— Да знаю я. Только сейчас мы не можем ничего сделать. Их вон сколько. А нас — полтора бойца, если ещё можно тебя считать за половину. Подождём до ночи. — И чего ждать? Они на ночь посты выставляют. Всё равно не подберёмся. — Зато помотать их ночью можно. Хоть на сколько-то человек уменьшить. Ну и подёргаются. Следили мы за ними весь остаток дня. Всё это время за ними держались, не отставая, на расстоянии зомби. Четыре группы слаженно, словно на марше, маршировали в отдалении. Живчики, видать, уже испытали на себе, чего стоит нападать на этих вооружённых людей с наскока, выжидали, когда они ослабят своё внимание. Однако бандиты повода к атаке не давали, надёжно прикрывая караван с тыла. Периодически конные группы по два-три человека, оттягивались назад и обстреливали зомби на расстоянии. Странно, но, сколько бы я ни наблюдал за бандитами, я так и не смог вычислить главаря. Такое впечатление, что они в руководстве совсем не нуждались, а все роли, которые они исполняли, были отработаны заранее. А вечером они встали на ночёвку. Привычно усадив пленников в круг, они порубали деревья, росшие поблизости, кинули дрова пленным и развели для себя второй костёр. Один из бандитов раздал людям какую-то пищу. Отсюда не было видно, что, но люди сразу накинулись на еду. Трое, наскоро перекусив, прыгнули на коней и стали патрулировать подступы к лагерю. Остальные расседлали лошадей и, стреножив, пустили пастись неподалёку. От бандитского костра вскоре потянуло чем-то вкусным. Постепенно темнело. От лагеря доносились стоны, маты, чей-то надрывный кашель. Зомби, пользуясь темнотой, подобрались поближе, и патрульным опять пришлось их отгонять выстрелами. Неожиданно, из густо растущих кустов с западной стороны лагеря в воздух взвилась фигура живчика и приземлилась на круп лошади позади одного из бандитов. Бандит закричал, попытался спрыгнуть с лошади, однако живчик вцепился в него, словно клещ и уже подбирался к его горлу. Они оба повалились на землю и покатились по траве. Крик перерос в надрывный кашель, а потом и вовсе в бульканье. Остальные двое бросились к нему на помощь, хотя помощь уже оказывать было некому. Зомби двинулись на лагерь, пользуясь всеобщим замешательством, а бандитыповскакивали на ноги, передёргивая затворы и выискивая врага. Ещё два живчика прыгнули в толпу и стали рвать всех вокруг себя. Поднялась страшная суматоха. Странно, но заражённые, будто забыли о пленниках и с маниакальным упорством старались уничтожить именно тех, кто с оружием. Бандитам, чтобы не перестрелять друг друга, пришлось отбиваться прикладами и ножами. Зомби наседали. А вот теперь моя очередь. Света, конечно, было мало, но в принципе, хватило. Я подвёл галочку прицельной сетки к голове одного из бандитов и нажал на спусковой крючок. Плеснуло красным, и я сразу перевёл прицел на следующего. В суматохеони даже не замечали, что их товарищи падали с пробитыми головами. На мгновение мелькнула мысль, что вот сейчас я и перебил бы всех. Однако, наседающие со всех сторон зомби не давали мне покоя. Пока бандиты живы, люди, всё-таки находились под их защитой. А, перебив всех супостатов, я обреку пленников на мучительную смерть от зубов заражённых. Пока я мучился этой дилеммой, со стороны степи раздались выстрелы, появившийся из-за холмов конный отряд человек в десять, пришёл бандитам на помощь. И, надо сказать, вовремя. От основной группы оставалось всего три человека, и те уже больше заботились о себе, чем о пленных. Мы с Симой лежали на вершине холма и наблюдали за тем, как суматоха в лагере наконец успокаивалась. Воздух к ночи посвежел, стал более влажным, и голоса, доносящиеся из лагеря, были слышны очень хорошо. — Похоже, мы очень даже вовремя, да, Гестапо? — спрыгнул с коня рослый мужик средних лет в натовском камуфляже с навороченным АК-12. — Да, Большой, — поздоровался с ним один из выживших бандитов. — Никогда не думал, что скажу тебе это, но рад тебя видеть. — А ты всё такой же приветливый. С чем домой идёте? — Да вот, прогулялись подальше, зато деревню нетронутую нашли. Видишь, рабов сколько ведём? — А что, поближе к Крытому ничего не нашлось? — Ближе уже всё пощипали. Кого не гробанули, дань платят. Их не тронь. А тут за один заход смотри сколько добра. Ну и люди на продажу. — То-то я смотрю, сходили вы неплохо. Из пятнадцати человек только трое осталось. И что, овчинка стоила выделки? — Да зомбаки за нами увязались. Сами не ожидали. Несколько групп во главе с живчиками. Обычно они так себя не ведут. Несколько раз нападали. Как клещами в нас вцепились. Вот в этот раз, видать, решили нам Бородино устроить. — Да тут, скорее всего, Сталинградская битва. Слушай, Гестапо, а что это твои люди друг в друга стрелять начали? — Ты что городишь? Мои люди были слишком хорошо обучены, чтобы в панике друг в друга палить. — За базаром следи. Я фуфло никогда не гоню. Сам глянь. Тот, кого звали Гестапо, подбежал к трупу, на который показал Большой, потом к другому, к третьему и, вдруг, выпрямился и посмотрел на холмы. На секунду мне показалось, что он смотрит прямо на меня. — Кто-то помогал зомбакам, — уверенно произнёс Гестапо. — Это что за бред? Человек вступил в союз с зомби? Такого не бывает. — Точнее, кто-то воспользовался нападением заражённых, чтобы под шумок перестрелять моих людей. Стреляли оттуда. Ганс! Фюрер! Проедьте в этом направлении, Посмотрите, кто это такой умный? — Остынь, Гестапо, — притормозил его Большой. Ты что, хочешь, чтобы по этой темноте кони ноги переломали? Да и последних людей побереги. Утром всё здесь прочешем. Далеко не уйдёт. Я надеюсь, мы в доле? Всё равно без меня ты людей не доведёшь. — Договоримся. Да уж. Очередная головная боль. Я-то надеялся, что банда Большого утром уйдёт восвояси. А с оставшимися тремя я как-нибудь справился бы. Тем более, что зомби перебиты и мешать не будут. А тут опять их много. И завтра с утра они начнут прочёсывать местность. Похоже, спать, сегодня не придётся. Девушку жаль, конечно, но уйти нужно как можно дальше. И вперёд по курсу. Они не будут ожидать, что тот, кто их обстрелял, уйдёт вперёд. Они, скорее, будут искать по сторонам и сзади. Подождав, когда ночь полностью вступит в свои права, я поднял Симу, и мы, обойдя лагерь, опять отправились в путь. В темноте идти было тяжело, но я рискнул зажечь фонарик только тогда, когда лагерь скрылся за холмами. За ночь мы успели отмахать километров пятнадцать и, когда небо на востоке порозовело, а темнота стала более прозрачной, вышли к небольшой деревушке, брошенной и запущенной. Оставив намеренно явный след к реке, я осторожно, стараясь не следить, провёл Симу к деревне. Ну, как к деревни. Домов двадцать полусгнивших, покосившихся и полуразваленных, горы мусора и кости, кости, кости, разбросанные везде. Я нарочно отвлёк девушку от человеческого черепа, скалившего зубы под завалившимся плетнём. Мне ещё бабской истерики не хватало. Из двух десятков сгнивших покосившихся домов выбрал полуразваленный, со съехавшей набекрень крышей и, отыскав в щелястом полу под разъехавшимися брёвнами люк в подпол, с трудом его поднял и, осветив внутреннее помещение, пустил впереди себя девушку. Подпол был сырой, заплесневевший. Опутанные паутиной лаги над головой заставили меня содрогнуться. Но деваться было некогда. Хорошо ещё, что благодаря рассохшемуся щелястому полу сохранялась какая-никакая вентиляция и дышалось сравнительно легко, несмотря на прелый воздух. Напасть на конвой возможности уже не представлялось, конечный пункт был известен, а отдохнуть, всё-таки, было надо. Сима вырубилась сразу, только присев у дальней стены. Да уж, досталось девчонке. А молодец. С характером. Как бы ни было тяжело, ни разу не пожаловалась. И не ныла. Я посидел ещё час, чутко прислушиваясь к тому, что творится наверху. Убедившись, что всё спокойно, тоже привалился спиной к стене и заснул своим звериным сном. Проспал я часатри и проснулся от голосов наверху. Караван шёл прямо через деревню. Бойцы перекликались между собой, покрикивали на пленных, лошади фыркали и изредка ржали, а пленники глухо переговаривались, и кто-то мерно стонал при каждом шаге. Тонко вскрикнул девичий голос и тут же раздался смех конвоиров. — И всё-таки, куда этот стрелок подевался? — заставил меня напрячься голос Большого неподалёку. — Их как минимум двое было, — угрюмо проговорил Гестапо. — Фюрер их лёжку нашёл. — Лёжку нашёл, а по следу пройти не судьба? — След в сторону уходил. Фюрер прямо до солончака по нему прошёл. А там уже не различить было. Ну, надо же, мы по солончаку, оказывается, шли. Всё-таки бережёт меня мой ангел-хранитель. Спасибо ему. — И кто это может быть? — Да мало ли кто? Тут по степи много кто шарится. Засекли нас, спрятались от греха, а потом, увидев нашу схватку с заражёнными, решили помочь зомби с нами расправиться. Зомбаки поедят и уйдут. А добра вон сколько останется. Бери — не хочу. — Может, ты и прав. Но наказать наглецов аж руки чешутся. Кстати, мои бойцы тут след к реке нашли. Тоже двое прошли. Не они? — Вряд ли. Да и не до них сейчас. В районе этой деревни собаки шалят. Свора серьёзная. — Накаркал! Действительно, вдали раздался собачий лай, голоса людей зазвучали уже на тревожной нотке, и раздался лязг передёргиваемых затворов. — Круговая оборона! — раздалась команда Большого. — Рабов и свободных лошадей в центр! А потом голоса заглушил треск автоматных очередей, сквозь который пробивались собачий лай, скулёж, маты и отрывистые команды. Бой длился минут пятнадцать, а потом стрельба стихла. — Суки! — матерился кто-то из бандитов. — Больно-то как! — Сиди, не дёргайся. Дай перевязать. Вон как ногу располосовали. — Хватит скулить, как бабы! — опять прорезался голос Большого. — Пошли дальше! — Что-то ты, Большой, раскомандовался, — недовольство в голосе Гестапо прямо сочилось ядом. — Ты, что ли, будешь моими людьми командовать? Твоих-то всего трое осталось. Да не куксись ты. Пошли. Уже немного осталось. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.