылся уже. — Иди, проверь. — А чё я? — Ты заметил, тебе и идти. Иди, мы тебя прикроем. Пошарь там в кустах. А вот это не есть гут, как говорили до катастрофы немцы. Может, и сейчас говорят, если остались там у них ещё не зомбированные. Одно успокаивает: подляны с моей стороны они точно не ждут. Думают, небось, что я уже в штаны наделал и сижу сейчас, трясусь под кустиком. Или ползу куда подальше, укрываясь в пожелтевшей от осени траве. А вот тут вы не угадали, ребята. Ещё во времена моей армейской молодости меня учили, что оставлять врага за спиной смертельно опасно. Ну и ещё тому, что внезапная атака из засады это половина победы. И стоят удачно. Кучно так. Главное, с целями разобраться. Этот, который ко мне идёт, однозначно первый. У него автомат. А с такого расстояния очередь из АК-74, пусть и такого раздолбанного, может для меня стать фатальной. Потом те, дальние, пока назад в кусты не нырнули. А тот, который первым вылез, на закуску останется. Всё равно с двустволки на таком расстоянии меня достать проблематично, а до кустов вверх по склону ещё добежать надо. Этот, который настороженным шагом приближался ко мне с испуганным выражением лица, не отягчённого интеллектом, умер, наверное, так ничего и не поняв. Те двое дальних, услышав выстрел, присели от неожиданности и, забыв об оружии, бросились в кусты. Точнее, попытались. Только моя очередь поперёк их спин помешала им добраться до укрытия. А вот последний повёл себя очень грамотно. Моментально вскинув ружьё и выстрелив в мою сторону, он перекатом ушёл в бок и засел за песчаным наплывом, образовавшимся в своё время из-за осыпавшегося берега. Ну, прицел мне он, конечно, своим выстрелом сбил, хоть и вреда не причинил совсем. Сложно достать меня дробью на таком расстоянии. Это вообще из области невероятного везения. Но попробуйте оставаться спокойным, когда дробины секут ветки кустов почти над твоей головой. Засел он, конечно, качественно. Отсюда не достать. Вот только хорошее укрытие одновременно явилось и хорошей ловушкой. Достать его отсюда никак, но и ему из этого угла не выбраться. Я скользнул между кустов, прополз в густой траве, приподнялся и, пригнувшись, пробежался вдоль русла. Кажется, вот здесь. Опять плюхнулся на живот, шустро подполз к откосу и глянул вниз. Вот он, родной. Сидит, ёрзает, выглядывая из-за песчаного бруствера, нервничает. Я тихонечко свистнул, наведя на него ствол. Бандит дёрнулся от неожиданности, поднял лицо вверх и поймал пулю. Ну не могу я в спину стрелять. Претит мне это. Перекатившись в сторону, я пробежался до небольшой промоины и залёг, напрягая свой слух. Лучше отлежаться, чем словить пулю в тот момент, когда уже успокоился. В то, что эту банду я помножил на ноль, не сомневаюсь ни на йоту. Но где вероятность, что в этих окрестностях ошивались только они. Мало ли кто может ещё на шум подтянуться. Вот полезу я патроны с трупов собирать, а мне промеж лопаток и зарядит кто-нибудь добренький. Дураков нет. Лучше я часик полежу живой, чем потом навечно мёртвый лягу. А улёгся я прямо в муравейник. Этого ещё не хватало! Лежу, чухаюсь, муравьёв с себя сбрасываю. Час тянулся, словно день, еле дотерпел. Ещё раз огляделся и, наконец, поднялся на ноги. Спугнутые выстрелами кузнечики, уже давно завели опять свои рулады, а жаворонку вообще было всё, что творится на земле, до фени. Глубоко-глубоко. Я спустился опять в русло реки и пошарился в карманах у мертвяков. Особо ничего интересного. Голь перекатная. Мелочёвка в карманах, да патронов немного. Со всех патронов пятёрки для автомата хорошо, если полтора рожка наберётся. Ну и к ружьям патронов жменя. Прихвачу. Патроны к ружьям загнать можно. Тоже копейка. По хорошему, и оружие бы прихватить. Оно деньги стоит. Но таскаться по степи с кучей железа за спиной как-то не хотелось. Вот, если бы назад домой шёл, может, и взялбы. А так, кому-то повезёт. Не понятно, как они с таким боезапасом собрались меня валить. Хотя, если неожиданно и из засады, то вполне могло выгореть. Да и знать они не могли, что я подготовлен в боевом отношении. День уже клонился к вечеру, на землю легли длинные тени, и воздух заметно посвежел. Пора бы уже и о ночлеге озаботиться. Я забежал на вершину холма и оглядел окрестности. Степь, да степь кругом, как пелось в известной песне. Похоже, придётся опять на земле ночевать. В принципе, не впервой, конечно, но приятного мало. Всё же, когда крыша над головой, спокойнее как-то. Хотя, нет. Что-то там вдали чернеется. Я достал из кармана монокуляр и навел его на замеченное пятно. Горизонт послушно скакнул вперёд, и я увидел одинокую лачугу, сложенную из связанного в маты камыша. Ну, хоть что-то. И от курса почти не отклонюсь. Я спустился с холма и побежал так же, как когда в молодости бегал марш-бросок, к замеченной хижине. Странно, но только недавно я узнал, что тридцать шагов бегом, тридцать шагов быстрым шагом, а потом опять бегом, называется волчьим бегом. Хоть и ещё в армии оценил эффективность такого способа передвижения. Лачуга оказалась давно заброшенной. С прошлого года ей точно никто не пользовался. Видать, здесь раньше была бахча, а в этой хижине жил сторож, охраняющий урожай. Просто этой весной никому не было дело до арбузов. Естественно, когда тебе приходится отбиваться от зомби, или ты сам в этого зомби превращаешься, как-то не до сельскохозяйственных работ. Внутри пахло прелым камышом, а на земле лежали остатки сгнившей в труху соломы. Ну, на это мы не в претензии. Я быстро размотал пенку, на разборной горелке разжёг таблетку сухого спирта и подогрел кипяток для чая. Таблетки хватило даже на то, чтобы немного подогреть банку рисовой каши с мясом. Всё лучше, чем холодную кушать, давясь застывшим жиром. Пока возился с благоустройством, на землю легла ночь, заухала какая-то ночная птица, зашуршали кусты, выдавая возню мелких грызунов, выбравшихся на охоту. Оглушительно затрещали цикады, сменив на посту дневных кузнечиков. Я поднял голову и невольно залюбовался глубоким ночным небом, усеянным неожиданно крупными звёздами. И ни одного облачка. Даже не верится, что уже совсем скоро зарядят нудные, холодные осенние дожди, и об относительном комфорте моего передвижения останется только мечтать. Правда, зомбаки уж очень дождей не любит. Так что тут хоть одной опасностью меньше. Хотя, во время дождя немудрено и опасность пропустить. Дождь, он все звуки заглушает. С этими мыслями я улёгся на своей пенке и заснул. За ночь я толком и не отдохнул. Да и как тут отдохнёшь, когда спишь звериным сном. Я, за время своих ходок, уже приучился спать вполглаза. Этакий полусон, полудремота, когда вроде и спишь, а на каждый шорох реагируешь. Что поделаешь. Удел одиночек. Был бы напарник, можно было бы ночь делить и в свою половину иметь полноценный отдых. Да где же его взять, напарника-то. И заработок тогда пришлось бы напополам делить. Так что высыпаюсь я между ходками, когда отдыхаю в безопасном месте за крепкими стенами. На скорую руку позавтракал и опять в путь. Снова шорох травы под ногами, веер разлетающихся из-под подошв кузнечиков, стрёкот саранчи и звон невидимого жаворонка в небе. И жара. Солнце всё выше ползло к зениту, припекая голову даже через бандану. Судя по моим расчетам, после обеда уже должны показаться Пузыри. Эта группа зомбаков, особей десять, показалась неожиданно, словно чёртик из табакерки, вынырнув из-за крутого склона холма. Судя по слаженным, согласованным действиям, где-то должен быть и живчик. Я полоснул по группе навскидку и, закинув автомат на плечо, бросился вверх по склону. Зомби замычали что-то нечленораздельное и полезли следом, пытаясь охватить меня с флангов. Ну, точно живчик где-то. Заняв удобную позицию, я принялся обстреливать заражённых. В принципе, ничего сложного не было, вот только живчик покоя не давал. Опасность я почувствовал буквально спинным мозгом. Опять чуйка сработала. На одних инстинктах я упал на землю, перекатился, стараясь не сорваться с довольно крутого склона, и полоснул очередью по пролетающей надо мной тени. Не попал. Живчик приземлился ниже, почти перед зомбаками, и тут же отпрыгнул в сторону, уходя с линии прицеливания. Зомби тут же подались вперёд и закрыли его своими телами. Я короткой очередью срезал очередного зомби и чертыхнулся, услышав сухой щелчок затвора. Патроны кончились. Как некстати! А живчик, словно поняв, что автомат пока стрелять не может, опять выскочил в первый ряд. Пустой рожок полетел под ноги, а полный встал на своё место, когда шустрый зомбак изогнулся взведённой пружиной, готовясь к прыжку. Пришлось опять перекатываться, передёргивая затвор и пропуская живчика над собой. В спину ему я стрелял из положения «лёжа», не тратя времени на то, чтобы подняться. Перечёркнутый очередью поперёк спины, Живчик полетел кубарем под откос, сбивая собой, словно кегли, зомбаков. Заражённые сразу растерялись и стали топтаться на месте, не решаясь подниматься наверх. Добить их, было делом нескольких минут, после чего я залёг на вершине холма между двух кривых деревьев и минут двадцать осматривал в монокуляр окрестности. Всё-таки, нашумел я изрядно. Как бы, какого охотника на звук выстрелов не принесло. В наше время всякое бывает. Пузыри, показавшиеся вдали, мне сразу не понравились. За время моих странствий, я много повидал. Были населённые пункты, в которых, кроме зомби, никого живых не осталось. Они издалека выглядели мёртвыми, покинутыми. Были населённые пункты, в которых люди смогли организоваться и отбиться от заражённых. Эти, даже на расстоянии, дышали жизнью: окнами, в которых светился тёплый свет керосиновой лампы, печными трубами, из которых струился такой уютный дымок, да и просто своей аурой, в которой буквально светилась жизнь. Так вот, Пузыри были мёртвыми. К бабке, как говорится, не ходи. Мёртвыми. Но не так, как те населённые пункты, что целиком были захвачены зомби. Совсем не так. Чёрные дымы пожарищ просто кричали о смертельной опасности и погибели. Я насторожился и присел в кустах, осматривая в монокуляр окраины Пузырей. Кто-то порезвился в этой деревне по полной программе. Трупы на улицах, как минимум, два дома развалены взрывами, несколько пепелищ. И это только то, что выдать с моего наблюдательного пункта. Идти туда, ой как не хотелось. Но, работа, есть работа. Я должен пробраться в Пузыри и убедиться, что племянник заказчика мёртв и задание не может быть выполнено в связи с форс-мажорными обстоятельствами. И принести доказательства, как минимум, в виде фотографии трупа. Двигаясь короткими перебежками, я наткнулся на небольшой овражек, ведущий к крайней улице Пузырей, прыгнул туда и бегом добрался до крайнего дома. В нос ударил отвратительный запах сгоревшей плоти, заставивший желудок подпрыгнуть к горлу. Сглотнув комок, я выскочил из оврага и, перемахнув через забор, оказался в буйно заросшем саду. Из глубины сада на меня слепо пялился выбитыми окнами дом, откуда несло трупным запахом. У будки неряшливой кучей валялся тронутый разложением труп собаки, а на стенах сарая ясно были видны отметины от пуль. Стреляли явно из автоматов. Это пятёрка, судя по моему опыту. Стены дома тоже были изрешечены пулями. Я присел в зарослях лебеды и, достав из кармана план деревни, нарисованный племянником заказчика, попытался сориентироваться. Ага. Искомый дом находился на параллельной улице, в принципе, недалеко отсюда. Я пробрался через сад, опять перелез через забор и направился по нужному адресу. Дом был сравнительно целым. Даже окна не все были выбиты. Очередной кабыздох валялся застреленный возле будки, довольно ощутимо воняя. А вот в самом доме было пусто. Явные следы погрома, и ни одного трупа. И что теперь делать? Согласно договорённости, я должен привести племянника дяде. Ну, или предоставить доказательства форс-мажора. А фото разгромленной деревни на форс-мажор не тянет. Вот труп потянул бы. Скрип дверцы ледника заставил меня подскочить на месте. Уже наведя ствол на звук, я неимоверным усилием успел разогнуть палец на спусковом крючке. — Фу, дед! — выдохнул я, оглядывая древнего старца, выбирающегося наружу. — Я же чуть тебя не пристрелил. — Ты кто? — прошамкал беззубым ртом старик. — Ходок я. А ты кто? — Дед Кузьма я. — Что здесь произошло? — Налетели третьего дня ироды. Всё выгребли не хуже саранчи. Кучу людей поубивали. А кто живой остался, человек двадцать, всех с собой увели. — Куда? — Да кто ж их знает? — И кто же эти ироды-то? — Не знаю. На лошадях налетели, как татары монгольские. Сначала стреляли, куда ни попадя, а потом всех живых в середину деревни согнали, все дома разграбили и людей погнали куда-то. — А ты как выжил, да ещё и на свободе остался? — Меня с ходу дубиной какой-то приложили, я и упал. А потом, как в себя пришёл, прикинулся покойником. Дождался, когда они уйдут, а потом поднялся. Вот, — старик наклонил голову, показывая здоровенную шишку на затылке. Крепкая, видать, голова у деда. Удар-то неслабым был. Как череп не проломили? — А в какую сторону людей повели? — Так тудой, — старик махнул рукой. — Слушай, дед, в этом доме пацан жил. Семёном зовут. Не знаешь, живой он, или прибили? — Живой Сёмка-то. Как есть живой. Его вместе со всеми погнали. На моих глазах пинками из дома выгнали и в общую толпу сунули. — А сколько их было? — Супостатов-то? Человек пятнадцать. И все с автоматами. На лошадях. Вот и что прикажете делать? Пацана раздобыть я должен, кровь из носа. А куда мне одному против пятнадцати стволов? Но, деваться некуда. На кону моя репутация, как ходока. Значит, пойду следом. А там, как говорится, война план покажет. Тем более, что пятнадцать человек на лошадях, да ещё и толпа пеших людей, след в степи оставить должны хороший. Вряд ли он исчезнет за это время. Да и дождя давно не было. А двигаться они должны медленно. Толпа гражданских, не привыкших к большим переходам. Тем более, что там женщины и дети. По моим прикидкам караван с пленными я должен догнать завтра. Двигаюсь я быстро, а у них добыча и гражданские. Точно, если ничего не случится, завтра догоню. Уже на бегу, не тратя времени на то, чтобы достать и развернуть карту области, попытался представить её перед глазами. Интересно, куда это потащили людей? Если идут гружённые, да ещё и с пленными, логично предположить, что идут они к себе на базу. Или в какой-то центр, где можно выгодно сбыть награбленное и захваченных людей. Этакая Тортуга местного разлива. Ну, и, как вариант, что и база и Тортуга в одном флаконе. Судя по тому, что я помню, впереди по курсу особо ничего такого нет. А вот на территории соседней области достаточно крупный населённый пункт. Село Крытое. Там ещё базар был крупный. Своеобразный перевалочный пункт между Китаем и мелкими оптовиками. Там и до катастрофы достаточно криминальная обстановка была. Как бы не туда этот караван направился. Ну, если туда, то догнать успею. И даже перехватить по дороге. На первую ночёвку я наткнулся часа через два. Вырубленные в радиусе двухсот метров на дрова деревья, два кострища и, немного в стороне, изрытая копытами площадка. Ну и пустые консервные банки, какие-то обёртки, обрывки тряпок. Не ценят у нас природу. Не заботятся о чистоте окружающей среды. Осмотр места много времени не занял и я опять пустился в путь. Босые ноги с грязными ступнями, торчащие из кустов, я заметил ещё издалека. Заложив широкую дугу и осмотревшись, я приблизился к этим ногам. Труп. Однозначно. Видать, один из пленных. Правая нога распухла в лодыжке. Наверное, подвернул ногу и двигаться дальше не мог. Вот и пристрелили. Вон, входящее отверстие от пули в затылке. Что спереди, я даже интересоваться не стал. Картина ожидаемая, а аппетит портить неохота. А жёстко они. Я такое до катастрофы в фильмах про фашистов видел. Часа через три наткнулся ещё и на труп старика, так же убитого выстрелом в затылок. Старик при жизни был немощным и измождённым. Понятно, что, наконец, выдохся и идти дальше не мог. И зачем его с собой попёрли? Ясно же, что не дошёл бы. А вот дальше было очень интересно. Стали попадаться трупы зомбаков. То там, то здесь валялись зомбированные, изрешечённые из автоматов. Видать, увязались за караваном, вот и огребли. Возле следующей ночёвки вообще виднелись явные следы боя. Трупы заражённых прямо вповалку. А это, похоже, труп одного из напавших на Пузыри. На пленника этот детина в камуфляже с разорванным горлом явно не тянул. Кто же его так? Неужели позволил тупому зомбаку до себя добраться? Не поверю. Ага, вон шустрик оскалил свои зубы в предсмертной агонии. Его буквально нафаршировали пулями. Интересно. И чем дальше, тем интереснее. Я выбрал холм повыше и взобрался на него, достав монокуляр. Картина, увиденная мной, совсем мне не понравилась. Несколько групп зомби, численностью от десяти до двадцати особей, явно под управлением живчиков, целенаправленно двигались в том же направлении, что и я. Явно они сели на хвост каравану и всячески стараются полакомиться вкусной человечинкой. И что же делать теперь? Мне что, через них прорываться? А это что за движение? По оврагу, пересекающему местность, кто-то двигался. Светлая голова мелькала среди буйных зарослей кустарника.