Верн слегка качнул головой и велел мне идти взмахом руки. – Мы поговорим в среду. – Среда будет послезавтра, Верн, – разрядил я обстановку, когда уходил. Время близилось к четырем, когда я ехал в аэропорт. Мне казалось, Омар придет пораньше – он всегда так делал. Местный аэропорт был знаменит Фестивалем реактивных самолетов, проводившимся в честь одного события в начале восьмидесятых: 737-й «Вестерн Эйрлайнз» перепутал наш аэропорт с аэропортом Шеридана и остановился всего в рекордных полутора тысячах метрах. Город отпраздновал это чудо авиации шумной вечеринкой. Пилота, Эджера Лоуэлла, приглашали сюда ежегодно. И он так же ежегодно отказывался. Мы никогда не считались центром, но к нам все равно приезжали игроки в поло, простые мужики, богачи и охотники. Игроков в поло привлекал Конноспортивный центр; мужиков – игра в ковбоев за пару тысяч в неделю; богачи просто сбегали от мира, который сами и строили; а охотники приходили к Омару. До сих пор никто не смог до него добраться, но попытки не прекращались. Омар был местной загадкой, этакой знаменитостью Бигхорна. Если пройтись по всей длине хребта вдоль гор, то можно увидеть собственность семи человек, одним из которых был Омар Роудс. Его ранчо находилось на северной развилке Рок-Крик в верхней части округа, простиралось от I-90 до дикой местности Клауд-Пик и было размером с половину Род-Айленда. Омар был родом из Индианы и унаследовал ранчо от богатого дяди, который презирал остальных членов семьи. Омар знал абсолютно все об охоте и огнестрельном оружии. Его личная коллекция была известна во всем мире, а из международных охотников, приезжавших к Омару в качестве клиентов, можно создать легион. У Омара был личный аэропорт на ранчо, но после того, как власти сократили длину его взлетно-посадочной полосы, охотники на больших самолетах приземлялись здесь. Я проехал через сетчатый забор и припарковался рядом с диспетчерской. Старые залатанные бетонные площадки тянулись по плоской поверхности обрыва, а рядом с ними на сильном ветру дрожал потрепанный конус. Я прошел мимо белого шлакоблочного здания, на котором было указано «ДЮРАН, ВАЙОМИНГ, ВЫСОТА 1510»; пожалуй, название штата было приписано на тот случай, если кто-то очень сильно заблудится. Я просто обожал парочку старых «Вентур», стоящих вдоль конца взлетно-посадочной полосы, которые затмевали три «Сессны-150», прикованных цепью к асфальту перед зданием. На этих железных птичках никому нельзя было летать, поэтому они просто стояли, пока их капоты и носы со временем выцветали. Из двигателей медленно вытекало на бетон авиационное топливо, а наклейки «Бюро лесного хозяйства» уже начали отклеиваться. На углу здания я посмотрел вдоль полосы и увидел то, что искал: Джорджа Армстронга Кастера, прислонившегося к кабине экипажа. Нельзя сказать, что он выглядел как генерал, частично не обидев Омара, – тот был красивее и минимум на голову выше нашей Златовласки. Искусственно потрепанная шляпа с серебристыми краями свисала с его головы, а руки были вложены в карманы длинного пальто «Хадсон» с серебристым воротником из койота. Местные считали его настоящим денди, но мне казалось, что у него просто есть стиль. Мы познакомились из-за длительных бытовых разборок. Омар и его жена Майра пытались убить друг друга из-за восьмилетнего разваливающегося брака; инцидент начался с кухонной утвари и закончился, насколько мне было известно, парочкой пуль 308-го калибра – выпущенных из свадебного подарка дяди. Оба были отличными стрелками, и им невероятно повезло, что оба промахнулись; они не могли жить ни вместе, ни порознь. На данный момент они все же разошлись, и на Рок-Крик стало значительно тише. Омар всегда выглядел сонным, но никогда не спал. – Если человек хочет здесь убить невинное животное, как ему поступить? – Да иди ты. Нет такого понятия, как «невинное животное», особенно здесь. Я прислонился к сверкающему «Шевроле» и задумался, почему у него всегда все такое чистое. Наверное, на него работают как минимум человек двенадцать. – Ты что, не смотрел канал «Дисней»? – Мне больше нравилось «Дикое королевство Омахи». – Омар зевнул и сдвинул шляпу. Его кобальтовые глаза оценивали расстояние до гор, и, если прислушаться, можно было услышать щелчки его внутренних приборов, пока они считали километры и выверяли траекторию. – В любом случае животное, которое тебя интересует, никогда не было невинным. Я вытащил пакет из внутреннего кармана пальто и поднял на уровень глаз. Содержимое было похоже на свинцовый тест Роршаха. – Поэтому я и здесь. Омар перевел взгляд на пакет и стал похож на льва. Он снова зевнул. – А ты не шутишь. Омар протянул руку, и я передал ему самую главную улику в нашем деле. Он немного помял пакет, а потом потряс между своим золотым «Ролексом» и тремя бирюзовыми кольцами на правой руке. Омар был амбидекстром. Это стильно. – Мягкая? – 30 к 1, свинец к олову. – Это все? – Какое-то химическое вещество, смазка или «Черное золото Лаймана». – Смазка, изготовленная специально для стрельбы патронами с черным порохом. – Патроны с черным порохом? Омар первый раз взглянул на меня. – Сколько людей это видели? – Вик, Ти-Джей Шервин из разведки, люди из химической лаборатории и Генри. Он моргнул, но не отвернулся. – И Медведь не узнал, что это? Я помолчал. – Мы решили, что это пуля с черным порохом для старого дробовика. – Хм-м-м… – Он неоднозначно мычал почти так же хорошо, как и я. – Ну что? Омар отдал мне пакет и снова сунул руки в карманы. – Я мог бы сказать, но лучше покажу. – Ты настолько уверен? Он опустил взгляд на острые носки своих эксклюзивных ковбойских сапог из крокодиловой кожи. – Настолько. Я обдумал свое расписание. – После 17:30? Омар снова поднял взгляд к небу над Клауд-Пик. – Лучше завтра утром, шериф, у меня есть дела. – Во сколько? – Неважно, я никогда не сплю. К тому времени, как я вернулся в офис, к зданию подъехал зеленый «Додж» с плоским кузовом и пятым колесом, и женщина на переднем сиденье сделала вид, что не видит меня, когда я прошел мимо. Барбара Келлер не верила и никогда не поверит, что ее ребенок может быть в чем-то виновен. Я вошел в кабинет и жестом пригласил двух мужчин следовать за мной. – Принести вам кофе? – Джим Келлер покачал головой, а Брайан изучал свои руки. – Точно? Он варится примерно с восьми утра. Наверное, сейчас самое оно. – Чем мы можем помочь, Уолт? Из всех опрошенных молодых людей меньше всего я причислял к изнасилованию Брайана. Не знаю, всегда ли он выглядел таким грустным или все стало только хуже после суда. – Джим, тебе принадлежит та земля рядом с БЗР, где Боб Барнс пасет овец Тома Чатэма? – Да. – Там мы нашли Коди Притчарда. – Я взглянул на Брайана. – Вы не разговаривали за последние пару недель? – Нет. – Я повернулся к Джиму, который, в свою очередь, повернулся к Брайану, который все так же изучал свои руки. – Так ведь? Видимо, Брайан нашел на руках что-то очень интересное. – Нет, сэр. – Джим, твоя жена в машине, кажется, чем-то очень расстроена, может, ты ее проведаешь? Он снова посмотрел на Брайана. – Отвечай на все его вопросы, и уж лучше тебе говорить правду. Я позволил этому приказу висеть в воздухе, пока дверь тихо не закрылась. Брайан Келлер был красивым парнем с широкими скулами, волевым подбородком и маленьким, закругленным шрамом у шеи. Он бросил жизни вызов, и та в ответ надрала ему задницу. Я посмотрел на этого юного сорванца, и мне тоже стало грустно. – Брайан? – Он вздрогнул и на секунду встретился со мной взглядом. – Ты разговаривал с Коди? – Нет, сэр. – Совсем? – Да, сэр. Я ему поверил. Пустые оболочки, как правило, не врут. Я потянулся и сцепил руки за головой. – Вы вообще общались после суда? – Нет, сэр. – Может, ты знаешь про какие-то угрозы в его сторону? У него были враги? – После этого послышался резкий вдох. – Помимо очевидных. – Я бы с радостью убил этого подонка. – Правда? – Мои брови сами поползли вверх. Брайан вернулся к изучению своих рук. – У меня будут проблемы, если я скажу «да»? – Не больше, чем у всех нас. – Я прошел в приемную и налил себе кофе. – Точно не хочешь? Он правда неплохой.